ЛюБоль - Соболева Ульяна "ramzena"

Вдобавок ко всему я успею порезать некоторых из них на ленточки, а потом перережу себе глотку. Только сейчас я поняла, почему Гена все-таки дал мне нож. Он знал, что я с ними не справлюсь, но также знал, какое решение я могу принять.

Один из ублюдков подошел ко мне, скалясь желтыми зубами и источая зловонный смрад немытого тела и алкоголя.

Не знаю, что случилось и как передо мной оказался человек. Во всем черном. В ночной темноте он казался тенью. Он словно выпрыгнул из ниоткуда. Из самой ночи, но, увидев его, банда замерла.

– Она наша! – крикнул один из них и поднял вверх руку, – Мы первыми нашли их! Это наше место!

Пока я пыталась справиться с оцепенением и вздохнуть, мужчина, наклонив голову вперед, смотрел на зэков.

– Вон пошли. Передайте вашему главарю, что это моя добыча! Ману сказал!

А я, словно под гипнозом, смотрела, как под его ногами остаются большие следы, он идет, не торопясь, втаптывая капли крови в снег с хрустом, который бьет по натянутым нервам.

Мужчина остановился, закрывая меня от толпы одичавших нелюдей. Его черная кожаная зимняя куртка поблескивала от мокрого снега, а глаза словно фосфорились металлическим блеском хладнокровного убийцы, и он прекрасно знал, кого убьет первым. Он не спешил, как будто раздумывал или давал им время на раздумья.

– Есть уговор…цыгане сюда не лезут. Это наше.

Сказал один с золотым зубом.

– Телку отдай нам и иди, Ману. Тебя никто не тронет.

– Телка моя! – рыкнул мужчина, – Забирайте награбленное и валите на х*й!

Зэки в очередной раз переглянулись, осторожно отступая, но мужчина словно ждал первого движения и не дал им шанса. Когда он напал на них, меня затошнило от ужаса и отвращения. Уже через секунду я, зажмурившись, слушала, как он их убивает. Он двигался и молча косил их. Скручивал головы, резал горло. Вначале на него бросились, а потом все же посыпались врассыпную.

Я слышала, как истошно вопят бандиты, которые теперь сами стали добычей чудовища.

Я попятилась назад, стараясь не смотреть, что там происходит, споткнулась о чье-то тело и упала на четвереньки, закрыла уши руками. Не знаю, как долго длилась эта вакханалия смерти, мне казалось, что целую вечность, пока вдруг все опять не стихло. Ни звука…только завывание ветра и шорох осыпающегося снега вперемешку с моим бешеным сердцебиением. Где-то вдали стоны тех, кто выжил, заглушаемые порывами ветра. Я все еще не решалась открыть глаза, а когда открыла, чуть не закричала, увидев лицо убийцы прямо перед собой.

Глава 7

– Они мне не нравятся, – прошептал отец Михаил, склонившись к своему алтарнику Савелию, – кучка оборванцев, которым мы доверили свои жизни. У меня какое-то странное чувство, что это ловушка. Посмотри на них, они не сказали ни слова – стоят, как каменные изваяния, словно не охраняют нас, а сторожат, чтоб не сбежали. Где их предводитель? Может, он сам дал деру и бросил нас? Или та банда, о которой мы слышали, они убили всех в проклятом лесу вместе с Ольгой Олеговной и этим монстром в маске, а теперь идут сюда…

Где-то вдалеке раздался волчий вой, и по коже отца Михаила поползли мурашки ужаса, а волосы на затылке зашевелились. В его зрачках отражались безмолвные люди в черном, стоящие в ряд у обрыва.

– Что это, черт раздери? Что это было? – но взгляд от охраны так и не отвел, а те даже не вздрогнули от страшного воя. Охрана священника плотно сбилась позади. Они тихо перешептывались, явно взбудораженные звуком. Слухи о волках никогда не смолкали и передавались из поколения в поколение.

– Волки. Всего лишь волки, которыми полон и этот лес, и эти земли. Вы просто устали от ожидания. От ожидания и от трудной дороги. Ману не так-то просто убить – он один утянет за собой штук двадцать такого сброда, как они, если не все сто.

– Почему они не спешат к нему на помощь? Его уже нет довольно долго!

– Потому что у них приказ не двигаться с места, и они не смеют ослушаться своего… начальника.

Священнослужитель обеспокоенно осмотрелся по сторонам.

– Мне все это не нравится. Зачем Олегу Александровичу бывшие наемники? Как могут вызывать доверие люди, которые отдавали долг Родине за деньги?

– А провожать в опасной дороге? Защита, охрана. Наемники ничего не боятся, у них свой кодекс.

– У проводника свой отряд. Разве это не странно? Почему он не один?

– Вы должны успокоиться и дождаться Ману. Может, все далеко не так плохо, как вы думаете, а паника не лучший советчик. Смотрите! – глаза Савелия расширились, – Там!

Отец Михаил резко обернулся в сторону леса – большая темная фигура вышла из-за заснеженных деревьев. Словно выскочила из самого ада. Волосы развеваются на ветру из-под капюшона, похож на саму смерть в плаще.

Отец Михаил не мог отвести от цыгана взгляд, его словно пригвоздило к земле, так как он видел нечто завораживающее и вселяющее ужас одновременно – на фоне черной парки ярко выделялись красные полосы, они развевались на ветру, опутывая самого человека кровавыми веревками, алыми змеями струились почти к самым носкам сапог. Из-за туч вышла полная луна, и игра света увеличила тень человека до невероятных размеров. И там, на тени, казалось, что это он сам кишит змеями, они словно растут из его тела. Отец Михаил несколько раз перекрестился и шумно выдохнул, читая про себя молитву, пока Ману не приблизился настолько, чтобы священник смог понять, что это за мистическое видение ввело его в заблуждение. Пока не рассмотрел на руках цыгана девушку, прикрытую полой куртки. Кроваво-красные волосы Ольги окутали цыгана. Именно они и создали жуткую иллюзию, которая повергла отца Михаила в состояние шока.

***

Цыган остановился неподалеку от священника, прижимая к себе девушку одной рукой.

– Бандиты Гайдака уничтожили охрану, – сказал он, оглядывая своих людей, – я перебил несколько, остальные сбежали вглубь леса. Ренат, возьми наших и людей отца Михаила – осмотрите местность, соберите оружие ублюдков, будем двигаться дальше, к переправе.

– Как ты посмел трогать дочь Олега Александровича своими грязными руками, цыган? – зашипел отец Михаил, науськанный Даниилом. Он обрел дар речи и вышел из оцепенения. Разве эта красноволосая девка не должна принять постриг? Разве не об этом говорит отец Даниил? – Господин Лебединский прикажет руки тебе оторвать!

Цыган резко обернулся к священнослужителю и громко расхохотался.

– Его бы больше обрадовал труп его дочери? – позади раздался хохот его людей.

– Тебе жить надоело? Ты разве не знаешь, кто ее отец?

– Знаешь, как меня называют, Святой Отец? Меня называют Ману Мертвец. А мертвеца разве можно убить? Или вы верите в то, что они умеют возвращаться с того света?

– Я верю в свет, цыган. Верю в Бога и его силу.

– Свет – это обратная сторона тьмы. Как зеркало…Почему вы уверены, что находитесь на правильной стороне, отец Михаил? Вы так уверены, что поклоняетесь свету?

– Вера сильнее любых доказательств – она в них не нуждается.

– В таком случае вам нечего бояться, не так ли? Ведь ваш Бог защитит вас.

Отец Михаил отшатнулся от цыгана и бросил взгляд на девушку, укутанную в его парку, подбитую черным мехом. Наслышанный о ней и её внешности, священник все же не мог отвести взгляд от чертовых красно-рыжих волос, которые кровавыми змеями струились по черному плащу проводника. Вблизи они завораживали так же, как и её белая кожа на фоне черного свитера цыгана.

Священнику захотелось молиться или ослепнуть. Его об этом предупреждали, но он не верил. Его никогда не волновали женщины, он считал себя неподвластным такому недугу, как поклонение или восхищение женской красотой. Соблазн – это всего лишь происки дьявола, не более. Отец Михаил в силах выстоять перед любым искушением.

– Каким плотоядным взглядом вы смотрите на дочь самого Лебединского, уважаемый Святой Отец, – но тот, словно его не слышал, он продолжал смотреть застывшим взглядом. – Разве не грех потакать реакции плоти?