Страсть за кадром - Мэри Джойс

- Выйдя из автобуса в Нью-Йорке, я огляделся и увидел огромную доску для объявлений на Тайн-сквер. Это была реклама сигарет "Кент". Внизу с краю была маленькая заметка - "рекламное агентство "Малколм и Митчел". Несколько лет я пользовался этими тремя именами в разных комбинациях, работал везде, где мог. Когда я мыл тарелки и подметал полы, я учился говорить, как говорили люди в кинофильмах. До приезда в Нью-Йорк я никогда не был в кино. В это время мне было девятнадцать лет. Я работал официантом в маленьком ресторанчике в театральном районе. Один из моих постоянных клиентов был фотограф. Когда он предложил мне работу в качестве ассистента, я был уверен, что это был мой счастливый билет. Я принял его предложение, а потом уже понял, что он был за фотограф! Он снимал рабочих девочек. Ты знаешь, что это такое, Бретт?

Она кивнула, полностью поглощенная его рассказом.

- Он работал на несколько женских журналов, которые платили ему сто долларов за фотографию; он платил девочкам по пятнадцать. Он обычно говорил им, что они ничего не должны делать - только снять одежду. Мне он платил по пять долларов за фото. Так я работал на него два года потому, что для меня это были реальные деньги. Я накопил немного, купил собственную камеру и стал предлагать сорок долларов девочкам за позирование мне. У меня появились более симпатичные девочки потому, что моя плата была выше. Со своими снимками я дошел до "Бритим Паблимер". Этим я занимался десять лет, Бретт. Тогда меня звали Кент Митчел.

И мне понравилось заниматься фотографией. Я мог совершать волшебство с помощью моей камеры, но я хотел большего. Издатель предложил мне работу в Англии. Я купил билет до Лондона, взял аванс и поехал в Париж. Там я поменял имя на Малколма Кента и принялся фотографировать девочек в одежде. Через восемь лет вернулся в Нью-Йорк в качестве лица, за которое поднимают тосты в мире моды - неотразимого Малколма Кента.

- Малколм - это потрясающе! - сказала Бретт.

- Я тебе это рассказал не для того, чтобы произвести впечатление. Если бы у меня были все твои преимущества, я бы ими пользовался ежемесячно. Это бы сохранило мне столько времени и оградило бы от многих неудобств. Ты можешь оставаться дома, играть в "блошки", прекрасно понимая, что у тебя есть крыша над головой и ничего тебе не угрожает. Но если ты хочешь фотографировать, тебе не обязательно спрашивать у меня или у какого-либо уважаемого заведения, как это делать. Для этого необходимы выдержка, сила воли, характер, мужество. Выбор за тобой, - закончил Малколм и поднялся, чтобы уйти.

- Малколм, - позвала Бретт, ее голос дрожал.

- да?

Он снова обернулся к ней.

- Какое твое настоящее имя? - застенчиво спросила она.

Стараясь казаться строгим, он скрестил на груди руки и уставился на нее. Она подмигнула и взглянула ему прямо в глаза.

- Ну?

Малколм сбросил с себя суровость, уперся руками в бедра и неожиданно стал Грацией.

- Если ты заикнешься об этом кому-нибудь, - я найду тебя и выцарапаю тебе глаза. И тогда ты никогда не сделаешь больше ни одной фотографии.

Он помедлил с минуту.

- Ерл... Ерл Кули.

Глава 5

- Ты действительно уверена? - спросила Лилиан.

Она попыталась собраться, но на ее лице были написаны все чувства относительно удивительного заявления Вретт.

- Больше, чем когда-либо, тетя Лилиан. Я знаю, что это наиболее правильный выбор для меня, - ответила Бретт; ее зеленые глаза блестели твердой уверенностью.

После разговора с Малколмом прошло пять месяцев и, хотя он никогда не возвращался к этому, она постоянно думала об этом. Она отдохнула в рождественские каникулы, катаясь на лыжах в Сан-Вэлли с тетей Лилиан и Лизи. С наступлением весны друзья Бретт развлекались, думая о нарядах и выпускном вечере, а она все время, остающееся от работы в мастерской, проводила в библиотеке, собирая информацию о Париже. Для усовершенствования своего французского языка она даже стала просматривать французские журналы мод.

До сих пор она никому не рассказывала о разговоре с Малколмом - даже Лизи. Действительно, единственным человеком, кому она выложила все, был практически незнакомец.

Это был приличный молодой человек - бывший воспитанник Гротона, первокурсник Принцентона и сосед в Сан-Ремо, которого она попросила в последнюю минуту сопровождать ее на выпускном вечере. Она мечтала, чтобы это был Дэвид, но Бретт была уверена, что он до сих пор считает ее ребенком.

Она танцевала с этим молодым человеком под луной из папье-маше, представляя, что плывет по Сене под звездным небом, когда вдруг он спросил ее, куда она собирается поступать.

- Я не пойду в колледж. Я хочу поехать в Париж, - сказала она, не раздумывая.

- О, это грандиозно! - ответил он. - Я завидую тебе. Когда я только родился, мои родители решили, что я буду учиться в Принцентоне. Это фамильная традиция.

Его реакция удивила ее, но она знала, что должна выполнить свое решение. "Сейчас, - думала она, - я должна сообщить тете Лилиан. Может, ее реакция меня тоже удивит".

- Я действительно не ожидала этого, - спокойно сказала тетя Лилиан.

- Жизнь полна неожиданностей, тетя Лилиан, - живо отозвалась Бретт, повторяя слова Малколма.

- У меня были свои планы, но я понимаю тебя, дитя мое. Когда я решила поехать в Лондон учиться рисованию, мои родители были шокированы, однако они согласились, и я должна сделать то же самое. - Помолчав, она нерешительно продолжила:

- Я была старше тебя, но, я полагаю, сейчас другие времена.

Бретт обняла Лилиан за шею.

- Я надеялась, что ты поймешь меня. В течение всего разговора эрдельтерьер Раш дремал под столиком для кофе. Услышав восклицание Бретт, он подошел и сел у ее ног.

- Только небо знает, что скажет по этому поводу твой дедушка, - произнесла Лилиан.

Со времени своего первого знакомства - шесть лет назад - Свен виделся со своей внучкой по крайней мере два-три раза в год, когда приезжал по делам в Нью-Йорк.

Когда ей исполнилось пятнадцать лет, Свен стал знакомить ее с владениями Ларсенов. Она провела несколько дней с ним в нью-йоркской штаб-квартире Ларсенов на Парк авеню. Бретт вспоминала, что у нее было чувство дискомфорта, когда взрослые в безупречных костюмах обращались к ней как к мисс Ларсен и появлялись по ее вызову, чтобы выполнить любую просьбу. Железные дороги, авиалинии и кораблестроение были основной империей Ларсенов, а предметом будущего он считал исследование космоса.

"Я бы возненавидела сидеть с ним за одним столом для переговоров и обсуждать дела", - подумала Бретт, наблюдая за Свеном во время своих коротких общений. С ним очень не просто договориться. Не только она, но многие опытные посредники были того же мнения. Бретт всегда слушала с большим вниманием, но никогда не хотела следовать его советам.

- На днях я попытаюсь убедить в этом деда, - пояснила Бретт. - Но сначала я расскажу обо всем Лизи.

- Ты хочешь сказать, что не обсуждала этого даже с Лизи? - спросила Лилиан.

- Я должна была принять свое собственное решение. Надеюсь, что она меня поймет, - ответила Бретт.

- Хорошо, и когда же ты собираешься уехать? - спросила Лилиан.

- Сразу после окончания. Нет никакого смысла прозябать в Нью-Йорке, когда можно провести лето в Париже, - сказала Бретт.

- Это же всего через несколько недель, дитя мое. Как ты смотришь на то, чтобы я поехала вместе с тобой и помогла тебе там устроиться? Я не была в Париже с того лета, что мы провели во Франции, это было четыре года назад.

- Ой, тетя Лилиан, я была бы так рада! Мы прелестно провели бы там время.

- Я не поступаю в сентябре в школу дизайна, - сказала Бретт.

- Что ты не делаешь? - воскликнула Лизи в трубку.

Хотя ее родители не имели ученой степени, они прекрасно обеспечивали своих детей. Но Дэвид внес свои изменения в их планы, а Лизи решила стать второй Пауэл с высшим образованием. Она хотела развить две свои способности: говорить и задавать вопросы, чтобы учиться радиожурналистике в университете в Сиракузе.

- Я не собираюсь идти в школу дизайна. Я собираюсь перебраться в Париж, изучать моду и фотографировать, - объяснила Бретт.

- Но что будет.., как можно?.. - лепетала Лизи. - Я думала...

- Я знаю, что это речи сумасшедшего, но я обдумывала это шесть месяцев и пришла к такому решению. В любом случае, Малколм говорит, что это единственный путь реализовать свои потенциальные возможности, - сказала Бретт.

- Шесть месяцев! И ты ни разу не заикнулась мне об этом?

Лизи не была уверена, из-за чего расстроилась больше: что ее подруга уезжала за тысячи миль в чужую страну или что она ни разу не поделилась своими планами.

- И когда ты уезжаешь? - тихо спросила Лизи.

- В следующем месяце. Тетя Лилиан поедет со мной помочь устроиться, радостно сказала Бретт. - Не могу уже дождаться, когда ты ко мне приедешь в гости!

- В гости в Париж? Бретт, я всего лишь студентка, ты не забыла? напомнила Лизи.