Изумрудная ведьма - Дороти Освальд

пока они шли вдоль открывавшихся ниш. Там тоже немедленно вспыхивал магический свет, освещая закопченный до черноты каменный потолок.

Впрочем, все эти чудеса, которые заставляли Эль настороженно крутить головой, ни капли не интересовали профессора. Тот наверняка видел их бесчисленное количество раз, а потому захромал еще быстрее.

– Не отставай. – Скрипучий голос отразился от каменных стен, слившись с доносившимся из-под фундамента гулом больших шестерней. – Не думаю, что тебе хочется встретиться с сотней любопытных идиотов.

– Нет.

Долетевший до Сапаты вздох заставил его резко остановиться и обернуться, чтобы внимательно посмотреть на едва не налетевшую на него Эль. И насмешка, которая читалась в его темных глазах, оказалась неожиданно очень болезненной.

– Да уж. Не такого я ожидал после полувека затишья.

– Это был не мой выбор, – огрызнулась Эль, а потом отшатнулась, когда прямо перед ней возникло лицо мага. И она едва не охнула, стоило ей наконец-то понять, что странные складки на его коже, принятые раньше за морщины, оказались мелкой сеточкой старых шрамов. Словно… словно кто-то старательно резал ее тонким и невероятно острым лезвием. Эль сглотнула, и это не укрылось от профессора, который опять обнажил свои острые гоблинские зубы то ли в улыбке, то ли в попытке ее напугать.

– Механический лес, – проскрежетал он, верно истолковав направленный на него испуганный взгляд. – Премерзкое местечко, знаешь ли.

– Я знаю, – шепнула Эль. А Сапата придвинулся еще ближе. И несмотря на то, что он был едва ли не ниже ее ростом, казалось, что вся его горбатая и черная фигура возвышается над ней подобно громаде. Что-что, а своим мастерством иллюзий этот маг и правда владел в совершенстве.

– Знаешь? – шепнул он, и показалось, что где-то со свистом огромный котел выпустил струю ледяного пара. Она ударила Эль в лицо, едва не заморозив на месте, а потом вдруг Сапата покачал головой. – Нет, дочь Страды. Не знаешь.

Он хмыкнул и отвернулся, снова похромав куда-то вглубь коридора, но уже не так быстро, как раньше. Ну а Эль поспешила его догнать.

– Гримуар не выбирает за тебя твои способности, – неожиданно продолжил прерванный разговор профессор. – Все скрыто только в твоей сути. В магии.

Он замолчал, словно ожидал от Эль восторженной реакции, но когда той не последовало, ворчливо закончил:

– Так что не думай, будто тебя отправили сюда насильно. Ты сама этого хотела. Вернее, твоя магия. А вот почему – это уже совсем иной вопрос. С изумрудами всегда сложно. Капризный камень. Хрупкий. Но привлекает слишком много внимания. Так что будь осторожна со своим медальоном. Школа не самое дружелюбное место для таких, как мы, а потому здесь легко можно попасть впросак или в сети ваших пока еще детских, и от этого очень жестоких интриг.

Скрипучий голос профессора прервал шум, что раздался у них за спиной, который немедленно оборвался, едва они оставили очередной проход за спиной. И в этот момент Эль вдруг показалось, что зал бесконечный, и что идти они будут целую вечность… Но тут профессор внезапно остановился и приглашающе махнул Эль рукой, указывая на почти незаметную дверь. Здесь уже не было света, а отблесков горевших неподалеку факелов отчего-то не хватало, чтобы рассеять царивший в самом конце огромного холла мрак. Но скрипнула старая, рассохшаяся даже вопреки магии, тяжелая створка, и Эль сделала шаг в неизвестность.

– Нам сюда.

С этими словами профессор Сапата первым шагнул на темную лестницу, что спиралью возносилась куда-то наверх и исчезала в черноте ночи. Эль попробовала ногой первую ступеньку, а уже через несколько секунд, пыхтя, как одна из плохо заколдованных паровых машин, уже осторожно поднималась след в след за невидимым в этой непроглядной темноте магом.

– А свет здесь есть? – все же спросила она, когда споткнулась в третий раз. Ответ был предсказуем.

– Нет.

Очевидно, лестница, по которой они карабкались вверх, держась руками за холодные и очень гладкие стены, когда-то была механической. На это намекали периодически торчавшие вдоль ступеней какие-то большие колеса, напоминавшие шестерни, о которые Эль несколько раз очень больно ударилась локтями, а также металлических скрежет. Он противно резал по ушам всякий раз, стоило слишком уж задержаться на одной из ступенек.

– Почему лестница не работает? – тяжело переводя дыхание спросила Эль.

– Не было нужды. Сама понимаешь, здесь полвека никого, кроме меня не было. Раньше, конечно, у нас с учениками были другие покои. Каждому факультету отведена своя башня. Двадцать башен, десять факультетов. Мы жили в той, что сейчас занимают рунисты. Но времена меняются. Следует радоваться, что мой факультет вообще не закрыли, – вздохнул профессор Сапата.

– Срубить дерево проще, чем вырастить, – машинально пробормотала Эль сказанную им с сестрой сегодня фразу. В ответ на это послышалось едкое хмыканье.

– Никак с Волками пообщались? Это их присказка.

На это Эль ничего не успела ответить, потому что профессор остановился. И она замерла рядом, отчаянно прислушиваясь к звукам вокруг. Глаза уже привыкли к царившей вокруг темноте, но смотреть все равно было не на что. Единственное маленькое окошко, которое больше напоминало отдушину, обнаружилось под потолком и давало ничтожно мало рассеянного света. Тем временем Сапата принялся шарить по своему длинному одеянию, словно что-то искал, пока вдруг с тихим хмыканьем не извлек из неведомого кармана (а может, откуда-то из воздуха) громоздкий предмет, в котором удивленная Эль опознала тускло поблескивавший ключ. Обычный такой. Ее брови в удивлении поползли вверх, и, видимо, молчание оказалось настолько красноречивым, что маг снизошел до объяснений.

– Это надежнее заклинаний. Школа… не любит мою магию, – проворчал он, и раздался мягкий скрежет хорошо смазанного замка.

– Но почему?

– Почему? – Сапата обернулся и насмешливо уставился на Эль. На фоне лившегося из открытой двери теплого света его очерченная лучами фигура казалась совсем уж кривой и нелепой. А еще от нее веяло какой-то застарелой обидой. – Почему… Оглянись вокруг, Эль Страда. Что ты видишь?

– Школу? – растерянно спросила она.

– Камни, дерево, металл, землю! Ты видишь настоящее, существующее. Все, чем оперируют остальные в Мронене но только не мы. Потому что мы с тобой лишь обманка. И наша магия – вымысел, которого нет. Поэтому все натуральное нас отторгает. И поэтому иллюзии невозможно создать раз и навсегда. Они противны миру.

– Но я живая! И вполне реальна, что весьма сложно не заметить, – попробовала возмутиться Эль, но прервалась, когда изуродованное мелкими шрамами лицо приблизилось к ней вплотную. Темные глаза профессора Сапаты вспыхнули зелеными отблесками, когда он чуть наклонил голову влево и с неожиданной горечью протянул:

– Посмотрим, что ты скажешь через пару недель.

Больше он ничего не добавил,