Волшебный эгоист (СИ) - Ринн Анна

-Да. Звал. Проходи, - говорил он довольно серьезно.

-Я бы хотела извиниться за «идиота», ты застал меня немного врасплох, - все-таки сказала я, пройдя в его кабинет.

-Нет, - он улыбнулся, - Я позже подумаю над тем, как ты будешь извиниться, – моему возмущению не было предела, я даже рот открыла, что бы возразить, и тут же вовремя его захлопнула. Не хочется усугублять свое и так хреновое положение. И что он может придумать? Страшно предположить. Он улыбнулся, явно радуясь тому, что я промолчала, и тут же его лицо становится серьезным. – Завтра ты возвращаешься домой, – говорит он, и теперь я начинаю улыбаться. Ура! Я возвращаюсь домой! – Не торопись радоваться! Это надо для того, что бы поймать Карину. – говорит он, и пристально смотрит на меня.

-Карина твоя сестра?

-Сводная. Та еще стерва. – он кивает, и если честно я удивлена его откровенности о своей сестре, пусть и сводной.

-И как я помогу ее поймать? – теперь мне становится интересно.

-Я отправлю тебя домой, а все остальное Карина сделает сама, – да уж. Краткость сестра таланта. Я уже была готова участвовать в перестрелке, или изображать заложницу, а тут все так просто и… скучно.

-Отлично! – прыгаю на месте и широко улыбаюсь, чтобы он не заметил того что я расстроена от того, что все будет так просто. Он же напряжен до предела.

-Ты понимаешь, в какой опасности ты будешь? – вдруг спрашивает он, и от моей улыбки не остается и следа.

- Там же в доме полно охраны.

- Из охраны будет всего один человек. В квартире ты будешь находиться одна, – он встает из-за стола и подходит ко мне.

-Где будет Тоня и мама? Что будет с ними? И вообще что может произойти со мной? – обрушиваю свои вопросы, повернувшись к нему, когда он стоит напротив меня, и берет за плечи, ведя к кожаному дивану. Сначала усаживает меня, а сам садится на корточки передо мной.

-Я говорю, а ты подбирай выражения сначала, потому что то, что я сейчас скажу, тебе может не понравиться. И думай о том, что я еще тебе не придумал наказание за «идиота», – я лишь кивнула, смотря на его лицо, его глаза, губы, легкую щетину… так, о чем я опять? - Тоня сейчас у себя дома. Инга Владимировна, с ней все отлично она цела и невредима. Что бы увести ее из дома не вызвав подозрения, ее увезли в больницу, и молчи не перебивай, - он говорит быстро, угадывая мое потрясение и то, что я готова снова завалить его вопросами, накричать, поколотить за то что он отправил мою маму в больницу, - Это была вынужденная мера предосторожности! С ней все отлично, и завтра, перед тем как отправится домой, ты заедешь к ней, и проверишь все лично.

-Не нравится мне все это! – говорю ему и хочу встать, как он посмел, не посоветовавшись со мной все это делать? – И вообще я отказываюсь!

-Сиди! – говорит он и сжимает мои колени, смотря прямо в глаза, от всего этого у меня по спине бегут мурашки. Я стараюсь не двигаться. – Напоминаю, что это ты мне помешала на встрече и если бы не я, то уже могло ничего от тебя не остаться! Ты мне должна! – это он мне так намекнул о записке с угрозой и формулой серной кислоты?

-Я помню! И разве я не отрабатываю сейчас это? В платье как у проститутки, чулках и туфлях на высоченной шпильке? Или я теперь у тебя в рабах на пожизненно? – я все таки встала, оттолкнув его от себя и прошла к его столу. Не заметила, как он встал за мной, и развернувшись, врезалась прямо в его грудь, он в это время положил руки на мои плечи. Подняв глаза, и встретившись с его глазами, дыхание сперло, он находился слишком близко, снова. Испытываю ли я симпатию к этому эгоисту? Не буду никого обманывать – да. Только вот, меня раздражает то, что ему по кайфу когда ему подчиняются. А я не люблю подчиняться.

-Если ты сейчас была бы в том платье, у нас был бы совсем другой разговор, – он был спокоен, и его ровное дыхание совсем близко кружило голову.

-Ради интереса, какой был бы разговор? – задаю ему тут же вопрос.

-Я покажу наглядно, – говорит он шепотом, и подхватив меня за талию усаживает меня на стол. От неожиданности, цепляюсь пальцами за стол, и он, пользуясь моим замешательством встает между моих ног. Не отпуская меня, он сначала смотрит, будто взвешивает все «за» и «против», медлит. Мне не хватает воздуха, то ли от того что его руки на моей талии, то ли от того что он так близко, после он наклоняется ко мне и когда наши губы касаются друг друга, дверь кабинета резка распахивается. Грановский будто не замечает и продолжает меня целовать, а я отвечаю на его поцелуй, и кошусь на дверь, на Гришу, который опустил взгляд в пол. Черт он смеется, почему он смеется? Я поднимаю руку, и легонько пытаюсь оттолкнуть его, когда понимаю что все бесполезно, начинаю стучать ладонью по его плечу, и он немного отстраняется от меня.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

-Бес выйди, и дверь закрой, я сейчас спущусь, - чуть не рычит Грановский, смотря мне в глаза, и ждет когда закроется дверь. Я тоже, только за тем, что бы оттолкнуть этого нахала от себя и сбежать от него как можно быстрей! И вот закрывается дверь, и я хочу оттолкнуть его, но он стоит передо мной стеной, и его не сдвинуть. На мои попытки он только ухмыляется.

-Мне надо собрать вещи, я завтра возвращаюсь домой! – уверенным голосом заявила я, радуясь, что скоро все закончится. И когда Грановский отошел от меня, я улыбнулась, хотя внутри меня все перевернулось. Это был первый поцелуй. Внутри поселилось какое-то странное чувство. Вкус его губ преследовал меня оставшийся вечер. Когда спустилась на ужин, даже расстроилась, что Грановского нет. Ужинали мы с Софией и Пашей. Паша лишь иногда поглядывал на меня и молчал.

 ***

Аристарх

Мне предстоял серьезный выбор, который мне дал Беседин. Его схема поймать Карину была сто процентной. Но я боялся за самую важную деталь в моей игре с сестрой, которой являлась Есения. План Беса был прост – отпустить Есению, и ждать когда к ней придет Карина. А она придет. Она думает, что Есения многое значит для меня. И меня злит, что она права. Эта девушка за такое короткое время стала для меня кем-то особенным. Мне чертовски нравится ее улыбка, и покорность. Что стоило того что бы она надела на себя это платье. Дожил, сижу в своем кабинете и улыбаюсь как идиот. Жду Есению, и наперед знаю ее реакцию на мои слова. И мне это в ней нравится, что для меня эта девушка открытая книга. Иногда в ее глазах мелькает грусть, а я старательно этого не замечаю. Потому что так и хочется взять ее, посадить на колени и расспрашивать ее обо всем, что с ней происходило, и что ее печалит. Заглядывая в ее глаза, я вижу, что интересен ей.

Она шла в мой кабинет очень долго, оттягивая нашу встречу насколько это было возможно. Я наблюдал за ней по камерам видео наблюдения, как она шла, и ее личико выражало столько эмоций, и небольшая задержка перед дверью меня умилила окончательно. Когда встала у порога, была такая напуганная, а точно, я же дракон для нее. Ее извинения за то, что назвала меня «идиотом», выбили меня немного из колеи, так вот чего она так переживает? Что буду ее ругать? Хотя… отшлепать бы ее за это слово. И как назло у меня стали чесаться руки. Дальше по ходу разговора, ее переполняло столько эмоций, вот она согласна ехать домой, вот она хмурится, когда я говорю, что она будет одна, и в опасности, вот она злится, что мои люди спрятали ее мать в больнице. Мне это тоже не нравится, я просто не хочу что бы Есения знала на сколько опасна может быть моя психованная сестричка.

Боже, почему с ней так не просто? И почему мне это чертовски нравится? Особенно когда вот так вот мне язвит, напоминая про платье и чулки, и у меня под конец сносит крышу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

-Если ты сейчас была бы в том платье, у нас был бы совсем другой разговор, – мое сердце начало биться со скоростью света, и перед глазами мелькают ее идеальные открытые ножки, под пышкой юбочкой, что так цепляет, и будоражит кровь в венах. Я встал слишком близко к ней и даже кажется, слышал, как она дышит.

-Ради интереса, какой был бы разговор? – она щурит глаза, играть решила со мной? Ты же не знаешь правил игры, и делаешь первой ход? Глупая девчонка, что снесла мне напрочь крышу. Я хочу ее сейчас так сильно, что готов выть, что она сейчас в джинсах и кофте, а не в этом чертовом платье!