Проклятие Слизерина - Slav

Молчунья с трепетом разглядывала палочку в руках Тома, бросала на мистера Олливандера несмелые взгляды.

— Не расстраивайся, и тебе подберем, – подзадорил мистер Олливандер.

Покинув магазин Олливандера, Том едва сдерживался, чтобы не стать размахивать волшебной палочкой направо и налево. Останавливала мысль о возможных результатах: если уж без палочки смог оживить табурет, то теперь вдвойне опасен и для окружающих, и для себя самого.

Он старательно избегал аптек, отводил взгляд от зазывных вывесок книжных лавок. Ноги сами несколько раз сворачивали к магазинчикам, в витринах которых поблескивали телескопы, пузатые котлы, изящные клепсидры и астролябии, но Том заставлял себя проходить мимо. Он зайдет туда, но позже, когда посетит зоомагазин. Выбора домашнего питомца Том ждал с нетерпением вот уже несколько дней.

Он задержался у магазина с задорной вывеской «Бестии и Животинки. Индивидуальный подбор фамилиара на основе Вашего гороскопа и расположения созвездий». Том в предвкушении толкнул дверь зоомагазина, в нос ударил пряный запах кошачьей шерсти и птичьего корма, что после свежего утреннего воздуха казалось почти зловонием.

Чего тут только не было. К голосам посетителей примешивались урчание пушистых кошек, писк потревоженных мышей и уханье сов, ленивое шипение змей и кваканье пузатых жаб. Даже молчание пучеглазых рыб и мохнатых пауков казалось необычным.

— Папочка, давай возьмем вот этого, – плаксиво упрашивала рыжеволосая девочка.

Мужчина лишь развел руками, не в силах отказать дочери. Девчушка с радостным визгом полезла в коробку, извлекла истошно пищащий пушистый комочек, такой же рыжий, как она сама.

Две пожилые дамы придирчиво выбирали жабу, немолодой продавец никак не мог им втолковать, что бородавок от жаб не бывает. Крепкий волшебник с видом знатока склонился над стеклянными банками с пауками, что‑то негромко шептал, будто говорил с ними.

Группа малышей прильнула носами к аквариуму с радужными рыбками, восторженно указывали пальцами на самых красивых.

— Ух, ты, смотри какая! – воскликнула девочка с ямочками на щеках. – У нее чешуя бирюзовая с изумрудным оттенком.

— Нет, моя все равно лучше, – серьезно возразил невысокий мальчик. В руках он держал округлый аквариум, в котором плескалась коралловая с золотым отливом рыбка.

Том тоже с интересом понаблюдал за плавными танцами пурпурных рыбок, неспешно двинулся дальше.

— Да уймись же ты!

Возле большой клетки с совами, пыхтя и толкаясь, боролись два мальчика. Старший, на вид ему было лет пятнадцать–шестнадцать, силился оттащить от клетки меньшого, который пытался всучить лакомство сонной сипухе. Потревоженная птица возмущенно ухала, огромные желтые глаза с изумлением уставились на мальчиков. Лицо младшего раскраснелось от усердия, завитушки волос растрепались, в глазах горит азарт. Он игнорировал даже нежелание сытой сипухи брать корм. Старший мальчик, потеряв терпение, отвесил ему звонкий подзатыльник. Взлохмаченный юнец коротко вспискнул, но сдался, позволив оттащить себя от клетки. Сипуха могла вздохнуть спокойно.

Старший мальчик, озирался по сторонам, в который раз без нужды приглаживал волосы, выглядел не на шутку рассерженным. Младший тяжело вздохнул, упрямо наклонив голову, выслушивал нравоучения, на клетку с совами бросал досадливые взгляды. Том отметил, что мальчики очень похожи: у обоих ярко–голубые глаза; каштановые волосы, курчавые и всклокоченные – у младшего, коротко остриженные – у старшего. Должно быть, братья, решил он.

— Ж–ш-шарко, – прошелестело совсем рядом.

Том удивленно огляделся, вновь совсем близко вздохнуло. Том с изумлением понял, что звук исходит из небольшого террариума с ярлыком «Ancistrodon halys»[4], в котором, скрутившись неподвижными кольцами, дремала змея. Террариум был полностью залит солнечным светом, что беспрепятственно проникал через витринное стекло. Продавец, увлеченный многочисленными покупателями, совсем позабыл о пресмыкающихся, что живьем изжаривались на солнце.

Треугольная, похожая на нос корабля, голова с усилием приподнялась, змея издала шипящий звук. Том неуверенно приблизился к террариуму. Чешуя змеи была цвета мутной болотной воды, длинное тело исчертили коричневые поперечные полосы. Тусклая пленка на глазу медленно поползла вверх, вертикальный зрачок без особого интереса уставился на него. Змея вновь собралась задремать, когда Том спросил осторожно:

— Простите, Вы что‑то сказали?

Теперь змея уставилась на него обоими выпуклыми глазами, Том почувствовал себя глупо: говорить со змеями – это уже слишком.

— Понима–аешь? – удивилась змея.

— Вроде бы, – пожал плечами Том. Он сам был удивлен не меньше змеи.

Треугольная голова слабо кивнула в сторону витринного окна.

— Занавес–с-ска.

Том перегнулся через террариум, едва не упал, но задернул почти выцветшую занавеску. Часть террариума заволокла тень, в которую с благодарным шипением переползла змея. Том вдруг почувствовал взгляд, что впился между лопаток, поспешно обернулся. За ним наблюдал мальчик с взъерошенными волосами, ясные голубые, как воды молодого ручья, глаза искрились любопытством. Мальчик поспешно теребил брата за рукав мантии, что‑то бессвязно лепетал, указывал на Тома пальцем.

Том торопливо отступил от террариума, с непринужденным видом, будто и прежде стоял здесь, замер возле клеток с грызунами. Здесь же на деревянном насесте сидел, нахохлившись и подобрав лапы, крупный потрепанный ворон. Ворон, похоже, спал. Глаза были затянуты пленкой, голову втянул в плечи, от чего походил на насупленного петуха. Том сделал вид, что заинтересованно рассматривает ворона.

Рядом мгновенно возник хозяин магазина, губы растянуты в услужливой улыбке. Такая улыбка озаряла лицо хозяина, когда спешил избавиться от залежалого товара, каковым сейчас являлся ворон. Птицей мало интересовались покупатели, что доставляло немало забот.

— Отличный выбор, молодой человек! Перед вами уникальный экземпляр говорящего скандинавского ворона.

От громкого голоса ворон вздрогнул, пленка с глаз мгновенно исчезла. Черные, как угли, маленькие глазки некоторое время испытывающе буравили Тома, затем ворон тряхнул пернатым телом, нагнул, будто в приветствии, голову, из горла вырвалось хриплое карканье.

— Кор–р-рникс.

— Корникс? – переспросил изумленный Том.

— О, да так он сам себя называет, – стушевался продавец, затем почесал затылок в задумчивости, смущенно улыбнулся. – Надо признаться, я несколько удивлен. Корникс не любезничает с покупателями. Обычно молчалив, как чучело, – не поймешь то ли жив, то ли помер, – а Вам даже представился… Говорит он редко, но, как говорится, метко. Пустой болтовни от него не услышите.