Принеси мне их сердца - Сара Вулф

их подчиниться. Вот почему нам нужен Бессердечный принц – в противном случае он может сбежать или попытаться убить нас. Или послать весточку отцу. Если же принц будет Бессердечным, Ноктюрна прикажет ему вести себя тихо, быть сговорчивым. Так ведь?

Пламеней буравит взглядом Ноктюрну, но та отводит глаза. Я не знала. В книгах никогда о таком не писали. Я-то наивно полагала, что сырая оленина на ужин и охота на незваных гостей в лесу – плохо. Но это? Она может полностью нас контролировать, хоть и не использует свою силу? В зеленых глазах Ноктюрны застыла глубокая грусть.

– Ты сделаешь это, Зера? Принесешь сердце принца Люсьена?

Она спрашивает меня, а не приказывает. Ноктюрна отличается от Пламенея и от всех остальных ведьм, которые, очевидно, раздают своим Бессердечным приказы. В груди сдавливает так, что я начинаю задыхаться.

Ноктюрна считает людей отчаявшимися, но как же должны были отчаяться ведьмы, если им так нужен принц в качестве пленника. Настолько сильно, что все надежды они возлагают на первую попавшуюся смазливую мордашку и надеются, что это сработает? Внезапно я чувствую брезгливость. Словно я кусок мяса, выставленный на продажу. Ноктюрна молча подходит сзади, вынимает кулон из моих рук и застегивает цепочку у меня на шее.

– Разве Багровая Леди не отследит это магическое ожерелье? – спрашиваю я.

– Я же говорил, – ощетинивается Пламеней. – Они не могут обнаружить связь…

– Ладно, ладно. Допустим, я отправлюсь в Ветрис, – прерываю я. – Что дальше? Просто подойду к принцу и скажу: «Привет, красавчик, надеюсь, ты в восторге от тяжелых увечий?» А потом заберу сердце?

– Если бы все было так просто. – Мореш качает головой. – Есть одна придворная дама – она ждет тебя в карете у леса. Ее семья одна из немногих среди рода людского, что все еще чтит Старого Бога. Она представит тебя своей давно пропавшей племянницей и поможет заручиться расположением двора.

– Как вы можете быть уверены, что она не предаст…

– Мне это надоело, – выплевывает Пламеней. – Твои вопросы бессмысленны. Все уже спланировано – ты должна ехать сейчас же. Ноктюрна, если она будет упираться, прикажи ей…

– Дадите нам минутку? – голос Ноктюрны звенит как струна. Пламеней выглядит рассерженным, но Мореш тактично оттаскивает его в сторону. В ослепительном сиянии они превращаются в ворон и вылетают в окно. Ноктюрна поворачивается ко мне с мягкой улыбкой.

– Извини. Они… на взводе. Мы все на взводе с тех пор, как узнали о приближающейся войне.

– Неужели они действительно готовы доверить будущее моим маленьким грязным пальчикам? – Я поднимаю ладони вверх, под обкусанными ногтями – грязь. Она нежно обхватывает мои руки своими.

– Нет. Но нас очень мало. А это оружие с белой ртутью, созданное людьми… – Она вздыхает. – Я буду откровенна с тобой, Зера: мы не переживем очередную войну, если только не опередим людей. Обращение принца – не единственный наш план, но один из немногих, что способен выиграть время для подготовки других. Мы надеемся, что король не пожелает терять единственного наследника и воздержится от нападения до тех пор, пока принц будет у нас.

Я разглядываю парящую стеклянную розу, мое лицо искажается в отражении. Кожа у Ноктюрны мягкая и прохладная, ногти длинные и женственные.

– Ноктюрна, я…

– Я не прошу тебя защищать нас даром, – быстро добавляет она. – Я и так делала это слишком долго. Если ты выполнишь задание, я верну тебе сердце. И Пелигли, и Краву – все ваши сердца будут возвращены. Ты получишь свободу, о которой так часто просила, если добьешься успеха.

Надежда заполняет мою пустую грудь палящим светом. Снова стать цельной? Быть человеком, идти куда захочу, есть настоящую еду, слышать в голове только свой голос? Вернуть воспоминания о матери и отце, их любви ко мне перед тем, как они умерли? Это все, чего я жаждала так долго, все три года блужданий в темном лесу. Отголосок стыда направляет мои мысли в другую сторону; стоит мне согласиться, другой сосуд появится на полке Ноктюрны. Но если я скажу да, он станет единственным.

– Я это сделаю, – в конце концов говорю я.

– Это будет трудно. И опасно.

– Неважно. – Я выпрямляю спину. – Если бы ты сказала мне спуститься под землю и убить сотню огнедышащих валкераксов ради моего сердца, я бы и это сделала. Но ты не сказала. Ты всего лишь попросила меня добыть чье-то надменное знатное сердце. А это куда проще.

Ноктюрна посылает мне улыбку, редкое и потому особенно приятное зрелище. Мы вместе спускаемся по лестнице. Крав вернулся и спит на овечьей шкуре рядом с Пелигли. Я начинаю собираться, но Ноктюрна шепотом меня останавливает.

– Леди И’шеннрия обеспечит тебя новой одеждой. Идем, я провожу тебя к ней.

Я смотрю на сонное личико Крава.

– Можно мне попрощаться?

Она кивает.

– Встретимся снаружи, когда будешь готова.

Я становлюсь рядом с ними на колени так тихо, как только возможно. Темные кудряшки Крава поблескивают у него на щеках. Веки мальчика слегка красноватые и припухшие, а ботинки грязные. Возможно, он бегал к истоку ручья. Там спокойно, а я знаю, что он плачет только когда остается один, прямо как я. Мы оба слишком гордые – не желаем, чтобы кто-то видел нас в минуту слабости.

– Не переживай, Ворчун. – Я глажу его по щеке. – Я верну твое сердце.

Если смотреть под определенным углом, они кажутся обычными человеческими детьми. Детьми, обладающими сердцами и свободой, растущими и меняющимися, а не застывшими в волшебной неподвижности. Глядя на их мирный сон, я начинаю верить, будто могу все исправить – отыграть назад совершенные убийства, освободив друзей. И неважно, что это не так.

Я покидаю коттедж лишь со старым отцовским мечом в руках – с ржавой рукоятью и выщербленным лезвием, но все еще сохраняющим подобие достоинства. Это все, что осталось у меня от отца и всей моей прежней жизни. Три мага обсуждают что-то, стоя в гуще наперстянки, пока вокруг них танцуют светлячки. Как только я подхожу, они замолкают.

– Решено. – Пламеней поправляет лацканы пиджака. – Если люди вычислят, кто ты такая на самом деле, они, скорее всего, попытаются пытками выбить из тебя информацию. Мы не можем допустить разглашения. Леди И’шеннрия пошлет весточку, если тебя обнаружат, и Ноктюрна осуществит твое «уничтожение».

Взглядом пронзаю Пламенея, словно острейшим кинжалом.

– Меня рвали на части дикие кошки, а люди протыкали насквозь. Я падала со скалы, и в моем теле не оставалось ни одной целой косточки. Забавно, что ты считаешь, будто какие-то пытки развяжут мне язык.

– Речь не о «каких-то» пытках, – усмехается он. –