Похождения в Амстердаме - Крис Юэн

— Что мы никогда не встречались.

— И они вам поверили?

— Не уверен. Вы сказали полиции о двоих мужчинах, с которыми ужинал Майкл?

Она уставилась в пол.

— Разумеется.

— Вы их знаете?

— Нет. Я их описала.

— Полиции известно, кто они?

Марике пожала плечами.

— Сомневаюсь. Они хотели знать, встречался ли Майкл с ними раньше.

— И?

— Я ответила, что не знаю. Это правда. — Она посмотрела на меня, глаза ее широко раскрылись. — Я никогда не встречалась с друзьями Майкла.

— Те еще друзья.

— Он называл их именно так.

— А насчет обезьян? — спросил я. — Вы рассказали полиции о статуэтках?

Она покачала головой.

— А что вы о них знаете? Сколько они стоят?

— Сами они ничего не стоят.

— Вы уверены? Когда в тот вечер я показал вам одну… ваши глаза.

— Что?

— Они широко раскрылись. Словно в руке у меня было что-то красивое и сверкающее.

Ее губы изогнулись в улыбке, словно Марике собралась рассмеяться. Но она сдержалась, опустила подбородок на скрещенные пальцы.

— Раньше я такую не видела, — призналась Марике. — Ту, что закрывает глаза, видела. Остальные — нет.

— Что они означают, Марике, для вас и для Майкла?

— Они при вас? — спросила она, не отрывая от меня взгляда.

— Нет.

— А где они?

— В безопасном месте.

— Покажите мне их.

— Пока не покажу. Я не знаю, во что впутался. Они — моя защита.

— Деньги вы получите, — холодно отчеканила она.

— Возможно. Но сейчас я хотел бы получить кое-какие ответы. Почему бы вам не рассказать мне о втором воре? Вам о нем известно?

Лицо Марике превратилось в вопросительный знак: рот превратился в точку, брови изогнулись дугами.

— Значит, неизвестно. Я склонен вам верить. Был второй человек, Марике. Он вломился в квартиру в Йордане, когда я там находился. Искал то же, что и я.

— Я ничего не знаю об этом втором человеке, — ответила она.

— Я думаю, его нанял Майкл. Я думаю, ему потребовался дублер после того, как я отказался.

— Но зачем?

— Потому что он хотел заполучить обезьян именно в тот вечер. Тут двух мнений быть не может. Меня это насторожило, но, как выяснилось, он не ставил передо мной непосильной задачи.

Марике опустила ноги на пол, встала, подошла к окну. Обхватила себя руками, уставилась на свое едва заметное отражение в стекле. Я наблюдал за нею. Эти веснушки на шее. Эти маленькие пятнышки. Они так и звали к себе.

— Он хотел только вас. Никого больше. Вас ему рекомендовали. Кто-то в Париже. Друг.

— Такого быть не может, — возразил я. — Я знаю одного человека в Париже, но он бы мне об этом сказал.

— Не сказал бы, если Майкл попросил не говорить.

— Сказал бы. Даже в этом случае.

— Вы так думаете?

— Этот человек дает мне работу и так зарабатывает на жизнь. Но, чтобы работать на него, я должен ему доверять. Он это знает.

Она повела плечами.

— Возможно, и Майкл должен был ему доверять.

— Вероятно, мы говорим о разном доверии.

— Мы говорим об одном и том же. — Она повернулась ко мне.

— Нет, — настаивал я. — Вы не понимаете. Человек, о котором говорю я, — скупщик краденого.

— Да?

Я смотрел на нее, ожидая, пока смысл моих слов отложится в ее тупой голове. Похоже, не отложился. Зато я начал понимать, что к чему.

— Марике, а чем Майкл зарабатывал на жизнь?

— Ты не знаешь?

Я покачал головой.

— Он такой же, как ты, Чарли.

— Такой же, как я?

— Да, да. Ты ведь вор, правильно?

Глава 9

Я сидел за столом, сцепив пальцы за шеей, и пытался разрешить проблему, с которой столкнулся.

Убийцей был Николсон. Я знал об этом с самого начала книги и знал, как доказать его вину. Ключ к разгадке таился в портфеле: кисть правой руки жертвы — дворецкого Артура. Мой герой Фолкс обо всем догадался: как Николсон хотел убить Артура, чтобы проникнуть в дом и забрать фотографию, которой его шантажировали, как он создал себе алиби, убедив жену, что провел ночь в своем кабинете, тогда как на самом деле поймал такси, хитростью проник в квартиру Артура, задушил дворецкого, отрезал правую кисть, положил в портфель, найденный в квартире Артура, и воспользовался ключами Артура, чтобы проникнуть в особняк, а кистью покойного — чтобы открыть сейф, приложив пальцы к сканирующей пластине замка. Но одного я не заметил (пока Виктория не ткнула меня носом): Фолкс в качестве доказательства вины находит в кабинете Николсона портфель с отрезанной кистью, и Николсон ломается и во всем сознается, но я не объяснил, каким образом этот портфель попадает из хранилища вещественных доказательств в полицейском участке в дом Николсона.

Загвоздка была та еще. В прошлых книгах я обходился с подобными проблемами просто: Фолкс залезал в те или иные дома и перемещал вещественные улики в полном соответствии с моими желаниями. Здесь я такого сделать не мог. Портфель находился в святая святых полицейского участка, и какой бы дьявольской изобретательностью ни обладал мой взломщик, я не мог позволить ему совершить кражу в полиции. Как вариант, я мог ввести в книгу нового персонажа, умудренного опытом патрульного, которого Фолкс уговаривает помочь ему. Пусть коп получит какую-то важную информацию в обмен на портфель. Идея была неплохая, но мне не нравилась тем, что потребовалось бы переписать чуть ли не всю книгу. Если коп столь важен для сюжета, то его придется вводить в первых главах и добавлять большие вставки, по ходу которых Фолкс должен завоевать доверие копа. Взваливать на себя такую ношу не хотелось. А кроме того, если события начнут развиваться по такому сценарию, читатель нисколько не удивится, когда Фолкс откроет шкаф в квартире Николсона и достанет портфель.

На этой мысли зазвонил телефон, и я взял трубку. Пьер звонил по моей просьбе: я оставил сообщение на автоответчике. Теперь я уже нисколько не сомневался, что звали его вовсе не Пьером, но, если тебя связывают с другим человеком деловые отношения, без имени никак не обойтись, а поскольку человек этот — француз и живет в Париже, имя Пьер представлялось удачным выбором. Со своей стороны, Пьера совершенно не волновало, как я его называю, — при условии, разумеется, что он получит свою долю как с каждого переданного мне заказа, так и с реализации украденных вещей.

— Чарли, ты хочешь предложить мне какое-то дело в Амстердаме? — начал он.

— Возможно, — я откинулся на спинку стула и положил, скрестив, ноги на стол. — Хотя все зависит от тебя, Пьер. Точнее, от того, могу ли я тебе доверять.

— Чарли, пожалуйста. Мы — друзья. Мы не можем так говорить друг с другом.

— Обычно — не можем. — Я посмотрел на роман Хэммета под стеклом. Висел он низко, так что я мог дотянуться до него рукой. Что и сделал, поправив чуть перекосившуюся рамку. — Но я слышал, что ситуация изменилась. Мое имя от тебя теперь может узнать кто угодно.

На другом конце провода молчали. Я стер со стекла пылинку.

— Американцы, Пьер, — уточнил я, — поклонники моего таланта. Тебе это что-то говорит?

— Чарли…

— Не торопись. От твоего ответа многое зависит.

— Он тоже друг, — осторожно ответил Пьер. — Давний друг. Он хотел лучшего специалиста, какого я только могу найти в Нидерландах. А ты лучший, Чарли.

— Это вдохновляет. Он сказал тебе, на что нацелился?

— Нет. Я предложил ему связаться с тобой, но он не пришел от этого в восторг.

— Почему?

— Он не сказал.

— Ты знал, что он вор?

— Разумеется. А как иначе мы могли познакомиться? — В голосе Пьера послышалось искреннее недоумение.

— И тебе не показалось подозрительным его желание нанять кого-то, а не сделать все самому?

— Если на то пошло, показалось. Но у многих людей наступает момент, когда им недостает уверенности и они не могут идти на дело.

— Ты решил, что это тот самый случай?

— Двенадцать лет — долгий срок, знаешь ли.

Я выпрямился, плотнее прижал трубку к уху.

— О каких двенадцати годах ты говоришь, Пьер?

— Ты не знаешь?

— Не знаю чего? Он сидел?

— Он тебе не сказал?

— Нет. — Я схватил ручку, проверил на верхней странице моей рукописи, пишет ли она. — За что он сидел?

— Убил человека.

— Он убийца?

— Нет. Этот человек… он попытался изобразить героя… остановить Майкла, уносящего бриллианты.

— Так он специализировался на драгоценностях? — спросил я, рисуя распростертое тело со знаком вопроса на груди.

— Бриллианты, Чарли. Вот что он воровал. Исключительно бриллианты.

— И кто-то попытался его остановить?

— Охранник.

— И он его убил?

— Похоже на то.

Я задумался. О мужчине, с которым виделся в кафе. Он выглядел совершенно обычным человеком. Не преступником, осужденным на длительный срок. Не убийцей.