Трон Торна - Дмитрий Воронин

Похоже, гость ожидал эти вопросы, поскольку ответил сразу, не задумываясь.

— Я не хочу делать из этого секрета. Существует один артефакт, очень древний. Сейчас он принадлежит мне по праву, но о его местонахождении почти ничего не известно. В силу ряда причин, я не могу искать его открыто. Если… когда вы станете императрицей, вы разыщете его для меня… или поможете мне его найти, что, в общем, одно и то же,это будет вашей платой в нашем договоре.

— Что это за артефакт?

— Это магический предмет, сохранившийся… еще с доэльфийских времен. Вам, поскольку вы не несете в себе Дара, он повиноваться не будет. Да, впрочем, он не будет повиноваться никому из ныне живущих магов. Мне же он необходим. С его помощью я… Скажем так, если у меня будет этот артефакт, я смогу выполнить любые ваши желания, Тея. Любые. Рассматривайте это как дополнение к договору. Любые желания и в любом количестве. Без всяких ограничений.

От внимания Теи не ускользнуло, что, говоря о времени возникновения этого пресловутого артефакта, Чародей сделал крохотную заминку. Значит, ее собеседник лжет. Вернее, если и говорит правду, то лишь ее часть. Слова о «любых желаниях» вообще нет смысла принимать всерьез, поскольку есть вещи невозможные в принципе.

— Вы не ответили на второй вопрос, Чародей. Почему я?

— Пусть не оскорбят вас, Тея, мои слова, но мне, по большому счету, все равно, с кем заключить подобный до говор.

— То есть вы хотите сказать, что если я откажусь…

— Я не буду убивать вас, если вы подумали об этом. И не потому, что я милосерден — просто это будет хорошим наказанием за… несговорчивость. Я найду другого партнера, а вы разделите участь потерпевших поражение.

— Вы не слишком самонадеянны? В конце концов, разбить дружину какого-нибудь барона или графа — это совсем не то, что сломить имперскую гвардию. Да и гвардия будет не одинока, почувствовав угрозу, император соберет под свои стяги всех вассалов…

Герцогиня вдруг поймала себя на мысли, что уже обсуждает с Чародеем детали предстоящей операции. Тея и сама не знала, откуда у нее такая уверенность, но она чувствовала, что примет это предложение. Не сможет не принять…

— К чему эти возражения? — Казалось, гостю с легко стью удается читать ее мысли. — Ваш скепсис не может меня уязвить, он вредит только вам. Мне известны пределы моих возможностей… и то, что я предлагаю, вполне в эти пределы укладывается. Впрочем, чтобы рассеять ваши сомнения, я изложу вам кое-что из моих, нет, скорее наших совместных планов. На ближайшее будущее.

Трубы герольдов вырвали герцогиню из воспоминаний. Она поежилась, хотя весеннее солнце припекало. Магистр убедил ее тогда в своей правоте. Как и наглядно продемонстрировал причину, по которой не мог, как он выразился, самостоятельно заниматься поисками своего артефакта. Ее передернуло… да, первое впечатление оказалось верным. Ее собеседник не был человеком — то есть, видимо, когда-то был им, но в данный момент он представлял собой нечто, не поддающееся описанию.

Теперь она часто называла его Советником — этот статус был дарован ему по приказу герцогини на следующий же день после памятной встречи. Он обитал в отведенных ему покоях Блед-холла, редко покидая их. Только она имела право переступать порог его апартаментов. Стража у дверей Советника предназначалась в основном для того, чтобы кто-нибудь по глупости не сунулся к нему с вопросом вроде: а не желает ли милорд Советник чего. Один из слуг, видимо, рассчитывал на мелкую монетку, но, к сожалению, юноше не хватило ума предложить свои услуги сквозь закрытую дверь… Его труп со сломанной шеей и застывшим выражением непередаваемого ужаса на лице был найден во дворе замка. И, что интересно, там, куда никак не мог попасть, скажем, будучи выброшенным из окна покоев Магистра. Поначалу никто и не связал покойника с новым Советником герцогини, но тот сам сообщил о происшедшем Тее, заметив, что следующего нахала, который сунется в его покои без зова, ждет нечто похуже сломанной шеи. К тому времени Тея уже знала, что имеется в виду.

Отзвучали трубы, старший герольд объявил бойцов и начал перечислять всем желающим его слушать, сколько и каких побед имеют гладиаторы, каким оружием они предпочитают сражаться и какое выбрали на этот раз. Все это было не слишком интересно, но того требовал определенный ритуал, к тому же продлевающий праздник — не раз случалось так, что поединок протекал буквально несколько мгновений. Такая молниеносность, конечно, ничуть не доставляла радости зрителям, рассчитывающим на красочное, эффектное зрелище.

Ая и Эя вышли на арену в легких кольчугах, скорее декоративных, чем боевых. Тем более что одеты они были на голое тело, прекрасно подчеркивая формы, но слишком ненадежно защищая от ударов. Одна из девушек сверкала золотом, у второй и кольчуга, и поножи с наручнями были выкрашены в небесно-голубой цвет. Обе были без шлемов, жгуче-черные волосы, заплетенные в сотни тоненьких косичек, развевались по ветру. Они сражались длинными, хищно изогнутыми мечами, слишком тонкими на первый непрофессиональный взгляд. Но опытный боец сразу определил бы, что именно такое оружие более всего подходит юным воительницам — силы женских рук не хватит на отражение ударов тяжелого оружия, а вот умелое обращение с легким и гибким клинком, главное достоинство которого — быстрота, может оказаться для противника фатальным.

Их противник, Удав, сегодня с ног до головы облачился в сталь. Тяжелый кованый панцирь, пластины которого прикрывали все более или менее уязвимые места, стеснял движения, но давал бойцу практически непробиваемую защиту. Глухой шлем с узкой прорезью, забранной стальной сеткой, порядком осложнял обзор. Из оружия, против обыкновения, Удав избрал тяжелый кистень, вызвав неодобрительный свист на трибунах. Кистень, столь грозный в бою, традиционно считался оружием смердов и всяких там гномов — благородные господа всем этим штучкам предпочитали честный меч. Но у Удава, видимо, были на этот счет свои взгляды. Именно с помощью этого шипастого железного шара, соединенного цепью с прочной рукояткой, легко дробящего кости, превращающего жертву в груду мяса, Удав рассчитывал исполнить свое знаменитое победное удушение…

Бойцы замерли друг против друга. Герцогиня отрешенно отметила про себя, что девочки выбрали удачное для себя начало — солнце светило им в спину. Впрочем, это мало мешало их противнику — сейчас был полдень, и его шлем давал достаточно тени, чтобы глаза не слепили предательские лучи.

Гонг!

Ая и Эя двигались с кошачьей грацией, обходя Удава с боков. Сейчас он будет вынужден повернуться к одной из них лицом, тем самым подставив другой спину. Пожалуй, он слишком понадеялся на прочность своих лат — истинный мастер меча вышел бы на этот бой в чем-нибудь, не стесняющем движений.