Милая Элинор (СИ) - Ксения Чапин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Имей он сейчас в своем распоряжении дом и приличное жалование, то прервав поцелуй, немедля упал перед ней на колени, уткнулся бы лицом в ее мягкий девичий живот и проcил стать его женой, прекратить еще не начавшиеся толком поиски и выбрать его, в качестве мужа.
Но Артур не имел ничего, кроме громкого статуса единственного наследника графского титула и состояния своего отца. Всего лишь наследника, но не владельца.
На его письменном столе в библиотеке лежал желтоватый лист пергамента с витиеватой подписью и печатью, где он, Артур Джеймс Иден, указан, как полноправный член Палаты Лордов — и это было то единственное, что было ему доступно. Он должен явиться в Лондон к первому июня и приступить к своим обязанностям. Единственный шанс для него и для Элинор быть вместе, это достойно выполнить возложенные на него обязательства и удачно вложить свои личные сбережения, чтобы обеспечить себе приличный доход.
На все это требуется время. Будет ли оно у него. Согласится ли Элинор ждать, или рассмеется ему в лицо?
Артур в последний раз захватил нежную верхнюю губку девушки и слегка отстранился.
Элинор тут же распахнула глаза и прямым взором посмотрела на него. Глубокие синие озера, в глубине которых играло солнце — вот какими были ее глаза. Раскрасневшиеся губы, будто только распустившийся бутон майской розы. Румяные щечки — покатые холмы.
— Розы красны, озера синие, мед сладок, но не слаще тебя. — Проговорил Артур с легкой хрипотой в голосе, и она улыбнулась.
— Поэзия — не самая сильная твоя сторона… — улыбка Элли, ее мягкий голос, шутливое замечание, о том, как Артур ошибся в известном стихотворении. ( «Розы красные» — короткое четверостишье, которое можно встретить в поэме Эдмунда Спенсера «Королева фей», изданной в 1590 году. «The rose is red, the violet’s blue, The honey’s sweet, and so are you»).
Молодое сердце Артура наполнялось абсолютно новым, не известным ему ранее чувством. Это были совсем еще зеленые ростки любви, которым еще предстоит окрепнуть.
* * *
Теперь Элинор знала, какого это, когда тебя целует мужчина. И не было в этом действе грязи, стыда. Не от чего было прятаться или убегать.
По всему телу у девушки прокатывались обжигающие волны возбуждения и восторга. Она улыбалась Артуру, широко и искренне. Ей не было сейчас дела до того, что кто-то может их увидеть. Разве можно осудить двух людей, когда они смотрят друг на друга такими горящими глазами?
Юный возраст и абсолютная неискушенность, вот что оберегало сейчас разум Элинор от плохих мыслей.
Молодые люди решили прогуляться вместе, настолько долго, насколько это будет возможно. Бедро Артура то и дело задевало юбку Элинор, а тыльная сторона ладони оглаживала ее руку. Мимолетные касания, короткие фразы, вальяжно текущие утренние часы.
Она очень тихо смеялась, больше даже не от слов Артура, а от самого факта, что они здесь, рядом друг с другом. И не было человека на тот момент, которого бы она знала лучше, чем знает это молодого мужчину. Их объединяли годы взросления, совместные шалости и маленькие детские обиды, тайны, которые казались когда-то большими и мечты.
Время замедлило свой ход и потеряло значимость.
Ни один из них не пытался говорить о будущем, было только здесь и сейчас.
«Разве этого мало?» — беззвучно обратилась сама к себе Элин.
Туман рассеялся в округе, но не в глазах Артура. Девушка нутром ощущала, что он молчит о чем-то важном, но боялась спросить. Она не была уверенна, что ответ ей понравится, так есть ли смысл спрашивать?
* * *
Артур проводил Элинор до самого входа в дом, нахмурился, набрал побольше воздуха в легкие и собирался заговорить, но девушка подняла ладонь и крепко прижала ее к его губам. Он не сдержался и поцеловал эту ладошку, зажмуривая глаза и борясь со своими внутренними демонами. Его демоны разбушевались не на шутку и скребли душу своими острыми когтями. В этот момент он ощущал себя самым счастливым человеком на свете, так почему же они не дают ему просто вкусить это счастье? Неужели он его не достоин?
Элинор читала лицо Артура, как раскрытую книгу. Она поднялась на носочки и прижалась к его губам, мысленно утешая «Тебе не зачем корить себя!». Она коснулась мужских губ еще раз и еще раз, осмелившись захватить их ненадолго.
Девушка не проронила ни слова, отстранилась, сделала три шага назад и, развернувшись, ушла в дом.
Недосказанность подействовала на двоих молодых людей совершенно разным образом. В молчание Элин нашла спокойствие и шанс повторить это волшебное утро. Для Артура ее молчание стало пыткой и поселило в душе страх, что девушка не отступилась от своих прежних планов.
Очень много бед приносит излишняя говорливость, но не меньше зла идет от недосказанности.
Как жаль, что Элинор не думала об этом!
Она, сродни маленькой пташке, взлетела по ступеням в свою комнату, стянула запылившуюся, нагретую солнцем и пахнущую Артуром одежду и, прижав ее к лицу, глубоко вдохнула.
Внизу живота все еще тлели теплые угольки. Губы хранили улыбку, а руки до сих пор чувствовали твердость ладони Артура.
Девушка была безнадежно влюблена юной влюбленностью, которая не требовала многого, слепо верила в безоблачное будущее и отказывалась верить в любые невзгоды.
* * *
— Юная леди! Я вижу, моя помощь не помешает! — в комнату вошла горничная, и от ее внимательного взгляда не скрылось, как сияет от счастья ее молодая хозяйка. — Вижу, что вчерашние гуляния вам пошли на пользу и настроение улучшилось! Слишком много серьезных размышлений таилось в вашей головке с начала мая! Я рада, что это прошло!
Горничной Мэйбл было от силы 25 лет, она была не замужем и всецело посвятила себя работе, надеясь однажды стать домоправительницей. Завидная должность для женщины!
Девушка сняла с Элин нижнюю рубашку, подтолкнула в сторону небольшого таза на полу.
Пятки Элинор обжог холодный металл, а сверху на нее полилась горячая вода из кувшина. Из груди вырвались возмущенные всхлипы, а вода заструилась по обнаженной коже вниз, разбрызгиваясь во все стороны.
— Мэй, это же кипяток! — срывающимся голосом пропищала Элин. — Как можно!
— Вас велели вымыть до блеска, надушить, одеть в легкое и воздушное платье и спустить вниз в большую столовую! — Мэйбл улыбнулась чему-то своему, и с прежним усердием принялась поливать молодую хозяйку, набирая кувшином горячую воду из принесенного ведра. — Вы будете блестеть, как фарфоровая вазочка!
— Я буду красная
