Трон Торна - Дмитрий Воронин

— Он может быть уничтожен?

— Уничтожен? — удивился маг. — А зачем? В конце кон цов, он делает благое дело.

— Это я знаю… — прервала его Этуаль. — Меня интере сует, может ли он быть уничтожен в принципе.

— О, моя королева, уничтожить можно все, было бы желание. Как говорят люди, ломать — не строить. Но это очень сложно. Пожалуй, немного найдется мастеров, ко торым такое по плечу. Но даже и в этом случае…

— Что? — поторопила Этуаль замявшегося мага. — Ну же, продолжай!

— Я хочу сказать, что ведь его… э-э… душе нет пути в чертоги этого их Торна… ну, или в ледяные пещеры Чара, не важно. Так что, даже если и разорвать заклятие при зрачного доспеха, придающее Серому Паладину некоторого рода целостность, это не значит, что он исчезнет навсегда. Опытный маг вполне сможет вернуть его в ту же, скажем так, форму. Если, конечно, проведет нужные ритуалы на том же месте, где произошло развоплощение…

— Вот вам и ответ, моя королева, — не вполне вежливо прервал разглагольствования мага Ильтар. — Похоже, что Серому, если он и в самом деле был побежден, суждено вновь вернуться в этот мир.

— Что ж, — подвела итог Этуаль, — кое-что стало ясным, более или менее. И все же, чтобы делать выводы, необхо димо узнать еще многое. Ильтар, я хочу поручить тебе дело, важнее которого, пожалуй, в твоей жизни еще не было. Ты должен разыскать этого Сейшела и доставить его сюда. Будет отлично, если с ним доставят тех, кто участвовал в том походе. От них мы узнаем все, что нам необходимо. И хорошо, если они явятся по доброй воле… боюсь, теперь от Сейшела будет зависеть слишком многое… если, конечно, мы не ошиблись в главном.

— В главном? Ошиблись? Сейшел? — Маг переводил недоуменный взгляд с королевы на Эльде и обратно. — Мне кажется, я пропустил что-то важное? В мире происходит нечто, о чем мне неизвестно?

— Думаю, мой друг, что все мы скоро это узнаем, — вздохнула Этуаль. — И боюсь, что это знание окажется совсем не из приятных…

Глава 2

Герцогиня Тея. Блед-холл

Женщина, восседавшая на вычурно роскошном троне, была красива, хотя годы, коих перевалило уж за четвертый Десяток, взяли свое. И сейчас, как, впрочем, и в юности, ее холодная красота больше отталкивала, чем привлекала. Даже художники, обычно как мухи на мед слетающиеся к любому мало-мальски приличному двору в поисках заработка и известности, обходили Блед-холл стороной. И не только потому, что герцогиня слыла дамой суровой, а уж к тем, кто ей чем-то не угодил, вообще не знала пощады. Просто хороший художник умеет видеть не только внешний лоск, холеную бархатную кожу, безупречный профиль и прелестные волосы. Художник должен уметь видеть душу… а на него смотрела готовая к броску кобра. И художникам приходилось насиловать себя, лгать своей кистью… один из них попробовал излить на полотне свои чувства. Картину, разумеется, Тея приказала сжечь, а незадачливый рисовальщик окончил свои дни в клетке…

К слову сказать, помимо него в клетке были змеи. Кобры. Тея искренне считала, что ей присуще утонченное чувство юмора.

Со временем герцогиня Тея де Блед привыкла к той пустоте, которая постепенно образовалась вокруг нее. Конечно, лизоблюдов хватает везде, и, конечно, их было немало в Блед-холле, но все это было не то… Овдовев в двадцать пять лет (ходили упорные слухи, что супруг Теи, герцог Жуан де Блед, окончил свой жизненный путь не без помощи женушки), повторно замуж она не вышла — относив годовой траур, герцогиня приняла на себя бразды правления, и с тех пор придворные вспоминали годы, проведенные под рукой весьма не мягкого характером герцога, как волшебную сказку.

Но если что и волновало Тею, так вряд ли это было мнение черни. Как и мнение окружающих ее дворян. Она с равной готовностью могла послать на дыбу и свинопаса, чьи хрюшки посмели «не так» взглянуть на герцогиню, и лорда, готовящего заговор. Лордам приходилось особенно несладко, поскольку заговором могло быть сочтено все, что угодно — например, нелицеприятное мнение о госпоже, высказанное шепотом в кругу семьи. Что-что, а осведомители у герцогини были отменные.

Вообще говоря, Тея была лишь немногим более жестока, чем большинство правителей ее ранга. Она отнюдь не считала, что день прожит зря, если никому во дворе Блед-холла не отрубили голову — а были и такие, тот же барон Корфштейн, который устраивал подобные развлечения для себя столь часто, что в один далеко не прекрасный для него день был убит собственными гвардейцами. Скорая на расправу, Тея считала, что казнь — это необходимость, а не зрелище. И если от приговоренного не требовалось получить кое-какую информацию, он отправлялся на встречу с Торном быстро и без особых мучений.

И с соседями герцогиня ладила на удивление хорошо-то есть настолько хорошо, что никто из них, несмотря на немалые богатства замка Блед-холл, не сделал попытки присоединить владения вдовствующей герцогини к собственным. Пограничные стычки, конечно, бывали — как же без них? — но каждый раз скандал тем или иным способом удавалось погасить.

Как ни странно, простой люд свою правительницу, несмотря на ее пренебрежительное к нему отношение, не то чтобы любил, но относился с симпатией. И отсутствие войн, всегда ценимое сервами, и слухи о том, что госпожа временами бывает милостива, — все это способствовало тому, что если баронские заговоры в герцогстве и случались чуть не ежегодно, то холопских восстаний давно уж не было. Да и, кстати, шайки разбойников, заполонившие тракты в иных государствах, в герцогстве чувствовали себя неуютно. Поскольку гвардейцы Теи дули свое пиво недаром.

Сейчас в Блед-холле царило, можно сказать, празд-ничное настроение. Последние годы Тея всерьез увлеклась гладиаторскими боями — и древние законы этих зрелищ соблюдались ею неукоснительно. Пять побед — и удачливый боец получает свободу. Разумеется, на таких условиях многие рабы были согласны попытать счастья, так что школы гладиаторов не пустовали.

Сегодня ожидалось особое представление — необычное, прежде всего, тем, что на арене должны были встретиться не двое, а трое — двое на одного. И то, что эти двое были женщинами, только придавало пикантность предстоящему зрелищу. Сестры-близнецы, Ая и Эя, соответственно Золотая Змея и Голубая Змея, прошли уже через восемь поединков. Но так как они выходили на арену вдвоем, то каждая из них имела на своем счету всего четыре победы. Женщины редкой в этих краях черной расы вызывали огромный интерес у публики. Ставки должны были подняться до небес.

Тем более что противника им подобрали весьма и весьма серьезного. Имени этого раба никто не знал, да и сам он, наверное, давно забыл его. Но вот кличка — Удав — была на слуху. Четыре победы Удава были достигнуты одним и тем же приемом: поверженного противника он убивал голыми руками — душил, сминая гортань и ломая шейные позвонки.