Реверс - Михаил Юрьевич Макаров

— больше ни-ни, загремим под фанфары. Она вроде соглашается, а через день ещё одно допсоглашение волочёт. «Сотруднику прокуратуры, надзирающему за горадминистрацией, отказать нельзя», — говорит. А под каждой бумажкой — моя подпись. Случись чего, меня крайней сделают. В общем, когда дошло до десяти рассрочек, я упёрлась — больше не буду. Ни грамма в рот, ни сантиметра, сам знаешь куда! Эта тощая коза затаила злобу и в марте впрудила меня с подработкой. Раньше только сюсюкала: «Светочка, золотце, ути-пути, халтурь на здоровье. Зарплата у тебя невелика, ребёнок маленький». А тут — слила за милую душу! Меня дёргают на ковёр к замглавы. Прикинь, какой уровень! Можно было покочевряжиться, но я психанула, написала по собственному. Обидно — Фонд этот с нуля создавали. Сколько я в него сил и мозгов вложила. И вот третий месяц бездельничаю. Хорошие должности заняты. На стрёмные, которые биржа предлагает, идти не хочу даже временно, не девочка уже… Вот такие делишки, братишка! А суку Тамару бог накажет! — закончила она с ожесточением. — У меня глаз колдовской!

Неверующий в сглазы и проклятия Маштаков тем не менее не любил, когда в его присутствии разбрасываются подобными заявками. Но сестра была в своём праве, и увещевать её он не стал.

Наверное, Светка долго бы изливала душу, если бы не спохватилась, что за окошком — темень, а Максимка, для которого комендантский час наступал в половине десятого, не соизволил вернуться домой. Будто у шалопая уже каникулы начались.

— Сейчас я его загоню, — отяжелевший от сытости и уюта Миха выбирался из-за стола с усилием.

Частный сектор на улице Орджоникидзе напоминал деревню. По утрам здесь даже петухи голосили. Сейчас прохладную тишину нарушали басистое жужжание майских жуков и гомон мальчишек, охотившихся за ними. Цветущая сирень благоухала так неистово, что Маштаков засовестился отравлять её аромат и торопливо затушил сигарету об ладонь.

6

21 мая 2004 года. Пятница.

09.30–10.00

Объяснить причину своей нервозности Яковлев не мог.

Ситуация развивалась совершенно в штатном режиме. Путём грамотных манипуляций объект разработки перенёс встречу на будний день. Поначалу чиновник велел взяткодателю прийти в субботу. Но по выходным длинные коридоры городской администрации пустынны. Группа захвата, которая должна сосредоточиться вблизи кабинета фигуранта, вызовет неизбежные подозрения. В первую очередь — у вахтёра в фойе, связи которого с «объектом» исключать нельзя.

А в рабочий день в коридорах власти кишмя кишат озабоченные граждане. Гул стоит, как на Курском вокзале. Инфильтрация пройдёт гладко. Группа проникнет в здание поодиночке. По разным лестницам сотрудники спокойно поднимутся на третий этаж к управлению архитектуры и градостроительства, где займут исходные позиции.

Реализация назначена на десять ноль-ноль. Впереди для закрепления — день, вечер, а если потребуется, и ночь. В субботу — сопровождение ареста в прокуратуре и суде. Если всё выйдет удачно, воскресенье можно будет провести с семьёй, отдохнуть, чтобы с началом новой трудовой недели навалиться на проблемы со свежими силами.

Словно огурчик с грядки, почти без опоздания подъехал заявитель Мунтян. Он имел влечение к спиртному и периодически заплывал на длинные дистанции. В ходе подготовительных мероприятий Яковлев непрестанно его профилактировал, убеждал не развязываться до конца операции, а потом уж отметить успех по-взрослому.

Долговязый, сутулый, щедро орошённый французским парфюмом, Гриша Мунтян выглядел много старше своих сорока лет.

— Тимур, я буду трезв, как горный хрусталь, — хрипато соглашался он, уводя в сторону красные глаза.

Яковлев, работая на закрепление, повторял, как сильно надеется он на Гришину порядочность. Фамильярное обращение замначот-дела ФСБ пропускал мимо ушей. Высококлассный агентурист, психолог по роду службы, он понимал особую важность контакта с человеком, пошедшим на сотрудничество с конторой. С первого дня Мунтян воспринимал их отношения приятельскими — на ты, без отчеств и чинов.

Разработка велась с прошлой осени. Ради неё Яковлев, возвратившись из командировки в Чечню, пожертвовал отпуском.

Главный архитектор Левандовский был тем крепким орешком, о который четвёртый год ломали зубы. ДОУ[48] распухло, как кирпич, а результат отсутствовал. Без преувеличения полгорода говорило, что архитектор берёт сырым и варёным. Это подтверждало и его благосостояние, явно не соразмерное официальным доходам. Но зацепиться не удавалось. Чиновник вёл бизнес исключительно с проверенными людьми.

Устойчивой выглядела связь Левандовского с ООО «Наяда ЛТД», получавшей под строительство автозаправок один земельный участок краше другого. Но в «Наяде» рулил тёртый калач Катаев, категорично отвергавший любые контакты с органами. После того, как он пролез в областное ЗС[49], с ним приходилось церемониться.

Технические мероприятия подтверждали, что архитектор решает вопросы в интересах Катаева за мзду, однако конкретика отсутствовала. Разговоры были краткими и велись на птичьем языке.

И тут как нельзя кстати нарисовался предприниматель Мунтян по кличке Мутень.

Гриша владел магазином, расположенным на первом этаже пятиэтажки на улице Ворошилова. Он надумал расширить торговые площади за счёт просторного подвального помещения, оборудовав в нём цокольный этаж с отдельным входом.

В установленном порядке Мунтян обратился в администрацию города с заявлением о выдаче ему градостроительного плана земельного участка. Полученный ответ огорошил Гришу. Оказалось, что из-за нерадивости исполнительной власти участок не был сформирован и поставлен на кадастровый учёт.

— Так сформируй и поставь, ангидрит твою перекись марганца! — эмоционально потребовал Гриша от исполнителя, рассматривавшего обращение.

Через три месяца блужданий по замкнутому кругу Мунтян уяснил — оформление градостроительного плана невозможно в принципе. Для этого требовалось расширить границы земельного участка многоквартирного дома, чтобы объекты реконструкции не выходили за их пределы. Но при отсутствии законного решения проблемы в России обязательно должна иметься хитрая лазейка для умеющих договариваться.

Гриша стал искать выходы на главного архитектора, заслужившего репутацию человека, мыслящего нешаблонно.

Идущий да обрящет. В один прекрасный день настырный Мунтян добился личного приёма у Левандовского. Тот деловито пояснил, что в порядке исключения может поручить геодезической организации изготовить новый проект участка. В нём пожелания предпринимателя будут учтены в полном объёме. Гриша несказанно обрадовался. Это было верхом его мечтаний. А жителям дома вовсе не обязательно узнавать о грядущих изменениях в части подвижки границ. Небольшие изменения в налоговых платежах они наверняка объяснят инфляцией. Жизнь постоянно дорожает!

Чирикнув фломастером на бумажном квадратике, архитектор поманил просителя пальцем. Мунтян послушно обогнул стол и увидел на листочке цифры и буквы. «5000 у.е.» Левандовский молниеносно измельчил бумажку на молекулы и объявил аудиенцию оконченный.

Из здания администрации Гриша почапал в кабачок «Услади друзей», где для стимуляции мозговой деятельности махнул водки и призадумался. Лишними деньгами, будучи негоциантом весьма средней руки, он не располагал. Жил в основном за счёт