Круг Александра - Уильям Форсчен

Элдин только улыбнулся и пожал плечами.

— И кроме того, — продолжил офицер торжествующим тоном, — эти посланники тоже имеют при себе письмо от Аристотеля с его личной печатью и подписью, по какой-то странной причине совсем непохожей на подпись на вашем письме.

Элдин искоса посмотрел на Тию, которая заметно побледнела и выглядела виноватой.

— Так что у нас здесь сложилась весьма интересная ситуация. — Офицер подошел поближе. — Возможно, вы участники заговора, организованного с целью отравить нашего царя, и подосланы сюда для того, чтобы удостовериться в его смерти, а в противном случае добавить новую дозу яда. Хотя не исключено, — продолжил он с улыбкой, — что вы просто два ни в чем не повинных дурачка, не представляющие себе, в какую игру вас втянули.

Левая рука офицера лежала на рукоятке меча, и Элдин следил за ней с особым вниманием, но вперед с быстротой молнии вылетела правая рука, и твердый как камень кулак попал ему точно в солнечное сплетение. Элдин как подкошенный рухнул на пол, хватая воздух широко открытым ртом. Тия попятилась назад и прижалась спиной к стене. Ее глаза были широко открыты от страха.

— Но лично я думаю, что вы виноваты, — прошипел офицер. — И я с большим удовольствием помогу превращать твое тело в бесформенную массу, а когда ты наконец во всем признаешься, лично вырву из глазниц твои лживые глаза. Эй, стражник. Мои люди скоро Придут сюда, чтобы забрать эту парочку на допрос.

Разразившись зловещим хохотом, он вышел из комнаты.

Тия приблизилась к Элдину, который все еще лежал на полу и пытался восстановить дыхание.

— Ты не поможешь мне перенести его на койку? — спросила Тия, бросив на Пармениона умоляющий взгляд.

— Сама перетаскивай своего дружка, — огрызнулся стражник.

— Ну пожалуйста, ведь он уже старый человек, — продолжила Тия жалостливым тоном. — Клянусь тебе, мы ни в чем не виновны. Неужели ты думаешь, что мы стали бы пробиваться к ложу Александра после того, как узнали о его смерти, если бы на самом деле пришли сюда со злым умыслом? Мы бы просто держались в стороне, оставаясь в полной безопасности. Говорю тебе, мы невиновны и мой друг ранен. Пожалуйста, помоги мне перенести его туда, где ему будет удобней.

После недолгих колебаний Парменион подошел к Тии и, бормоча проклятия, начал нагибаться, чтобы поднять Элдина. Нога Тии взметнулась вверх и пришлась Пармениону в такое место, после удара по которому он должен был некоторое время испытывать большие трудности при ходьбе. Воздух со свистом вырвался из его легких, и, выпучив единственный глаз, он медленно сложился пополам.

— Отличная работа, девочка, — прошептал Элдин, с трудом поднимаясь на ноги.

Схватив небольшую табуретку, Тия подняла ее над головой Пармениона, все еще находившегося в согнутом положении.

— Только не слишком сильно, — попросил Элдин, уже начавший испытывать симпатию к их стражнику.

Табуретка с треском опустилась на затылок Пармениона, и он начал падать вперед, широко раскинув руки в стороны. Наткнувшись по пути на Элдина, он схватил его за пояс.

— Пища ксарнов!

В ужасе Элдин попытался освободиться от руки Пармениона, крепко сжавшей пряжку на поясе, но непоправимое уже произошло. Сигнал о телепортации тела на Землю был передан на корабль.

Внезапно у ног Элдина, прямо возле корчащегося отболи Пармениона, появилось слабое мерцание. Прежде чем Элдин успел как-то отреагировать, мерцание превратилось в ровное пульсирующее свечение формирующегося энергетического поля. Произошел легкий выброс воздуха, поле сжалось, а затем, издав легкий хлопок, исчезло.

На полу лежала точная копия тела Александра. Парменион, все еще находившийся в контуженном состоянии, открыл рот от ужаса и застонал, после чего его единственный глаз закатился и он потерял сознание, то ли от испуга, то ли от удара по голове.

— Что ж, это добавит нам дерьма в огонь, — прошептала Тия.

— Какую великолепную работу проделал компьютер! — восторженно произнес Элдин. — Чертовски хорошая работа. Невозможно найти ни одного различия.

Внезапно до Элдина дошло, что если их план удастся, то жуликоватый поставщик пластоцемента в течение ближайших нескольких веков пролежит в мавзолее и будет почитаться как святой. Он нашел эту мысль настолько забавной, что тихонько рассмеялся.

— Ну и что мы теперь будем делать? — поинтересовалась Тия.

Даже не пытаясь до конца сформулировать план, Элдин сорвал с плеч Пармениона плащ и завернул в него мертвое тело.

— Шлем Пармениона, сними его, — прошипел Элдин. — И пояс тоже!

Через минуту дверь в коридор открылась, и перепуганная Тия, уверенная, что сейчас она наткнется на чье-нибудь копье, осторожно выглянула наружу.

Она вновь повернулась к Элдину.

— Почему бы нам просто не телепортироваться на корабль, а затем обратно в комнату Александра? — спросила она с надеждой.

— Ничего не выйдет. Телепортационный луч захватывает только живую ткань, то, что на нас надето, и ничего более. Он смог переправить труп сюда, но не станет забирать его обратно. Мы сами должны перенести туда тело.

— Пожалуйста, Элдин, давай уберемся отсюда подобру-поздорову. Я прошу тебя! Корбин все поймет. Я сама с ним поговорю. Если нас застигнут за тем, как мы перетаскиваем это тело…

— Если ты сейчас же не заткнешься, то нас точно поймают и распнут на кресте. Это тебе понятно?

— В дальнем конце зала стоит группа спорящих людей, — прошептала она.

— Отлично. Пойдем!

Ударом ноги Элдин широко распахнул дверь, и пошатываясь, сделал несколько шагов. Рука трупа обнимала его за шею.

— Помоги мне, черт возьми, или, клянусь кровью Господней, я оставлю тебя здесь навсегда!

Тия подошла к телу с другой стороны и помогла Элдину вытащить его в коридор.

— Ты сумасшедший? — прошептала Тия.

— Сохраняй спокойствие, пока нам нечего бояться. Это место похоже сейчас на растревоженный улей, и никто нас даже не заметит. Я читал, что большую часть ночи комнату, где лежал Александр, никто не охранял, так что все будет просто. Теперь вперед!

Все еще испытывая после удара в живот слабость во всем теле, он весь покрылся потом после того, как они протащили труп через зал, мимо первой группы спорящих солдат.

Стражники-македоняне даже не посмотрели в их сторону; человек, которого оттаскивают в сторону после небольшой стычки, сейчас вряд ли мог привлечь к себе чье-нибудь внимание. Элдин от души надеялся, что никто не захочет поднять со лба трупа шлем и посмотреть на лицо.

Они свернули в коридор и начали подниматься по лестнице, ведущей к залу для аудиенций, где лежал оставленный всеми Александр.

— Эй, вы! Это Цертиус?

Проигнорировав окрик, Элдин продолжил двигаться вперед.

— Я вас спрашиваю, это Цертиус?

Им преградил путь широкоплечий офицер.

— Нет, господин, — ответил Элдин измененным голосом и держа голову низко опущенной, словно бы из раболепия, — это Аристофан. Слишком много выпил с горя. К тому же он еще не совсем оправился от лихорадки. Я слышал, господин, она очень заразная.

Бормоча проклятия, офицер отступил в сторону и Позволил им пройти.

Мимо них прошагала колонна солдат, и стены тускло освещенного коридора отразили эхом обрывки их разговора.

— Махус сказал, что он лично вырвет у толстяка все зубы, один за другим.

— Меня это мало интересует, если есть возможность сначала немножко позабавиться с девчонкой.

— Мы знаем, какие забавы ты любишь, Тременихус.

Огибая Элдина, все остальные дружно рассмеялись. Тия, уже близкая к панике, прибавила шаг, но Элдин ее удержал. Не столько из-за того, что не хотел привлекать к ним лишнего внимания, а просто потому, что выбился из сил и потерял дыхание.

Через минуту им будет известно, свободен ли путь в царскую опочивальню, но также не более чем через минуту посланные за ними стражники поднимут тревогу. У них оставалось совсем мало времени.

Они поднялись на последний пролет лестницы и свернули к залу для аудиенций, который соседствовал со спальней.

Когда они подошли уже к самой двери, кругом все было тихо, но тут Элдин заметил часового, скрытого в тени, и почувствовал, как у него упало сердце.

— Стой и назови себя.

Элдин хорошо понимал, что ему не по силам одолеть этого человека. Оставалось надеяться только на то, что с ним удастся как-нибудь договориться.

— Ах, солдат, мое бедное сердце сейчас разорвется. Если бы ты знал, сколько мне стоило усилий притащить сюда брата.

Он попытался немного приподнять труп, словно бы желая продемонстрировать его часовому.

— Мое сердце и в самом деле разрывается на части. Мы следовали за нашим царем с самого начала. Я хорошо помню тот ясный солнечный день, когда Филипп вынес его во внутренний двор и мы громкими радостными криками встретили новорожденного мальчика. И вот теперь он мертв.