Проклятие Слизерина - Slav

Замок словно издевался над ним. Каждый коридор заканчивался тупиком, а стоило вернуться к развилке, чтобы выбрать другой путь, в итоге попадал в очередной тупик. Решив, что выбрал все же неверную лестницу, Том пытался найти ту, что вела к Обеденной зале. Но потерпел еще одно поражение, лестницы как не бывало.

Тому чудилось, будто коридоры оживают: одни внезапно возникали перед ним, другие сразу же смыкались за спиной. Серые холодные стены давили со всех сторон, в звенящей тишине слышались странные голоса и шорохи. Вконец измотавшись своими страхами, Том свернул в незнакомый коридор, побежал.

Коридор внезапно кончился. В глаза брызнул яркий свет: солнечные лучи, проникая сквозь сказочные витражи, расчертили просторную залу радужными полосами. В центре залы высилась двенадцатифутовая статуя дракона из горного хрусталя. Солнечные лучики игриво скользили по хрустальным чешуйкам волнистого змееподобного тела, отчего дракон казался то огненно–красным, как заря, то темно–синим, как морская пучина. Казалось, тело дракона собрали из частей принадлежащих различным животным: туловище змеи, рога гигантского оленя, два сомовьих усика по краям головы, львиная грива вокруг шеи, на подбородке и на каждом локте. Крыльев дракон был лишен. То ли не выросли, то ли хрусталя не хватило.

Во всем облике зверя чувствовалось поистине императорское спокойствие, только наблюдательный уловил бы буйный нрав. Когтистые трехпалые лапы с силой впивались в гранит, готовые в любой момент раскрошить на мелкие кусочки.

Возле хрустального дракона, спиной к Тому, на низкой скамье сидел мальчик с волосами цвета спелой пшеницы. Спина мальчика была выгнута дугой, он бережно над чем‑то склонился. Том шумно вздохнул, наконец‑то встретил хоть кого‑то, а то уж стало казаться, будто замок безлюден.

Золотоволосый обернулся на шум, брови изумленно взметнулись вверх.

— За тобой гнались призраки?

Том резко, будто и впрямь ожидал погони, обернулся, коридор был пуст и темен, замедленно повернулся к мальчику.

— Нет. С чего ты взял?

— Вид у тебя потрепанный, – оглядел его мальчик. – И запыхался, будто оббежал всю Англию…

Том вспыхнул, щеки предательски заалели.

— Никто за мной не гнался! Я искал… я осматривал достопримечательности замка.

— Бегом? – ухмыльнулся мальчик.

— Я торопился, – насупился Том.

Мальчик кивнул с отсутствующим видом, вернулся к своему занятию, потеряв к незнакомцу всякий интерес.

Том с выражением любопытного туриста на лице, убрал руки за спину, оглядел залу. Вдоль стены расположился ряд холодного оружия, здесь было все: от легкого стилета до фламберга; клинки, покрытые письменами, изрезанные невиданными цветами и завитушками, рукояти, обернутые мехом, ножны и эфесы, усыпанные драгоценными камнями, увитые узорами из золота.

Он по дуге стал обходить хрустального дракона, краешком глаза поглядывал на золотоволосого мальчика. Теперь Том мог рассмотреть, чем тот занимается. На коленях мальчика лежал альбом для рисования. На белоснежном листе карандаш выводил тонкие линии, которые перекрещиваясь, вились в узор. На листе рождался силуэт дракона, бледная тень того, что восседал на постаменте, искрился, лениво жмурился от солнечного света.

Том весь сжался, когда в животе тихо заурчало, закусил губу от досады, быстро глянул на художника, но тот ничего не замечал вокруг, а по–детски округлые щеки от усердия даже разрумянились. Спросить, как пройти в Обеденную залу, Том сразу не решился, вместо этого остановился у стенда с обмундированием, неподалеку от художника, стал с повышенным интересом рассматривать рыцарские доспехи с алебардой.

Том словно невзначай бросил через плечо:

— Разве в замке есть призраки?

Художник, совсем забыв о чужом присутствии, поднял на него недоуменный взгляд.

— Призраки есть везде, особенно в старых замках… – убежденно ответил он, немного помолчав, добавил: – Даже в Хогвартсе.

— В Хогвартсе? – заинтересовался Том, повернулся к художнику лицом. – Ведь это школа.

— Ну и что? Никто их не спрашивал, где и как они хотели умереть.

Во взгляде мальчика что‑то неуловимо изменилось, глаза на миг блеснули. По лицу пробежала тень, он даже альбом отложил, Том не сводил с него недоуменного взгляда. Брови художника поползли на лоб, нижняя губа безвольно подрагивала.

— Т–т-там…

Глаза мальчика полезли из орбит, тыча пальцем куда‑то за спину Тома, прошептал заикаясь:

— Там п–п-прив–вид–дение…

Том обернулся настолько быстро, что поскользнулся на надраенном до блеска полу. Уже заваливаясь на бок, попытался ухватиться за настенную портьеру, та ответила рвущимся звуком, в кулаке остался только небольшой клочок. Плечо больно ударилось о твердое, послышался металлический, словно рассыпали сотню кастрюль, звон. Части рыцарских доспехов с оглушительным дребезжанием раскатились по полу, тяжеленный щит придавил ногу, Том сдавленно охнул. Из железной рукавицы рыцаря выскользнула алебарда и, описав дугу, с хищным свистом вонзилась в хрустальную лапу дракона.

Улыбка мелькнувшая было на лице художника, мигом исчезла, в глазах промелькнул искренний страх. Алебарда с жадным хрустом впивалась в плоть дракона, поползли трещины, словно тонкие нити, опутывая скульптуру. Дракон, подобно снеговику под лучами весеннего солнца, стал оседать сверкающими осколками, через мгновение на месте статуи высилась лишь бесформенная груда хрусталя.

Том с трудом приподнялся на локтях, отпихнул ногой рыцарский щит, в голове все еще гудело, спина горела от боли.

— Где?.. – спросил он, вертя головой. – Где оно?..

— Что? – не понял художник.

— Привидение.

— Какое к черту привидение?! – рявкнул художник с горечью. Он стоял на коленях возле осколков дракона, подбирал кусочки, надеясь собрать, как мозаику. – Не было никакого привидения!

Том с ошарашенным видом посмотрел на него.

— Но ты сказал…

— Ты что не понимаешь?! Ты разбил Императорского Дракона! – причитал художник, все еще не веря в содеянное.

— Это не я, это алебарда, – попытался оправдаться Том.

В дальнем коридоре послышались поспешные шаркающие шаги.

— Что там происходит?! – раздался гневный женский голос.

Том, еще не понимая почему, живо вскочил на ноги, тело само юркнуло за ближайшую нетронутую портьеру. Успокаивая сердцебиение, услышал удивленный окрик:

— Чародеи всемогущие, ты что натворил?!

— Это не я… – послышались сбивчивые оправдания. – Это мальчик…

— Ах, мальчик?!

— Ой!..

Том осторожно выглянул, полная женщина в широком переднике и с закатанными по локоть рукавами методично драла художника за ухо. Лицо мальчика перекосило от боли, он безуспешно пытался вырваться, ухо наливалось пунцом.