«Если», 1996 № 06 - Джордж Мартин

Бедняжка Сесилия была бесхребетной интеллигенткой с узкими взглядами на жизнь.

Она знать не желала, что, разработав омолаживатель, Сниффи всего лишь выполнил работу, заказанную преуспевающими медицинскими компаниями.

— Сесилия, давай решим, что нам делать дальше.

— Возвращайся на ферму, а я тебя не выдам.

— Разумеется, не выдашь. Куда ж ты денешься?

— А с чего это ты рассчитываешь на мою помощь? — спросила Сесилия, разглядывая листок.

— Ты уже позабыла про куриную печенку и про инъекции?

— К черту твои инъекции!

Сниффи бережно извлек из кармана джинсов пузырек, отвинтил крышку и, демонстративно принюхавшись, прошептал:

— Чистый омолаживатель. Обезвоженный, с характерным запахом. Высшая проба!

— Уходи. — В голосе Сесилии явственно прозвучало отчаяние.

Сниффи заметил на ее висках бисеринки пота. Несомненно, ее организм требовал новой дозы дурмана.

— Тебе не обойтись без очередного вливания, — сказал он. — Подумай, сколько больных погибнет, если ты ослабнешь или заболеешь.

— Уговорил. Но не здесь же…

Сниффи быстро оглядел обширное помещение госпитальной палатки. Повсюду на складных койках под одеялами цвета хаки лежали перевязанные окровавленными бинтами раненые. Никого постороннего и ничего подозрительного.

— Я быстренько уколю тебя в бедро, а ты мне дай несколько медицинских игл. А то мои совсем затупились.

— Ничего ты от меня не получишь!

— Да ладно тебе, Сесилия. У тебя же куча игл, ты как-никак руководишь госпиталем Красного Креста.

— Иглы предназначены только для тяжелобольных и умирающих.

— Без очередных доз омолаживателя мы все умрем естественной смертью. Такова логика жизни. Верно?

Сесилия уныло кивнула и провела Сниффи в операционную, отделенную от палат брезентовым пологом.

— Ты молод только внешне, но ум и опыт у тебя как у взрослого мужчины, — злобно прошептала она. — Так и не корчи из себя мальчишку, веди себя соответственно возрасту.

— Теория Фрейда ко мне не подходит. А вот у тебя, согласно этой теории, явная склонность к самопожертвованию и самоубийству.

Доктор Рассел, прикусив нижнюю губу, повернулась к Сниффи спиной, приспустила брюки и слегка нагнулась. Сниффи достал шприц, набрал в него жидкость из баночки прямо через крышку и, слегка шлепнув Сесилию по ягодице, вонзил иглу.

— Черт! Игла-то у тебя тупая!

— Я предупреждал!

Они вернулись на скамейку перед деревянным столом. Сниффи принялся с интересом наблюдать за действием дурмана. Вскоре на бледных щеках Сесилии проступил румянец, руки задрожали. Пытаясь скрыть довольную усмешку, она встала, потянулась и зевнула.

У входа послышался топот, а через секунду в палатку вошли люди в форме. Европейцы! Сниффи юркнул под стол, переполз в операционную и стал украдкой наблюдать. Доктор Рассел встала навстречу гостям — двум рядовым, вооруженным миниатюрными автоматами французского производства, и сержанту с тяжелым, будто вытесанным из гранита подбородком. Один из солдат толкал перед собой тележку из нержавейки, уставленную белыми баночками с латинскими надписями и красными крестами на этикетках.

— Кто вы? — несколько громче, чем требовалось, спросила Сесилия. — И что вам здесь нужно?

— Вы доктор Сесилия Рассел? Руководитель этого госпиталя?

— Да.

— Мы прибыли к вам, доктор Сесилия Рассел, с миссией дружбы и доброй воли. Наш шеф, герр Шпитцлер из Европейского Красного Креста, передает вам наилучшие пожелания и просит принять в дар вот эти медикаменты. — Сержант указал на тележку.

— А медицинские иглы вы привезли?

— Да.

— А антибиотики?

— Тоже.

— Отлично. И чем же я могу вам помочь?

— Нам хотелось бы заручиться поддержкой местных добровольческих отрядов. Мы надеемся полностью прекратить здесь боевые действия и наладить экономические отношения между… — Взгляд сержант упал на стол, и он на секунду запнулся. — Вижу, к вам уже попали наши листовки. Быть может, вы знаете, где разыскать доктора Хаверкемпа?

— Да он, поди, давно уже мертв.

— По нашим сведениям, он все еще жив.

— Я не видела доктора Хаверкемпа вот уже многие годы. А зачем он вам?

— Предпочел бы не отвечать на ваш вопрос. Впрочем, достаточно и того, что он — преступник.

— Я… Э-э-э… — Сесилия, на секунду запнувшись, добавила: — Медицинские исследования, которыми занимался Хаверкемп, по-моему, были вполне законными.

— В своих исследованиях он проявил преступную халатность.

— И что же вы с ним сделаете, если поймаете?

— Пустим ему пулю меж глаз. — Сержант с усмешкой ткнул указательным пальцем себе в переносицу. — Вот сюда. Но пуля будет не свинцовая, а с зарядом гуманизма.

Сниффи счел, что услышал достаточно. Пора было сматываться из госпиталя.

Проскочить мимо солдат было нереально. Это же не олухи из добровольческих отрядов и банд, а настоящие профессионалы, каких здесь давно не видели.

Привезенная солдатами тележка с медикаментами стояла совсем рядом. Сниффи высмотрел на ней скальпель. Если удастся завладеть скальпелем, то можно будет прорезать дыру в задней стенке палатки и выскользнуть незамеченным.

Сниффи ползком залез под тележку и высунул руку, но нашарить вслепую скальпель ему сразу не удалось. Немного выждав, он сделал вторую попытку. Его рука уже коснулась холодной ручки скальпеля, как вдруг кто-то грубо сжал его запястье и выволок из-под тележки. Солдат-европеец!

— Кто этот мальчишка?! — рявкнул сержант.

Сесилия, охнув, взволнованно запричитала:

— Это мой сын Чип. Чип, радость моя, зачем ты залез туда?

— Прости, ма. Мне было интересно.

— Запомни, сынок, что именно любопытство сгубило кошку.

— Герр Шпитцлер не говорил нам, что у вас есть сын, — заметил сержант.

— Так он и не знал о моем сыне.

Сниффи решил, что настало время разыграть комедию, и, извиваясь в руках солдата, заверещал:

— Мистер, мистер ведь вы не сделаете мне больно? Ведь не убьете меня?

— Отпусти его, — скомандовал сержант.

Солдат выполнил приказ, но остался в шаге за спиной Сниффи.

— Спасибо, сержант. — Сниффи одернул футболку. — А то я уж испугался, что угодил в лапы к фашистам.

Сержант удивленно уставился на Сниффи.

— Сколько тебе лет, парень?

— Двенадцать, сэр.

— Следовательно, ты не можешь знать, каким был мир прежде, чем доктор Хаверкемп сделал свое злосчастное открытие. Откуда же тебе известно о фашистах?

— Нам о них рассказывали в школе.