Сталин: посвящение волхва - Алексей Меняйлов

Третье «кстати» связано с влиянием места: чуть не каждый день слышишь слово «цель», а «пробило» только на Путорана под горой с гигантскими лучами веером и древними идолами у подножья. Не случайно это. Может, и киргиз в нужное время в нужном месте оказался совсем не случайно. Как прокладываются пути мы обсуждали в предыдущем томе («Сталин: тайны Валькирии»),

Как говорил красноармеец товарищ Сухов из незабвенного «Белого солнца пустыни»: «Вопросы есть?»

И как он сам за них отвечал: «Вопросов нет! Напра… Вперёд, барышни!»

Двенадцать ступеней посвящения

К Великой Цели есть Путь. Ступени.

Он известен издревле, правда, о нём периодически забывают напрочь.

Этот Путь проходит через возрастание духа в тысячелетиях. Увы, о чём идёт речь и почему именно в тысячелетиях, понятно, видимо, только читателям «Тайн Валькирии».

Путь этот заложен в триедином человеке, на практике, увы, «шестёрке» в худшем смысле слова.

Описание Пути заложено и в цифрах.

Цифра (ПР-СТ) — по Гребню Девы «суть главного», «главная суть», «ПаСТыРь», «ПРоСТо». Противоположное значение — «ступор». СПР-Т — «супер жизнь». СТР-П — «выход в воздух», «ступени к гармонии». Число (ГЛС) — «глас», «слог» (есть такое слово: «слагаемое»). Номер (МН-Р) — «гармония изначального знания». Английское слово number (МНР-Б) — «познание гармонии изначального знания». Больше на память слов, обозначающих цифры, не помню.

Каждая цифра будет рассмотрена подробно ниже, при разгадывании вестей Сталина потомкам — вроде шестиконечной звезды на даче Сталина на озере Рица. А сейчас хоть и непонятно, но зато коротко.

Итак, ступени Пути, как человека-кама самого по себе, так и общего хода всемирной истории:

1 — неугодник (талант); рождение человека, который хотел бы вырваться из стаи, он допускает мысль, что истинное мироописание противоположно тому, который исповедуют дегенераты, заполонившие собой мир; тут обсуждать особо нечего — это или есть или этого нет;

2 — тайна общего хода всемирной истории, мироописание мира, разделённого на добро и зло, тема Прапредка; «двойка» — главная, если не единственная, тема Евангелия;

3 — священное Триединство Путника; об этом вскользь в Евангелии, а подробно разве что в «Сталкере» Андрея Тарковского; даже лёгкое знакомство с законами подсознания приводит к чудотворению, в частности психокатарсическому целительству;

4 — четыре стихии как нетекстовой источник познания; тот кто пользуется четырьмя стихиями, невозможно обмануть; овладевший «четвёркой» шаман считается великим; чемпионы в «четвёрке» — кочевники, в особенности эведы и цыгане прошлого;

5 — освобождение от страха смерти; смертный подвиг во имя и на пользу Великой Цели; подвиг становится возможен при восприятии жизни как тысячелетней череды воплощений духа в телах;

6 — теория стаи, но не в объёме главраввинского знания, эта каста владеет только тёмной стороной теории стаи, из неё следствиями, а в светлой: малый поступок во имя Цели порождает большой — об этом вскользь получилось в фильме Бондарчука-старшего «Они сражались за Родину» (у Шолохова, по чьей книге ставился фильм, этого нет); символ тёмной «шестёрки» — звезда Давида, символ светлой — шестигранник пчелиных сот; единство и взаимопомощь талантов;

7 — «божественное число», открывающее тему соборности живых с мёртвыми и ещё не рождёнными (эта формула сохранилась в священном эпосе чувашей); осмысление героем своей значимости и вселенской ответственности каждого человека, за что он и подпадёт под Страшный Суд; самое главное, посредством высшей соборности встреча с суженой;

8 — совместное овладение тайнами стихий парой суженых, мужчиной-камом-«семёркой» и женщиной-камой, а не в одиночку как в «четвёрке»; «восемь» — двойной квадрат древних символов Востока;

9 — возврат в реальность (логически оформленную) из «матрицы» путём взаимного психокатарсиса суженых; частью которого является составление реальной автобиографии (по поступкам, а не по льстивым самооценкам) с осознанием всех отказов взойти на Варгу — адски болезненный этап, ну очень близкий аналог Страшного Суда;

10 — Боец, Первосвященник, Великий Властитель — в Паре;

— «конструктор»;

— воспитание беспорочной Девы.

По жизни люди и «единичку»-то не осваивают, освоивший «четвёрку» считается великим шаманом, Сталин же освоил «десятку». Отсюда и активное поклонение Сталину великих шаманов ещё до Революции. С другой стороны, у Сталина ничего не получилось с воспитанием детей от Аллилуевой-старшей, но мы к этому ещё вернёмся ниже.

«Мёртвая дорога» Сталина — это работа над «одиннадцатью». Более чем странная железная дорога, маршрут которой вычерчен лично Сталиным через святые места северных народов, объект баснословно дорогой (12,5 % валового национального продукта), не имеющий никакого экономического смысла. Но этот объект — «одиннадцать», и Сталин лелеял его так же как Сталинградскую битву.

Эта книга о Пути, о двенадцати ступенях познания себя и жизни, или, что то же самое, о смысле цифр.

Освоение мистической стороны кузнечного дела — часть «четвёрки».

Загадка нерепрессированного сталинского писателя Михаила Пришвина

Вот что писатель Михаил Пришвин — все мы слышали его имя — пишет в дневнике, обратите внимание, ещё в 1910-м году:

«…Мы принимали крещение от Августа Бебеля за благоговейным чтением его книги «Frau und Soziaslismus» («Женщина и социализм» — Примеч. А. М.). Перед наступлением момента света мной овладели две идеи этой книги, первая, что близко время мировой катастрофы, и вторая, что женщина после этого, «женщина будущего» явится такой, как я желал в сокровенной глубине детства своего.

В самый же момент крещения, самое высокое было, что я стал со своими друзьями одно существо, идти в тюрьму, на какую угодно пытку и жертву стало вдруг нестрашно, потому что было это уже не я, а мы, друзья мои близкие и от них как лучи «пролетарии всех стран».

И мы пошли за мир и женщину будущего в тюрьму. Допросы, жандармы, окно с решёткой, и свет в нём… Женщина будущего, кто она, мать, сестра, невеста, в сердце рядового, в его смятенной, смущённой душе рождается образ Прекрасной Дамы, — нужно быть рядовым!..» («Семёрка»! Единство живого и Нерождённой — Примеч. А. М.)

«…Ночью я думал о этапах с почти десятилетним промежутком: уверование в Маркса, уверование в женщину и спасение ею, приобщение к жизни…»

«…Женщина (Маруха) такой же знак, как и бесконечность, с помощью этой мнимой величины мы решаем уравнения этой жизни со многими неизвестными.

Когда я увижу её — будет победа моей мечты. Для победы теперь уже не нужно, чтобы она была женой моей, и тогда это было необходимо, и вот, вероятно, оттого и победа, что теперь что-то чувственное отмерло… Значит, чем меньше чувственность, тем ближе цель, и смерть, может быть, настоящая победа? Но почему же мир становится так близок и понятен от любви к мечте?..» (1912 год)

Что эти слова из дневника Пришвина как не свидетельство приобщения Пришвина к культу Девы?

Вернее, для Пришвина культ Девы и двенадцать подвигов, как ступени к Деве, существует не на уровне логического осмысления причинно-следственных связей нашего бытия, а на уровне непосредственного ощущения некой дарообильной тайны женщины, как смысла общего хода всемирной истории, тайны, не осознаваемой не только самими женщинами, что, в общем, понятно при знакомстве с состоянием их ума, но и, увы, мужчинами тоже. Тайны, делающей женщину действительно прекрасной, возвышенной, великой — волшебницей. Без высвобождения в женщине её силы она остаётся в состоянии животного, коими абсолютное большинство из них и являются.

Сталин овладевал великим ведением культа Девы переодически пересекаясь с волхвами и шаманами, а Пришвин тянулся к тем же глубинам, но вне волховских традиций, только прислушиваясь к сокровенной мечте детства своего — и потому его достижения для исследователя ценны. Дневник Пришвина являет тот истинный стержень, который притягивает многих людей к Сталину, ко всему Кругу Героев, объединяет с ним, даёт уверенность в обретении Силы. Стержень этот даёт, среди прочего, силу жить — и как жить! Стержень этот не искусственное построение ума, а сокровенное нашего естества, оно стремится к тайне, к тайне общения с собеседником, который тебя поймёт до конца, к Пречистой деве с Великой Свадьбы Грядущего.