Звезды на дисплеях - Владимир Подольский

И снова войны, но теперь оружие уже трудно определить но, несомненно, оно самое смертоубийственное.

Уродливые самолёты с крыльями как у летучих мышей, но без винтов, или это планеры? Непонятные транспортные средства — помесь самолёта и морского судна, экранопланы, что ли?

Опять война, но теперь на заднем плане до ужаса знакомые "грибы" атомных взрывов.

Полёты в космос — вполне узнаваемая Луна, к которой стремится космический корабль непривычных очертаний. Планеты солнечной Системы: трудно определить какие. Но, скорее всего Марс и спутники Юпитера. Репторы, не похожие на себя в скафандрах, носят какие-то ящики, строят, в общем, осваивают.

Снова война! Нет, не война. Скорее катастрофа. К Земле стремится астероид. Его пытаются взорвать или отклонить с орбиты — непонятно...

Выжженная земля, репторы тащат куда-то свои пожитки в узлах и детей. На горизонте извергающийся вулкан.

К спустившемуся с небес космическому кораблю выстраивается очередь погорельцев, видимо идёт раздача материальной помощи. Жизнь, похоже, налаживается — серия непонятых мною изображений с какими-то сооружениями и механизмами, никто не убегает, все сосредоточено работают.

Так, а это я уже видел: очередь за едой, а дальше рисунки повторяются в обратной последовательности. Наверно, барельефы на стенках расположены симметрично от входа, а я достиг самой дальней точки.

Кажется, больше ничего интересного тут нет, и я решаю пока возвратиться "домой" чтобы отдохнуть, заправиться во всех смыслах, а "завтра" с новыми силами обшарить тут все закоулки.

День выдался длинный и насыщенный событиями, я устал и еле поднимаю ноги, такое впечатление, что на Луне вдруг воцарилась земная гравитация. Пересекаю зал по диаметру, вот и вход, он же выход: действительно, и вправо и влево от входа барельефы одинаковые, значит, я ничего не пропустил. Я возвращаюсь к своим следам... А что это блестит в моём следе, жёлтое и кругленькое?

В слое пыли, нарушенном моей ногой, виднеется то, что я сначала принимаю за большую чешуйку жёлтой краски, облетевший с барельефа. Однако, это оказывается нечто вроде прадедовой медали "За выслугу лет", которая случайно попала в мои руки и которую я благополучно заиграл в детстве. Кажется на одной стороне изображено стилизованное Солнце, как на входной двери, а на другой... "Медаль" выскальзывает из моих неловких скафандровых пальцев. Однако я уже приспособился к маленькой лунной гравитации: у меня море времени, чтобы поймать артефакт до того, как он коснётся пола. Мне даже не приходится нагибаться. Укладываю находку в боковой карман, тщательно прихлопываю липучку: "дома" рассмотрю.

Пошвыряв ногой и киркой слой пыли в радиусе полуметра, — нет ли ещё чего? — и ничего не найдя, отправляюсь знакомой дорогой к шлюзовой камере.

Теперь заглядываю в комнаты расположенные по другую сторону коридора: всё то же самое — рухлядь неизвестного предназначения. И в очередной комнате, переступив через останки двери, обнаруживаю костяк. Почему-то совершенно не пугаюсь: давно подсознательно ожидаю увидеть нечто подобное. Крупный, по сравнению с человеком скелет рептора, подобие попонки, в которые они одевались, судя по барельефам, давно развалилась в пыль, среди костей торчат из пыли какие-то предметы — возможно содержимое его карманов. Оскаленный череп и челюсть без зубов, они давно вывалились. Руки, напоминающие человеческие: похоже, он сжимал перед смертью какое-то оружие. Оно валяется рядом кучей изъеденного временем металлолома.

Успеваю сфотографировать следы этой давней трагедии, и на моих глазах костяк медленно рассыпается в кучку праха, хотя я к нему даже не подходил, достаточно было, видимо, сотрясения от моих шагов. Только половина черепа остаётся целой. Кажется, на сегодня достаточно впечатлений: убыстряю шаги, спотыкаюсь — очень хочется "домой", подальше отсюда.

Впереди сияет жёлтой звездой освещённый солнцем шлюз. Я спешу к нему, уже не заглядывая в комнаты — нет настроения. Завтра, всё завтра. Есть ещё три неисследованных коридора, там может быть всё, что угодно. Но, завтра!

Покидаю базу репторов, спускаюсь по лестнице, где там мой ориентир? Вот он — приметная звёздочка указывает мне путь.

Из последних сил влезаю в шлюз, жду, пока климатизатор поднимет давление: шлюз у меня простейший без откачки и каждое открывание наружного люка вызывает потерю воздуха.

Пока разогревается пища, рассматриваю свою находку. Диск, похоже золотой, поскольку тяжёлый, но на Луне это трудно оценить, на одной стороне солнце, а на другой текст "клинописью". Имеется петелька для верёвочки или цепочки, но это ушко повёрнуто не как у прадедовой медали, а под девяносто градусов.

Лезу в аптечку, нахожу там катушку с толстой шёлковой ниткой, вешаю медаль на грудь вместе со своим титановым опознавательным жетоном. Она холодная и я долго её чувствую.

Безо всякого аппетита ужинаю и заваливаюсь спать прямо в скафандре, снимать его в лом, да в нём и теплее. Кроме того, если в "юрту" попадёт метеорит, шлем моментально захлопнется. Хотя, на Луне метеориты ещё не послужили причиной гибели ни одного человека. Тем более, не охота стать первым, как сказал бы сержант-наставник.

Моментально проваливаюсь в сон и следующие девять часов за мной по узким и извилистым (почему таким, интересно?) коридорам бегают, вопя, толпы репторов в кожаных попонках, размахивая мечами из челюстей тирексов и паля мне в спину из своих уродливых бластеров. Иногда они встречаются мне впереди и стреляют прямо в грудь, но я с лёгкостью их перепрыгиваю и пролетаю высоко над рычащими преследователями.

Грудь, однако, жжёт от попадания луча бластера, нет, это было во сне. Я просыпаюсь, но грудь действительно жжёт. Какой же я растяпа! А вдруг медаль радиоактивна и теперь я умру от лучевой болезни! Выдёргиваю медаль из-за ворота за нитку, подношу к окошечку дозиметра скафандра. Ничего не меняется, артефакт имеет радиоактивность окружающей среды. Но, ведь жгло! Наверно, просто раздражение от пыли, аллергия.

Делаю то, что нужно было сделать вчера: протираю медаль влажной салфеткой, и с такой же салфеткой в руке лезу себе за ворот, с трудом достигаю нужного места и протираю там кожу. Впрочем, жжение уже прекратилось. Запускаю трофей на место и начинаю "готовить" себе завтрак.

Меню, правда, однообразно, но есть нужно. Жаль, я так и забыл залить в термос кофе, сейчас бы выпил с удовольствием, а то, что-то никак толком не проснусь. Апельсиновый сок кончается, конечно, первым, остаётся одна вода. Климатизатор сигнализирует о том, что первый баллон дыхательной смеси на исходе и просит разрешения подключить очередной. Разрешаю, первый баллон ушёл быстрее, чем за сутки, но так и должно быть: беготня, заполнение "юрты", много воздуха ушло на заправку скафандра. А скафандр по экономичности не идёт ни в какое сравнение с климатизатором: выпускает наружу смесь с ещё не выдышанным полностью кислородом.

Пожалуй, на несколько экспедиций в гости к репторам мне смеси всё же не хватит, придётся ограничиться ещё только одной. Интересно, как там Серёга? Вот бы связаться с ним и поговорить! От входа в пещеру связь может и получится, место высокое, а до его лагеря километров пять-шесть. Правилами это не запрещено, а значит — разрешено.

Очередной поход к динозаврам не приносит особых сенсаций, правда, я нахожу несколько закрытых дверей, которые не поддаются моей кирке. Да два тоннеля оказываются плотно перегорожены шлюзами, открыть которые тоже не представляется возможным. Что там за ними — остаётся только гадать. А вдруг ангары, заставленные планетолётами на неизвестном науке принципе? Или, вообще, звездолёт, заправленный и готовый к старту?

Я объясняю разошедшемуся воображению, что если там и есть нечто подобное, то вряд ли оно сохранилось лучше, чем то, что я видел.

"А при абсолютном нуле?" — не утихомиривается воображение. При абсолютном нуле — пожалуй. Только, чтобы его, этот нуль поддерживать, тоже нужны холодильники и источники энергии...

"Да, уж..." — воображение сдаётся под напором научных фактов.

Выйдя из пещеры, я пытаюсь связаться с Серёгой, но наш 16-й канал молчит. Мне почему-то становится тревожно, я нахожу удобный подъём и взбираюсь на плоскогорье. Зову снова, несколько раз перехожу с места на место, это помогает найти наилучшую позицию для установки связи, — в ответ тишина, точнее ровное шипение снятой с шумоподавителя станции. Сканирую весь диапазон и только на одной частоте слышу переговоры, кажется на фарси. Даже не переговоры, я слышу только пилота заходящего на посадку. Так и должно быть. Но, почему Серёга не отвечает? Правда, может быть, его далеко высадили, успокаиваю я себя.

Тем не менее, возвращаюсь в лагерь в подавленном настроении. Вспоминаю, что Серый говорил о каком-то предчувствии. Машинально обедаю и решаю подремать, лимит на путешествия по моим расчётам уже исчерпан.