Я прошу тебя возвратиться - Анатолий Краснопольский

- Что?

Давно не оперировал Павел Федотович. Давно. С той поры, как подстерегла его неудача. Она осталась в тиши его кабинета, но его опыт, умение, острый взгляд теперь спотыкались на чувстве страха, который он прятал за административной суетой.

О, как ты мне помог, отец, в эту минуту! В минуту отчаяния, которую я скрывал даже от самого себя, ты незримо встал рядом с мной, как в бою, где близкая победа могла обернуться поражением. Я положил на стол твой "Бортовой журнал фронтовой академии". Ты рассказывал в нем о Ване Федорове.

- Тридцать лет хранишь! Ничего себе, - восторгается Павел Федотович, вглядываясь в строчки, поблекшие от времени. Лицо его на мгновение озарилось, но тут же потухло, он неловко зашептал: - Понимаешь, как бы тебе объяснить... Конечно, отец для тебя самый авторитетный человек... Но все-таки я еще не списан, я пока решаю. Брать в отделение Пронникова? Я не вижу смысла в этом.

- Но вы все-таки почитайте дневник!

- Прочту еще, - уклончиво выдыхает Павел Федотович. - Но видишь, то одно, то другое валится на голову. Звонил, кстати, начальник госпиталя, напоминал об уборке территории. Твоя забота, проследи лично.

- Слушаюсь, - говорю покорно.

- И вообще у меня трехдневные сборы, - жалуясь, ворчит Якубчик; одеваясь, оп долго не может попасть в рукав шинели, а когда облачился с моей помощью, многозначительно, тоном приказа подытожил наш разговор: Ну, мы, кажется, все решили. Честь имею.

Тихо в ординаторской.

- Ах, так! - снова врывается твой возмущенный голос, отец, твоя необузданная неуспокоенность. - Значит, против?

Как видишь, - отвечаю я тебе.

- Вижу, он тебя в дураках оставил.

Ах, отец, что ты знаешь о моем времени? Ты был рядовым врачом и целым госпиталем командовал, а Якубчик - кандидат наук и работает начальником отделения.

Улавливаешь разницу? И оп против.

- Эх, жил бы я! Люди всегда против того, чего сами не делают, особенно если еще обзавелись титулами.

Но что, отец, изменится, если даже я так думаю?

- Да скажи ты своему Якубчику, что одряхлел оп, заблудился в детских горшочках. Скажи и ударь по столу кулаком.

Нет, отец, по понимаем мы с тобой друг друга.

"По столу кулаком..." Но столу Павла Федотовича?

А знаешь, как я обязан этому человеку!

После института я был призван в армию и получил назначение в отдаленный гарнизон. Некоторые думают, что там мне пришлось заниматься только фурункулами, нотницами и прочими семечками. Не скрою, занимался.

Но зато никакой опеки светил. И это здорово, что сразу я был брошен, как не умеющий плавать, на быстрину, где приходилось самому барахтаться изо всех сил, чтобы достичь берега... Так вот о Якубчике.

... - Ой, батюшки, - бежала по коридору медсестра, - ой, батюшки.

- Что случилось? - Я вышел ей навстречу из перевязочной.

- Ой, батюшки! Коля, наш Коля...

Вслед за медсестрой офицер и два солдата несли безжизненное тело Николая Аксенова, которого я тут же узнал. Спортсмен. Мотоциклист.

- В спину... из пистолета, - скороговоркой произнес побелевшими губами лейтенант.

Все в крови. Лицо заострившееся, бледное.

- Сюда, - указываю на стол.

Пока разрезаю одежду, лейтенант сбивчиво рассказывает:

- Угнали из поселка машину... Милиция перекрыла все дороги... И нас попросили помочь поймать угонщика... Мы патрули военной автоинспекции... Аксенов догнал "Волгу", оботел, и тот, сволочь, в спину...

Пуля, где пуля? Но интуиция подсказала: надо начинать не с этого.

- Кровь! - говорю я своей толстушке.

- Ой, батюшки, все отдали этому... как его... вы капельницу приказывали ставить...

- Я приказывал тут же пополнить запас.

- Позвонить в Киев, в госпиталь? Али как?

- Звоните!

А сам распахиваю дверцы шкафа, достаю аппарат для прямого переливания крови. Я построил его по принципу роликового насоса. Диск величиной с консервную банку пронизывает трубка, по ней с помощью рукоятки кровь перекачивается от донора к пациенту.

Метнулся к другому шкафу, достал карточку Аксенова. Повезло парню. У нас с ним кровь одной группы.

Игла покорно тонет в вене, другая - в моей.

- Вращайте, - приказываю ничего пе понимающему лейтенанту, подавая ему диск.

Нервно дернулась трубка: пошла кровь. А потом...

потом прямо на пол звякнула извлеченная пуля...

Вот тогда и появился в перевязочной полковник Якубчик. Сюда, в отдаленный гарнизон, его доставил вертолет. Энергичные руки, прищуренный пронизывающий взгляд, умение оценить обстановку по едва уловимым деталям.

- Спинной мозг? - спрашивает.

- Не поврежден, - отвечаю хирургу заплетающимся языком. - Пуля вон там, - указал я головой, и голова потянула меня куда-то книзу.

- Что с вами?

- Кровь пришлось давать самому, видно, переборщил, - отвечаю, а в глазах темным-темно.

Полковник повернулся к медсестре-толстушке:

- Организуйте вашему доктору горячее питье. Только быстро.

Та покорно поклонилась и, выдохнув свое "ой, батюшки", поплыла по коридору. Полковник Якубчик не улетел, остался ночевать, сказав, глядя на меня: "Беда в одиночку не ходит".

К ночи я пришел в себя. Из всего происшедшего запомнилось, как впервые меня сегодня назвали доктором.

Теперь мы оба находились у койки Коли Аксенова. Пульс выравнивался. Сердце стучало ритмично, наполненно.

- Ну что ж, старший лейтенант, делать мне здесь больше нечего, - Павел Федотович по-братски положил мне на плечо свою увесистую руку. - А вот по грибы завтра на зорьке не прочь сходить.

- Приглашаю, - сказал я. - У нас тут грибные места.

Со срезанной рогатиной, точно с миноискателем, Павел Федотович продирается сквозь росистый ельник. Я за ним. Маслята и сыроежки, приподняв своими бархатными беретиками прошлогоднюю хвою, сами просятся в целлофановый кулек. Кулек быстро паполняется. Павел Федотович счастливо подмигивает мне. И вдруг приседает.

- Гляди, старший лейтенант, кого я поймал! Белый гриб - всем грибам полковник. - Старым скальпелем, припасенным мною еще с вечера, он срезает "полковника"

под корешок. - Да, места здесь курортные. А как идет служба?

- Вы видели, - отвечаю.

Павел Федотович посерьезнел:

- Как вам удалось так ловко управиться с Аксеновым?

Я нерешительно объясняю:

- Мой отец занимался проблемой "спинальпых" больных, оставил после себя кое-какие ценные наблюдения.

При случае я использую их...

Когда Павел Федотович собирался в путь, мы снова осмотрели Колю Аксенова.

- Не забудьте сделать пункцию, - посоветовал опытный хирург. И добавил: - Вам, конечно, для работы по вашей проблеме нужна научная база.

- Она и здесь, в гарнизоне, есть, - сказал я. - Несчастья везде одинаковы, и везде от них одинаково страдают.