Песнь Легиона - Алексей Мартынов

Кто-то был внутри, это факт. Не сами же они всё делали. Он отворил стеклянную дверь торгового центра и вошёл внутрь, держа ружьё за спиной. Тут у горы коробок и ящиков стоял длинноволосый человек, делающий пометки в тетради, а сбоку от него стояли две толстые женщины в зелёных халатах.

Он приставил этому длинноволосому ствол в район, где позвоночник плавно переходил в череп, и выстрелил. Голова длинноволосого неестественно перекосилась, челюсть готова была отвалиться, он упал лицом в коробки. Номер сто четыре.

Не долго думая, он нанёс два удара прикладом женщинам по голове, вырубая тем самым одну из них, и вводя в ступор вторую. Она явно ничего подобного не ожидала, это был эффект неожиданности, которым надо было пользоваться.

«Нету свободы.»

Он перехватил ружьё поудобнее двумя руками, нанёс ещё один удар ей в живот. Она согнулась пополам, в это время он забежал сзади, и начал душить её. Разница в росте позволяла ему поднять её в воздух, лишая возможности бежать. Это была ошибка, нельзя поднимать человека в воздух, ибо у него будет возможность дёргаться. Правильнее – усадит его на пол, тогда он не сможет ни дотянуться до душителя, ни подняться, ни перевернуться. Но сейчас он позволил себе это, видя слабость жертвы. Номер сто пять.

Ещё одна лежала без сознания на полу, распластавшись как куча дерьма. Он приставил ей нож серединой лезвия к горлу, прижал сверху кулаком и надавил. Нож плавно вошёл в горло примерно на треть, когда она мгновенно очнулась. Откуда-то в ней появилась огромная сила, она сумела оттолкнуть его и подняться на ноги. Правда, на этом и закончился всплеск энергии. Она покачнулась и упала. Номер сто шесть.

Он снова вышел на улицу и побежал дворами, засаженными деревьями и кустарниками. Кто-то пытался даже сделать участки, растил на них какие-то овощи. Вряд ли кто-либо видел урожай с этих грядок, ибо его растаскивали ещё до всходов, но каждый год какая-нибудь добрая толстая женщина обязательно копала и засаживала грядки.

Несколько подростков спешили куда-то с портфелями. Точным броском он попал в одного из них ножом. Тот недолго мучался, просто повалился на землю и замер. Номер сто семь.

Тут же последовал выстрел, такой негромкий и почти неотличимый от обычных городских звуков хлопок. Пуля попала одному из трёх всё ещё живых подростков в ногу.

– Стоять! Не оборачиваться! Легли на землю, руки за голову. – командовал он, перезаряжая ружьё.

Они остановились и замерли. Они боялись двигаться, даже повернуться и взглянуть на командующего боялись. Они стояли так минуту, ожидая продолжения. Сквозь тихий шелест дождя они слышали шаги, которые подбирались к ним. Раздался ещё хлопок. Тот парень, что стоял в середине как-то резко нагнулся, скрючился и упал на землю. Номер сто восемь.

– Повторяю: лежать!

Они легли на землю как подкошенные, просто упав, и закрыли руками головы. Так показывают в американских фильмах, когда берут преступников. Те падают лицом в землю, ноги вытянуты, руки за головой. Раздался хлопок, а вслед за ним удар. Номер сто девять.

Последний живой лежал без движения. Он чувствовал, что сейчас умрёт. За его спиной лил дождь и стоял неведомый убийца. Секунда шла за секундой, но ничего не происходило. Раздался хлопок, наступила тьма. Номер сто десять.

–= 08:00, 16 часов назад =-

Впереди за метровым ограждением была школьная спортивная площадка.

«А вы верите в ангелов? Нет? Напрасно. Они в вас верят, не подведите их.»

Площадка представляла собой футбольное поле, оно же использовалось для бега на сто метров. Сбоку были металлические лестницы, тренажеры. Слева было две площадки для баскетбола, одну из которых разворотили чем-то тяжёлым. Там же была парочка лабиринтов, знаете, такие невысокие, сделанные из труб. Там как раз сидело два человека, такие в драных одеждах, капюшонах. Видимо, они были бритоголовыми, судя по красным нашивкам на рукавах.

Через пару минут он был около них. Спокойно он встал около них лицом к ним, глядя под ноги. Так он стоял и безмолвствовал секунд пять, а потом развернулся. Тут же он дёрнулся назад, не глядя схватил ближайшего за шею и уронил его на торчащий из земли метровый обрез трубы. Номер сто одиннадцать.

Второй рванулся на обидчика с ножом в руке, норовя проткнуть его. Ему не повезло, он упал, нож выпал из его руки. Пришло время умирать. Легион вспрыгнул ему на лопатки, придавливая всем весом, схватил обеими руками за голову и потянул её на себя. Потом, когда уже казалось, что более некуда её загибать, он отпустил её. Жертва расслабилась, намереваясь вырваться, как вдруг хватка вновь обрела былую силу. Он изо всех сил рванул голову на себя. Позвоночник мгновенно изломился, голова безвольно откинулась назад. Как яблоко на верёвочке. Номер сто двенадцать.

Между школьным двором и дорогой расположился пруд с асфальтированной дорожкой вокруг. Зимой здесь были горки, а летом народ нарезал здесь километры бегом и шагом.

Какой-то человек очень спешил, укрывшись зонтом. Так спешил, что не заметил фигуру в капюшоне, которая преградила ему путь. Обратил он на неё внимание, когда они столкнулись, когда острый нож вгрызался ему в горло, когда он падал, роняя свои вещи, когда пытался встать и бежать, но ничего не получалось. Его клонило в сон. Он устал очень быстро, прилёг отдохнуть и уснул. Номер сто тринадцать.

Здесь, слева во дворах, стояли столь обыденные ракушки. Заспанный человек стоял внутри одной из них и зачем-то протирал и так чистую машину. Делать было нечего. Легион зашёл и двинул тому прикладом в висок. Получилось, что удар немного неточен был, в висок попал край приклада. Он-то и проделал надрез, он-то и проломил кости, он-то и повредил мозг. Человек откинулся назад, вцепился изо всех сил в тряпку, которую держал в руках, посмотрел на неё и упал. Номер сто четырнадцать.

У него было ещё две пули в запасе, он не хотел их тратить просто так.

«Государство обязывает нас платить. Вольно или невольно, но мы платим за всё, даже за то, что бесплатно. Телевизор, пусть вы его не смотрите, но вы за него платите. Это круговая порука, ни у кого нету выбора, нас просто заставляют.»

Углубляемся дальше в глубь дворов, тут есть большая площадка с зелёными насаждениями и всяческими постройками для детей. Есть карусель, есть песочница, есть самодельные ворота из трёх берёз. Сзади их подпирают основательные гаражи. Сейчас здесь никого нет, только пара бабулек сидят на скамейке.

– А она когда выходит, я ей так и сказала, мол, нечего тут, ведь не будет никогда. По любому, всё, что здесь есть, это всё они, и никто другой.

– Вы так считаете? – Спросил он, подходя и садясь на скамейку. – А они сами разве не из ваших же? Посмотрите туда, посмотрите себе под ноги, это же всё ваших рук дело!

Старушки от неожиданности взглянули вниз. Он выбросил ружьё вперёд и достал ломик. В полусогнутом состоянии одной рукой он махнул ломиком, попадая одной из них чуть пониже шеи. Второй удар он нанёс двумя руками сверху вниз по голове. Номер сто пятнадцать.

«При охоте самым лучшим, на мой взгляд, является нож. Он незаметен со стороны и при нападении. Он лёгок, но наносит большие повреждения.»

– Вы – тормоз прогресса, вы сидите тут, бузите, устраиваете митинги, чтобы вам хорошо жилось. Но вы уже отработанный материал, вы ничего не производите, на вас только растраты идут. Вы как язва на жопе: и сесть не даёте, и дотянуться сложно. Вы не имеете права жить.

Он говорил спокойно, громко и отчётливо, чеканя каждое слово. Он обхватил её горло руками. Приятно, когда вгрызаешься руками в мягкое горло, когда чувствуешь сердцебиение, движение мышц под кожей. Какая-то эйфория наполнила его, когда он душил её, какое-то приятное ощущение того, что жизнь оканчивается под его руками.

Номер сто шестнадцать.

В окне напротив что-то мелькнуло. Скорее всего, это была лампа, и, скорее всего, тот, кто её выключил, всё видел.

В подъезде был замок на двери, но примитивный, с десятью кнопочками. Комбинация подбирается путём нажатия на каждую, при этом отбираются три и более кнопки, которые ходят легче всего. Они-то и есть ключевые.

Нужен был пятый этаж из девяти возможных. Скорее всего, нужная квартира – крайняя левая. Дом был старый, поэтому он надеялся на деревянные двери, открывавшиеся внутрь. Ему повезло. С первого же удара дверь крякнула, и замок отвалился. Скрип отвалившейся двери смешался с воплем женщины лет шестидесяти, которая бросилась на него со сковородкой в руках, пытаясь закрыть замок на двери, которую он чуть ли не в руках держал. Она не могла попасть по нему.

Он долго не раздумывал, резко отступил назад и тут же попёр на неё с дверью в руках, как танк, проволок её по стене, пока она не упала, и свалил на неё дверь. Номер сто семнадцать.

На минуту он зашёл в ванную и на кухню, вырвал там краны с корнем. Вода забила фонтаном. Со шкафов на него смотрела серая кошка.