Волшебный эгоист (СИ) - Ринн Анна

Есения оттягивает момент до разговора как может, я вижу по ней, и ей ничего не утаить от меня, и ее взгляды на меня, не остались не замеченными. В них была заинтересованность во мне. И это надо было исправлять. Лучше пусть думает, какой я эгоист и сволочь, так будет проще, прощаться.

После завтрака я тащил ее в кабинет, держа за запястье, и если бы она не успевала за мной, возможно, стала бы падать, я знал, что не отпущу ее, поймаю, не дам упасть. Уже в кабинете я наступал на нее, давил своим присутствием, пугал, что у меня, несомненно, получалось. Ее лицо было в миллиметре от моего, и в эти минуты, я думал об одном – как хочу ее поцеловать. С большим трудом я отошел от нее, чтобы не сорваться и не поцеловать ее. Она показывает свои эмоции, и это не очень хорошо. Потому что она ждет от меня большего, чего я бы и с радостью ей предоставил, а мне надо придерживаться изначального плана. Не допустить того, что бы она влюбилась.

-Спасибо, - говорит она, и идет к двери.

-За что? – я выдаю себя чересчур удивленной интонацией, черт! Она уже который раз удивляет меня.

-За то, что еще больше ненавижу тебя, – она говорит это спокойно, и в конце даже улыбается. А мое сердце, почему-то предательски колит от ее слов. Не этого ли я добивался? Безразличной к себе девушке. Почему же легче не стало? Я вышел за ней почти следом, и спокойно, уверенно, прошел мимо, показывая всем видом, что меня не задели ее слова, и мне вообще на нее все равно. Я знал, что она смотрит мне в след.

Сидя в офисе, мне позвонили снова «похитители» моей сестры.

-Рад слышать, я уже думал, вы все передохли от несостоявшихся планов. – проговорил я в трубку, а пара ребят, что были в моем кабинете, начали пеленговать звонок.

-Долго радоваться не придется. От сестренки тебе привет, – а вот тут-то мы все и задумались.

-Дайте мне ее услышать, и я подумаю еще раз, над вашим предложением. – я лукавил. Я должен был услышать ее голос, тем более зная ее, она проколется. Да и они сами как то быстро согласились и дали ей трубку.

-Алло, Стар, спаси меня, – а вот дурочка и попалась. Ее истеричный наигранный голос отозвался во мне спокойствием. Я выдохнул, и даже обрадовался, она называла меня Старом или Старчик, когда хотела подмазаться ко мне, или что бы я прикрыл ее перед родителями, и такой же наигранный голос у нее был, когда в очередные разы получала от родителей.

-Тихо, моя хорошая, - первое я сказал как можно ласковей, а вот потом я уже говорил более грубо, как все привыкли. - Зачем? Тебе же не нужно что бы я спасал тебя, тебе нужны мои акции, которые ты не получишь, – говорю ей и жду ее реакции, в это время я смотрю на монитор ребят, где указано место, откуда могут звонить.

-Что? Что ты такое говоришь? – ну вот, от истерики не осталось и следа.

-Карина, я даю тебе последнюю возможность приехать домой, и все спокойно обсудить, – в трубке повисло молчание, а после гудки.

Убрав телефон, я посмотрел на ребят.

-Я еду домой, а вы, берите людей, и езжайте на место, если она чуть умней, то приедет ко мне, – все согласны со мной, и я еду домой, по пути набирая людей в белых халатах. Я же обещал ей как-то, что сдам ее в психушку. Настал ее день.

Вернувшись домой, я первым делом хотел сообщить Есении, что отныне она свободна, но застал ее за неприятным разговором с Павлом, охранником, что находился все время в доме. Речь шла об экскурсии, и ее нежный мелодичный голосок заигрывал с ним. Я отпустил Павла, и даже не стал обращать внимание на то, что он ей улыбался, да и вообще ни ему не ей не надо знать насколько я собственник и ревнивый. И как бы я себя сейчас не убеждал в обратном, я ее приревновал. Мне она так никогда не улыбалась. И снова отвергла. Ладно, скажу как-нибудь в другой раз. Поднявшись в кабинет, мне позвонили опера Яковлева. После отбоя, бутылка с дорогим скотчем полетела в стену. Благодаря звукоизоляции в кабинете, ничего не было слышно. Я был злой как черт! Они не успели, и на месте уже никого не было. Она снова сбежала как крыса. Дал отбой санитарам, разбросал все бумаги со стола. Выкинул книгу Мураками «Страна Чудес без тормозов и Конец Света», которую мне подарила моя давняя подруга, которая была всем для меня, но так и не узнала этого. Не успел ей сказать, как она дорога мне, что рядом с ней я жил… и умер, когда она ушла. Она давно мне не снилась, и я давно не навещал ее могилку, только книга, ее подарок, что напоминает о ней. Поэтому до сих пор не решался выкинуть ее. Захотелось увидеть Есению, и я пошел в ее комнату. Я тихонько открыл дверь, и увидел ее сидящей на диванчике у окна. Она медленно повернулась в мою сторону и бросила на меня тоскливый взгляд. Что ж.. хоть и прямо в сердце, но я тебе не поддамся.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

-Переодевайся. В кабинете тебя ждет работа, – говорю ей, а она, молча, кивает. И правда стала безразличной ко мне? Только меня это не радует.

Выйдя на улицу, я выпустил Ральфа и начал с ним играть. Пока тот не уронил меня, и я, лежа на спине, посмотрел в окно кабинета. За нами наблюдала Есения, в своем супер коротком платьице. Меня сразу же отвлек Ральф, начав облизывать лицо. На улице показалась София, с чашкой корма для пса, и мне пришлось его вернуть в вольер.

Поднявшись в кабинет, я застал Есению за чтением книги Мураками. Листы уже были собраны и аккуратной стопкой лежали на столе. Осколков от бутылки и лужицы скотча уже не было.

-Извините, я… - начала она слишком устало, и замолчала, просто смотря на меня. Я с минуту, наверное, смотрел на закрытую книгу в руках. Она продолжала молчать.

-Если хочешь, можешь забрать себе, у меня все равно из Мураками только она одна, – я кивнул на книгу, продолжал стоять в дверях, она посмотрела на книгу, затем снова на меня. – Она когда-то была дорога мне, а сейчас… - я сделал паузу, ну не говорить же ей, что она приносит мне только боль и ничего кроме? – В прочем, уже не важно, – разоткровенничался я, и пошел к своему столу. Надо поработать хотя бы дома, раз на работе не смог, и открыл ноутбук. Она все еще стояла у окна.

-Она подписана, и она Ваша. Я не могу ее взять, разве что только почитать, и вернуть на место, - сказала она, и я взглянул на нее.

-Подписана? – я и правда удивился. – Столько раз ее перечитывал, и ни разу не видел… - я не успел договорить, как она прошагала к моему столу, и протянула книгу, открыв самую последнюю страницу, где ее рваным подчерком было написано: « “Подобрать к чувствам слова непросто, все мы что-нибудь чувствуем. Только мало кому удается сказать” Мои чувства к тебе останутся на этой бумаге. Я любила и продолжаю любить, а ты пообещай, что будешь самым счастливым. Грановскому А. с любовью, Лана». Я прочитал несколько раз строки, и посмотрел на Есению, что стояла и не шевелилась, возможно, даже не дышала. И как я мог не увидеть этого? Любила…

-Оставь меня, - мой голос дрогнул, а перед глазами мелькали моменты с Ланой. И я с трудом сквозь них смотрел на Есению. Она все так же стояла, а потом молча пошла к двери. – Нет, стой. Иди сюда, – я не хотел вспоминать девушку, которой уже нет, и не будет. Я не хотел вспоминать прошлое, и я бежал от него. Я закрыл книгу и с грохотом положил ее на стол, от чего она вздрогнула. – Не стой там, иди сюда, – я снова позвал ее, и она подошла к столу.

-Ты странный, и меня пугаешь, - сказала она, когда я встал и подошел к ней.

-Ты не должна меня бояться, – я стоял рядом, снова подавляя в себе желание, поцеловать ее. Я благодарен ей, что она заметила это послание для меня, которое я не видел. Она смотрела на меня, в ее глазах было понимание, того, чего я не мог ей сказать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

 ***

Есения

Он был такой странный, после того как я сказала что книга подписана для него некой Ланой. Я не знала, что произошло между ними, но по всему она его любила, и возможно не безответно. Так, где она? И почему они расстались? Если где-то на земле есть она, почему я сейчас здесь с ним, а не она? Ревность невидимой иглой прокалывала меня насквозь. Почему? Он же эгоист и демон, и я всем своим нутром его ненавижу. Почему именно сейчас я хочу его обнять? «Потому что он тоже человек и ему может быть хреново» - говорит мое внутренне Я, и я с ним все-таки соглашаюсь, и делаю этот шаг.