Перекрёсток параллельных миров - Ирина Швед

«Скрипучий» кивнул, обернулся ко мне:

– Идите за мной, сударыня.

Мы долго шли запутанными переходами, напоминавшими лабиринт, пока не добрались до какой-то комнаты, больше похожей на монастырскую келью, чем на гостиничный номер. Мебели кот наплакал: кровать, стол и стул, в углу, за ширмой – нужник и умывальник. Сопровождающий сказал, что завтра днём меня представят её величеству, и вышел, оставив в одиночестве. Скрежетнул, закрываясь, замок. Какая прелесть! Это не гостиница, и не монастырь, а тюрьма. Интересно, тут кормят или я на ужин опоздала?

Ужин принесли минут через десять. Скрипнул ключ в замке, на пороге комнаты показалась горничная: весёлая такая девица с круглыми кошачьими глазами цвета меди. Гостиничная горничная, которая принесла мне ужин, оказалась болтушкой и с удовольствием поведала, что её величество примет меня только завтра.

Вообще-то, я – племянница Ядвиги.

– Вы только ей это в лицо не скажите! – всерьёз испугалась горничная.

Что именно? Что я – племянница?

– Что её величество – тётка, – фыркнула девица, спросила: – Вам чего помочь?

Нет, помощь не нужна. Если только завтра, когда буду собираться на приём к королеве. Горничная обрадовалась, коротко присела, изображая поклон, и выскочила из комнаты, сияя, как начищенная пуговица. Обрадовалась, что до утра не понадобится. Ну горничную я осчастливила, а что насчёт себя? Что там у нас с ужином? Увы, себя порадовать не удалось. На ужин мне притащили овсяную кашу и молоко с хлебом – не разгуляешься. Кашу я есть не стала – никогда не любила эту размазню; поужинав хлебом с молоком, посмотрела на кровать. Да нет, спать не хочу. Выспалась. И что делать?

Я всё-таки легла на кровать. Заложив руки за голову, изучала трещины в побелке, и думала о завтрашнем приёме у родственницы. Но моя безмятежность длилась недолго, пока я не подумала о собственной тётке – Ядвиге Кински. Стоп! Мою тётку звали Надежда Коробкина, причём тут какие-то Кински?.. И я – не Маргарита, я – Изабелла Степановна Коробкина. Да?.. И раньше я жила совсем другом месте… другом мире?..

Через полчаса я уже точно знала, что пришла из другого мира, и это мне не приснилось, и не почудилось. Неопровержимым доказательством служили мокасины фирмы «Пазолини», купленные в Москве на распродаже всего за 999 рублей. А ещё я прекрасно помнила, где родилась, где жила, как попала в этот мир первый раз, и получила чужое лицо. Тут я вскочила, посмотрела на себя в зеркало. Да, это не я. А кто? А! Маргарита Кински. Холера! Фея, чтоб ей провалиться. Зачем она наградила меня чужим лицом и именем? Решила выставить напоказ, чтобы отвести угрозу от настоящей Маргариты?.. Но что может грозить шестнадцатилетней девице? Ой, стоп! Шестнадцатилетней? А мне сколько лет? Мне девятнадцать?..

С возрастом я так и не определилась. Я была точно уверена, что мне шестнадцать, но, сложив время, потраченное на обучение в школе и институте, получила совсем другую цифру – девятнадцать. И как это так получается, я так и не смогла выяснить. Махнула рукой, а потом отвлеклась, услышав, что где-то рядом громко говорят. А где? В толще метровой стены?

Встав, начала обследовать комнату, и тут меня ждал сюрприз: глухая узкая ниша оказалась небольшим коридорчиком, ведущим к огромному окну, занавешенному шторами из тюля. М-да! Кто так напланировал? Подойдя к окну, я открыла створки, выглянула на улицу, вдохнув полной грудью свежий ночной воздух. Ну, и кто тут скандалит?

В этом мире, не знавшем телевизоров, машин и прочих радостей цивилизации, царила необычайная тишина, как в глухой деревне. Благодаря этому звуки разносились далеко, и мне не пришлось сильно напрягать слух, чтобы подслушать грандиозный скандал, бушевавший где-то поблизости. Как я поняла, скандалила какая-то девица. Визгливым голосом, похожим на сирену «Скорой помощи», местная красотка требовала отдыха и развлечений, а мужчина желал, чтобы девица занялась образованием. Девица вызверилась:

– На празднества приедут все! Все! А я должна сидеть дома?

– Почему же дома? – увещевал мужчина, – завтра поучитесь, а потом – во дворец, и веселитесь, как вашей душе угодно.

– Не хочу учиться! – закапризничала девица.

– Надо! – рявкнул мужик, в ответ раздался рык раненой львицы, громко бухнула дверь, что-то зазвенело, видимо, красавица начала бить посуду.

Я проснулась утром, оглядела мрачную келью. И так неважнецкое настроение упало до нуля. Пройдя за ширму, быстро привела себя в порядок и перешла к окну. Раздвинула шторы, в лицо ударил яркий солнечный свет. Блин!.. как же я хочу на свободу! Сев на широченный подоконник, я с тоской смотрела в окно. Какой хороший погожий день. Солнце светит. Небо голубое-голубое, как будто его всю ночь красили и лаком покрывали. А я сижу тут, как в тюрьме.

– Ваша милость! – шасть, у окна появилась вчерашняя горничная. Увидев меня, просветлела лицом, сказала с облегчением, – вы тут! Завтракать подано, ваша милость. Ваше величество примет вас после обеда.

Да? И ладно. А завтрак можно подать сюда? Не хочу сидеть, как в каземате. Горничная округлила и без того круглые глаза, спросила:

– Ваша милость здесь завтракать будет?

А что, это запрещено?

– Нет, но неприлично.

И я не сдержалась, заявила:

– А ты никому не говори.

Девица фыркнула:

– Правду про вас говорят, что вы с причудами.

Да? Кто говорит? Горничная пожала плечами и в простоте душевной начала перечислять звенья цепочки, по которым слухи обо мне добрались и до неё, а у меня волосы дыбом встали. За один вечер и ночь о причудливой Маргарите Кински был извещён весь дворец. Ладно, гоните мой завтрак.

Горничная принесла поднос на подоконник, скрылась с глаз, а я начала разглядывать тарелки, стоящие на подносе. Завтрак оказался приличнее ужина: яичница с колбасой, чай, два пирожных и тарелка с клубникой и сливками. Ммм, какой хороший завтрак. Настроение начало улучшаться, в душе появилась надежда, что всё будет не так страшно, как я надумала. Довольно потерев руки, я принялась за еду, глядя в окно, как в телевизор.

Моя келья находилась в угловой части большого каменного здания, нижние этажи которого, не имевшие окон, служили своеобразной оградой дворцовой территории. Из окна, на подоконнике которого я сидела, открывался вид на огромную усадьбу – богатый дом с парком и прудом, в котором плавали какие-то птицы, похожие на уток. Прямо под окнами проходила дорога, которая тянулась вдоль здания гостиницы и ограды поместья и заканчивалась у оврага, густо поросшего кустарником. Короче, смотреть не на что, но этот приговор был не окончательным, и в корне неверным. В начале двенадцатого в пустынном проулке начался экшн.

Сначала на дороге появился всадник. Я подумала, что кто-то едет в гости к соседям. Спрятавшись за тонким тюлем штор, чтобы не увидели с улицы, я следила за всадником, который никуда не торопился, лошадь не погонял и та еле-еле шевелилась. Но и черепаха приходит к финишу, и как бы медленно ни плелась ленивая или усталая лошадка, всё-таки она добралась до ворот поместья, но молодой человек и не подумал заворачивать коня, проехал мимо! А куда это он? Молодой франт проехал по проулку, разглядывая сад за забором, поскольку больше разглядывать было нечего, доехал до оврага, обречённо посмотрел в провал и, развернувшись, так же медленно поехал назад. Махнув рукой на заплутавшего путника, я отошла от окна – пришла горничная, в компании слуг, притащивших сундук с вещами. Я начала выбирать платье для королевского приёма, но горничная решила быстрее меня, выбрав простенький наряд, и сказав, что так будет лучше. Ну, ей виднее. Не став придираться, я согласилась на выбранный наряд, сказала, что переоденусь позже, и снова ушла к окну. Глянула на улицу, и опять увидела того самого заблудшего франта. А чего он тут круги нарезает? Залип? Пригляделась. А, нет! Это не он. Это другой, но очень похож. Парень проехал под окном, направляясь к оврагу. И этот туда же? Я выглянула в окно, обалдела. Таких красивых и заплутавших в переулке было уже штуки три, включая того, самого первого, и все двигались по уже известному маршруту, делая вид, что они тут сами по себе. А что это за цирк? Но оказалось, что это был только пролог, около половины двенадцатого сонный переулок превратился в оживлённый бульвар.

Сидя, как в бельэтаже, я с удивлением смотрела на постепенно заполняющийся партер – тихий затрапезный тупичок. По дороге кружили уже человек десять, в одиночку и парами, когда в переулок въехал экипаж. Проезжая мимо каштана, росшего почти напротив соседского сада, карета подпрыгнула, накренилась. Кучер натянул вожжи, останавливая лошадей, и, соскочив с козел, забегал вокруг транспортного средства, запричитал, доложил пассажиру – молодому напомаженному хлыщу, – что колесо соскочило. Да ну! Это когда же? Кучер позвал мальчишку, сидевшего в пыли у дороги, отправил его в ближайшую кузню. Остальные «гуляющие» посмотрели на хитреца с завистью и злобой, а я пожалела, что у меня нет времени и денег, иначе я бы открыла под каштаном шиномонтаж. На первом этаже: кузня и колёсная мастерская, на втором: терраса со столиками. Озолотилась бы. Ещё бы знать, ради какого зрелища сюда съезжаются бездельники со всей округи?