Обратная сторона жизни. Книга вторая - Денис Кавченков

Худой, как палка мальчишка нахмурился и опустил серо-голубые глаза, не желая разговаривать на эту тему, монотонно двигаясь за Такеши и Лкетингом. Четыре вереницы «мычащего» человеческого скота шли вдоль залитого ярчайшим и красноватым солнечным светом адского побережья, заставленного множеством судов различных форм и размеров, по прекрасно уложенной мостовой, широкой и чистой. Плиты были гладкими, идеально подогнанными друг к дружке и дышали древностью. Не щадящее ничего и никого время подарило им сети маленьких трещин, совершено не портящих здоровенные глыбы, вызывающие ассоциации с тем же древним Египтом…

Все в Аду было крупное, даже неподъемное, как и большая часть наследия предков, когда-либо найденного на Земле… Кто он эти предки? Кем были? Как выглядели? Какими механизмами и знаниями обладали? И почему люди при всем нынешнем техническом совершенстве до сих пор не могут повторить их огромнейшие творения? Ответов нет, однако человечеству плевать, ведь оно венец творения Божий, которому незачем думать, ибо требуется потреблять!

Само побережье было грязным и узким, состоящим из крупной разноцветной и острой гальки, а бескрайняя, шелестящая волнами Река Мертвых сильно блестела из-за двух солнц, располагающихся по разные стороны света. Одно было белое-пребелое и крупное – крупней земного, а второе меньше, примерно с Луну и тускло-красное, что создавало непривычную игру света и дарило всему по две тени.

Две тени было у любого, живое это существо или предмет – без разницы, то бишь у демонов, кораблей, уродливых зданий, человеческих рабов… А еще оба солнца стояли высоко, а тени были длинные, плюс указывали в противоположные стороны, то есть…

«Если не говорить «противоположные стороны», то сейчас в Аду вечер, а значит прохладно… Расслабляюще прохладно… Все выходят наружу отдохнуть от дневной жары… Вот оно как… Отдыхаем значит…», – у чуть не сгоревшего Дмитрия в животе запорхали перепуганные бабочки, настолько там повеяло холодом от переживаний за завтрашний день. «Хотя с другой стороны, чего я сразу равняюсь на Землю? Может тут наоборот… Вечером жарко, а днем холодно… Два солнца, все дела… Они по особому крутятся, вертятся, гравитация, приливы, отливы, шмаливы, чик-чирик, тыщ-пыдыдщ и тому подобное… Чего я распереживался? Ха-ха-ха! Дурак-дураком!», – парень нутром чувствовал, что сам себя обманывает, но легче стало и оно того стоило, ибо он с чистой совестью продолжил любопытствовать.

Все вокруг: дома, корабли, рогатый люд, черти, набережная – отдавали почти не бросающейся в глаза краснотой, и Дима подумал, что привыкнув, вообще перестанешь замечать данный оттенок, а еще можно смотреть на это, как неотъемлемую часть проклятого мира, и тогда совсем не возникает вопросов, ибо…

Аду очень шел такой оттенок. Это был его оттенок и без него видимый сейчас Ад стал бы другим Адом. Эта легкая и небрежная багровость в почти каждой молекуле проклятого мира, насыщенного человеческими страданиями и пренебрежениям к людским жизням требовалась Геенне Огненной, как красивые ногти каждой девушке, дабы подчеркнуть утонченные кисти. А если кто-то спросит, почему «почти в каждой молекуле», а не в каждой молекуле, то достаточно взглянуть ввысь.

Небо Ада было ярким и бесцветным, точнее белым, как сказал Лкетинг, и на нем отсутствовала какая-либо крылатая живность. Ни облачка, ни пташки… Оно было пустым, кроме того его участка, где правил красный карлик, заливающий свою часть небес так идущим Аду оттенком. Дима еще подумал, что если убрать окружающий мир, оставив только небеса, то Геенна Огненная будет мертва. Давно мертва и возможно так оно и есть, ибо в ней отсутствовала духовность, чтобы там не говорили черти о своих извечных поисках Творцов. Рогатые давно никого не ищут, превратившись в скотоводов, фермеров и зоофилов, ежели вглядеться в их нынешнее поведение. Адом правят деньги с похотью, также, как и Землей, а вот какой мир первый пошел этим путем, уже отдельный вопрос.

Выжегший глаза ярчайший свет совсем не ощущался и скажи Диме, что видимое им недавно лишило его зрения, он бы заплевал наглого болтуна насмерть. Все было просто красноватым, и пусть очень светлым, но по яркости вполне терпимым, видимо сгоревшие глаза адаптировались к Аду, благоразумно вырастив новые светофильтры… Так думал мальчишка, а как на самом деле… Наверное никто, кроме самих чертей не знает, да и то тех, что поумней, остальные же, наверняка копии землян, желающих в ЕС и кружевнее трусики.

А еще тело… Его новое, видоизменившееся тело. Как только Дима увидел коричневую Лизу с идентичным малышом, то сразу же решил рассмотреть себя, но забылся и вспомнил лишь сейчас. Его ноги, руки, живот, грудь, все было темно-коричневого цвета. Кожа приятно и сильно отблескивала, пыша недюжинным здоровьем и отталкивая солидную часть безумного света, пытающегося сожрать свежее мясо, привезенное на Рынок Ада. Короче впечатлений – море, и если бы не цепи на шеях, рогатые по бокам, рогатые на грязной набережной, рогатые из окон уродливых, раскаленных домов, то жизнь казалась бы прекрасной.

Дмитрий тяжело вздохнул, уставившись в мускулистую спину масаи и видя худые ноги коричневого японца, ошалело крутящего лохматой головой, цвет волос которой оставался неизменно черным и не поддающимся безумным солнцам. Любопытство Такеши было понятно, ведь вокруг столько нового, чудесного и пугающего грядущими ужасами, что хотелось насмотреться на две жизни вперед, а потом закрыть глаза и уснуть, дабы не участвовать в продолжение «банкета».

Четыре унылые, почти чернокожие человеческие вереницы так и шли по набережной или пристани – непонятно, как на деле она называется – где стояли на приколе редеющие суда, среди которых отсутствовали ржавые гробоподобные посудины, подобные доставившей людской скот на Рынок, однако это ничего не меняло. Все корабли, мимо которых проходили изнеможенные Адом рабы были хоть и вполне чистыми, но не сказать, что красивыми. Множество форм, от простых до изысканно сложных, но ужасно негармоничных, пестрили перед напуганными глазами, отвлекая от пребывания в ужасной Геенне Огненной. А еще все, как одно плавательные средства, порожденные фантазией рогатых конструкторов, исполнялись из красноватого металла, коим так богат Ад, а по их палубам расхаживали ярко одетые черти, как ни странно с козлиными, бараньими и кабаньими головами.

«Правильно я подумал, что нет никакой связи между божествами древних египтян и местными жителями… Если в Хароне они бедные, то это не значит, что здесь будут такими же…», – перед серо-голубыми глазами Димы промелькнул возвышающееся над другими судно, на палубе которого стоял крупный ящер без одежды и вторичных половых признаков, даже не повернувший водянистых глаз на ведомых по пристани рабов. «Интересно… А у Джумоука есть яхта? Наверное, да… Почему бы и нет? Он богатый, работящий, не на этом же ржавом корыте ему плавать… Иногда отпуск берет и тискает в каюте молодых козочек или дорогих ящериц… Натягивает втихую рогатых и чешуйчатых красоток…», – его размышления прервал голос Лизы.

– Ты ответишь мне Дим? Что такого в моем вопросе? – только пережившая кошмар девушка вопросительно смотрела на него, ее же коричневый ребенок чавкал наливной сиськой, не обращая внимания на лучи сумасшедших солнц, как и исхудавший юноша, чувствующий просто жар на коже.

– Да! – он ответил ей спокойным взглядом, но в груди стало горячей. – Я не люблю людей! Не всех конечно, но подавляющее большинство! Если ты назовешь хоть одну причину, за что их любить, то возможно я соглашусь, но разве ты не видишь, как они себя ведут? – он высказал личное мнение, переживая, лишь о том, чтобы в разговор не встряли жирные и беспрерывно орущие сатиры.

– Разойдись! Посторонись! Не трогай рабов! Кому сказал отойти! В стороны! В стороны! – крики толстожопых карликов с зазубренными клинками разносились по всей набережной, залитой безумными солнцами и заполненной разномастным адским людом. – Не трогай рабов! Убрали лапы! Сначала купи, потом щупай! – гнусавые вопли разбавлялись громогласным ревом Варгха, напарник которого орал за двоих, но даже не охрип, ибо перед ним величаво цокал Джумоук, любящий активных помощников, а не бездельников. – Разойдись! Разойдись! В стороны! Дорогу, господину Джумоуку! Дорогу! – распинался вдалеке гнусавый демон, чем-то походящий на преданного пса.

– Ну, здесь-то понятно… – шмыгнула шелушащимся носом девушка. – Но ведь ты и на Земле их не любил, еще до смерти… Как ты вообще жил среди людей? Вот я, например, только здесь… – она сглотнула. – В Аду могу тебя понять, но до смерти не обращала на это внимания. Были у меня подружки, которые нравились, были, которых недолюбливала, но считала подружками. Были хорошие парни, были плохие, но я всегда считала, что они и должны быть разными! Это же люди! А ты получается всегда жил отдельно от человеческого общества… Каково это жить, не чувствуя себя частью социума? – она моргнула карими глазами, метнув взгляд на безумолчно-орущих, брызжущих слюнями демонов.