«Если», 1996 № 06 - Джордж Мартин

— Американцы проживут и без вашей пули гуманизма! — заорал не на шутку рассерженный Рокфеллер. — Форбос, свяжи этих ублюдков и швырни в подвал.

— Есть, сэр! — с явным удовольствием воскликнул Форбос.

— Не валяйте дурака, генерал, — посоветовал Шпитцлер. — Пленив нас, вы ровным счетом ничего не добьетесь.

— Вы станете у нас заложниками, — пояснил Рокфеллер. — Только так и можно обходиться с вами. Подумаешь, пуля гуманизма!

Форбос встал и пошел на европейцев. Шпитцлер, как стоял с простертыми руками, так и остался на месте. Андолини поспешно сжал в руках видеокамеру.

В комнате полыхнула непереносимо яркая вспышка белого света.

Сниффи мгновенно ослеп.

— Я не вижу ни черта! — заорал Рокфеллер. — Чертовы ублюдки ослепили меня!

В комнате послышались грохот мебели и сдавленные проклятия.

— Я у двери, шеф! — членораздельно вскричал вдруг Форбос. — Проклятым европейцам не сбежать!

— Молодчина, Форбос. Отлично сделано.

— Спасибо, шеф. Но я по-прежнему ни зги не вижу.

— Я тоже, — поделился Сниффи.

Все действительно было погружено в багровый туман. Сниффи побрел, как ему представлялось, к середине комнаты. Наконец ступня его ухнула о металл.

Он нагнулся и вытащил из ящика ручной пулемет. Обойма, к счастью, уже была вставлена. Тяжелое оружие внушило ему силу и уверенность в себе.

— И правда, шеф, — сказал Сниффи, — крошка немного весит. А как из нее стрелять?

— Не пори горячку, Снифф, — остановил его Рокфеллер. — Ведь мы даже точно не знаем, остались ли ублюдки-европейцы в этой комнате.

— Они здесь, я чую, — крикнул Сниффи. — И дыхание их слышу. Буду целить на звук.

— Сниффи, сынок, ты ведь никогда не был метким стрелком. Да и вряд ли понимаешь, какая грозная игрушка у тебя в руках.

— Порядок, шеф. Я уже нашел спусковой крючок. — Сниффи отступил на шаг, приподнял ствол пулемета и сказал, возвысив голос: — Эй, вы, двое! Сдавайтесь или станете дырявыми, точно сыр! — Он засмеялся. — Дырявыми, точно ваш любимый швейцарский сыр!

Ответа не последовало.

— Вы знаете, о чем я говорю?!

Молчание.

— Шеф? — позвал Форбос. Он оказался много ближе, чем предполагал Сниффи, и слева, а не справа. — Я надежно заблокировал эту дверь, но, быть может, она ведет вовсе не наружу, а в соседний кабинет? Может, европейцы уже унесли ноги?

— Может быть. Во всяком случае, пулемета им не видать как своих ушей, — сообщил Сниффи. — Именно, чтобы он не достался им, я его и схватил первым. Понятно?

— Отлично придумано, Снифф, — похвалил его Рокфеллер. — Ты всегда у нас был башковитым малым.

Сниффи напряженно думал. Можно было, конечно, позвать на помощь, но пока сбежится охрана, Шпитцлер почти наверняка сумеет овладеть пулеметом.

— Шеф, я вот что подумал! — вскричал Сниффи. — Пока мы ослеплены, они могут легко подобраться ко мне, выхватить пулемет, прикончить всех нас, а затем с помощью оружия проложить себе путь наружу!

— Могут, — подтвердил Рокфеллер. — Особенно после того как ты, приятель, подсказал им такую возможность.

Сниффи обуяла паника. Его колени задрожали мелкой дрожью.

— Они могут наброситься на меня в любую секунду! — Он принялся неистово водить стволом пулемета из стороны в сторону. — Что мне делать?!

— Мне плевать, проживу ли я вечно! — заорал Рокфеллер. — Но будь я проклят, если и им плевать! Жми на всю железку, парень, а там будь что будет!

— По-моему, стрелять пока не стоит, — неуверенно возразил Форбос. — Держи, парень, пулемет покрепче и зови на помощь.

Сниффи сделалось не по себе. Вопреки совершеннейшим технологиям пулемет был для него чертовски тяжел. Его крошечный палец на огромном спусковом крючке уже немел. И что это за звуки? Неужели приглушенные длинным ворсом ковра приближающиеся шаги?

Похоже!

— Даю вам, проклятые европейцы, последний шанс! — завопил Сниффи во всю мощь своих детских легких. — Если вы еще здесь, немедленно сдавайтесь! Иначе — считаю до десяти и открываю огонь! Итак, один… два… три…

Гарри Гаррисон

СТАЛЬНАЯ КРЫСА ПОЕТ БЛЮЗ

Редакция нашего журнала пристально следит за судьбой любимого героя Гарри Гаррисона. Сегодня мы предлагаем поклонникам Джима диГриза его новые приключения. И хотя этот роман Гаррисона — последний в серии и опубликован автором совсем недавно, вы встретитесь с молодым диГризом, только начинающим свою «трудовую деятельность».

Глава 1

Непростое это занятие — ходить по стенам, а уж прогулка по потолку казалась и вовсе невозможной. До тех пор, пока я не сообразил, что выбрал не тот способ. Стоило чуточку пошевелить извилинами, и все прояснилось. Держась руками за потолок, я не мог передвигать ноги, а посему отключил молекусвязные перчатки и свесился макушкой вниз. Теперь только подошвы ботинок притягивали меня к штукатурке. В голову сей же момент с напором хлынула кровь, и сопутствовали ей тошнота и ощущение превеликого неудобства.

Что я тут делаю, зачем свисаю с потолка вниз головой, наблюдая, как станок подо мной штампует монеты в пятьсот тысяч кредитов, и внимая их упоительному позвякиванью при падении в корзины? По-моему, ответ самоочевиден. Я чуть не свалился на станок, когда отключил питание на одном ботинке. Взмахнув ногой в великанском шаге, я снова грохнул подошвой о потолок и тотчас включил питание; поле, испускаемое генератором в ботинке — то самое поле, что соединяет молекулы друг с другом, — превратило мою ногу в часть потолка. Разумеется, на время работы генератора.

Еще несколько огромных шагов — и я над корзинами. Тщетно не замечая головокружения, я ощупал громадный до безобразия пояс и вытянул из пряжки бечеву с фишкой на конце. Сложившись пополам, дотянулся до потолка рукой, прижал фишку к штукатурке, включил. Молекусвязное поле вцепилось в потолок бульдожьей хваткой и позволило мне освободить ногу — чтобы повисеть, качаясь, правым боком вверх, и дождаться, пока от багровой физиономии оттечет кровь.

— Действуй, Джим, — посоветовал я себе, — нечего тут болтаться. В любую секунду может подняться тревога.

Словно уловив намек, засверкали лампы, и стены затряслись от рева сирены, которому позавидовал бы Гаргантюа. Я не объяснял себе, что и как надо делать, — не было времени. Палец сам вдавил кнопку на пряжке, и невероятно прочная, практически невидимая мономолекулярная леска быстро опустила меня к корзине. Как только мои загребущие лапы со звоном утонули в монетах, я застыл в воздухе, распахнул атташе-кейс и зачерпнул им, точно ковшом экскаватора, целую гору кругленьких сияющих милашек. Пока крошечный мотор выбирал леску, поднимая меня к потолку, я захлопнул «дипломат» и щелкнул замком. Наконец моя подошва снова намертво прилипла к штукатурке, и я отключил подъемное устройство. В этот момент внизу отворилась дверь.