Человек в белом шарфе - Евгения Минаева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
У него были такие маленькие руки, такие чуткие, длиннопалые…
В какой–то момент он погладил меня по волосам, я повернулась к нему…
– Тебе лучше уйти, – сказал он.
Сначала я подумала, что ослышалась, но он повторил:
– Тебе лучше уйти.
– Почему? – спросила я недоуменно.
Но я знала ответ! Это был момент его душевной слабости, это был момент, когда он был готов дать мне то, чего я хотела! Ну, или почти то… Я знала точно – его потянуло ко мне, он пожелал меня, но не хотел удовлетворять это желание.
Он увидел, что я его поняла. Ему не нужно было произносить ни слова – за него все сказало его тело. Его бастионы падали.
Я должна была успеть этим воспользоваться.
Я вскочила с дивана и, почти прокричав:
– Ты меня вынуждаешь! – стянула через голову платье.
Я гордилась своей фигурой. Я помнила прекрасно, как любовался ею Андрей, как восторгался моей талией, моими ногами.
Я не видела этого восторга в глазах Стаса… Слушай, я была для него словно одушевленным куском мяса, но он шагнул ко мне…
Поднял мое платье с пола, протянул и сказал:
– Тань, нам есть о чем поговорить.
Все. Что еще мне было нужно, чтобы закончить этот непонятный полу–роман? Можно ли было унизиться больше?
Я не думала об этом. Натянула платье и пошла следом за ним на кухню. Он взялся готовить чай – он волновался, руки у него дрожали, и я видела, что он по большому счету тоже человек, человек, который может испытывать эмоции. У него не выходило открыть свежую упаковку, и он взял нож – слишком большой для маленькой упаковки, полоснул им, чай посыпался на пол.
– Зачем ты это делаешь? – спросил он.
Я опешила.
– А разве не ясно?
– Мне – не ясно. Таня, мне безумно хорошо рядом с тобой. Мне интересно, а мне редко с кем бывает интересно, и я дорожу тобой… Но так больше нельзя. Сколько раз мне нужно сказать тебе «нет», чтобы ты поняла?
Я молчала. Слезы градом катились по щекам, а он словно этого не замечал.
– Я не могу. Я тебя не люблю, я тебя не хочу.
Его слова, будто нож в руках, кромсал мое сердце.
– А я не хочу быть с человеком, к которому ничего не испытываю. Даже секс для меня должен быть… одухотворенным, что ли, сопровождаться чувствами. Чувствами с моей стороны! Я не готов совершать механические телодвижения в угоду тебе. Я не хочу тебя терять, и я надеюсь, ты сможешь меня понять, и мы останемся друзьями.
– Но сегодня… – начала я.
Он меня прервал:
– Сегодня я видел, что тебе плохо, я пошел тебе навстречу, и вот, к чему это нас привело, – он в раздражении швырнул нож на стол. – К ругани.
Я, все еще непонятно на что надеясь, подняла к нему заплаканное лицо:
– Ты уверен?
– Больше чем когда–либо. Таня, то что ты подумала сегодня… Я просто давно один. Я не хочу, чтобы между делом между нами двоими что–то случилось. Я слишком дорожу тобой.
– Не заметно.
Я спорила с ним. Я не хотела уходить с этой кухни, из его квартиры, из его жизни, я мечтала продлить эти мгновения рядом…
– Но это так.
– Мог бы хотя бы раз меня поцеловать.
Он задумался. В голове у него происходила какая–то работа… а потом он сделал шаг ко мне…
Да, это было. Я столько раз представляла это себе в мечтах, но ни одна мечта не могла сравниться с тем, как это было по–настоящему… Что толку описывать его губы, его запах…
Это длилось пару секунд, а потом Стас отстранился. А у меня появились новые силы для борьбы.
Если он уступил мне раз, он уступит и второй. Да и потом… я знаю людей, отношения которых начинались с дружбы.
– Это больше не повторится, – предупредил он меня, но я не верила.
Закипел электрический чайник, и он отвернулся, говоря:
– Я пошел тебе навстречу, но больше так не сделаю. Ты слишком дорога мне, чтобы вот так тебя терять. Я повторяюсь… Таня… Пожалуй, я доверяю тебе больше, чем кому бы то ни было в этом мире… Правда. Ты не веришь?
Я помотала головой.
Он закусил губу, раздумывая…
– Таня, чтобы между нами не оставалось недомолвок, я расскажу тебе одну вещь, о которой никогда никому не говорил. Надеюсь, не надо упоминать, что эту тайну следует унести с собой в могилу. Я говорю только потому что доверяю тебе. Фактически, я вручаю тебе свою жизнь.
Я была заинтригована. Мне бы бежать, бежать прочь из квартиры, из города, от него, от его секретов…
Дура я, на что я рассчитывала?
– Это было три года назад… – сказал он, и мир мой снова рухнул в пропасть.
Ему было стыдно смотреть мне в глаза, и он отвернулся к окну. Не будь на окне занавесок, он увидел бы меня, выражение моего лица… все остальное. Он не видел. Смотрел в темноту за окном и говорил, говорил…
Не слышал, как я встала, взяла нож со стола. Не слышал моих шагов.
Я до сих пор помню его скорее изумленный, чем испуганный вскрик, помню, какими глазами он смотрел на меня.
Я, плача, сказала:
– Это я была той девушкой…
Лезвие глубоко вошло ему в горло, заливая мои руки кровью человека, которого я любила, человека, которого так желала, человека в белом шарфе…
Матвеева замолкла. Молчал Абрамов, переваривая услышанное.
– Один поворот не в ту сторону, понимаешь? Всего один, но сколько всего он изменил… Мы каждый день делаем повороты, не задумываясь, что ждет нас за ними. То, что я сделала – это тоже был поворот. Я не могла поступить иначе. Помнишь, я клялась, что накажу убийцу Андрея?
– Ты задумалась? Хоть на секунду?
– Нет. Я слушала его. Про то, как он попал в плохую компанию. Про то, как то, что они творили на улицах, казалось ему развлечением. Чем–то крутым. Про то, как однажды они напали на ту семейную пару, а затем – на нас… Не было раздумий. Было… Да много чего. Боль. Сожаление. Облегчение. Ведь самого начала было ясно, что эта любовь – любовь– страдание…
– Но ты любила его!
– Да. Но я любила и Андрея.
Огромные глаза Татьяны, пустые как вычерпанные
