Суперлуние - Елена Степная
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Буду осторожна.
Уже стало пригревать солнышко и вечера казались такими романтичными, что сидеть в комнате было преступлением.
Сашка был в дежурной группе, которая проходила по девчачьему общежитию с проверкой комнат на чистоту и порядок. Кто до этого додумался? Проводить такие гендерные проверки? Но было забавно. Ребята ходили в женское общежитие, девочки наоборот, проверяли порядки у ребят. Такие «шмоны» были два — три раза в неделю.
Эти проверки были во время самоподготовки и мы, естественно, сидели за конспектами.
Группа проверяющихстудентов уже слышно как подходила к двери нашей комнаты.
Волнение подкатило к горлу и стало комом, в ушах стало закладывать.
Чувства стали оголяться и бороться между собой. Схватка мыслей в моей голове довела до тупой боли в затылке. Сердце выскакивало в звенящей тишине, что воцарилась на этаже, было слышно, как громыхает моё сердце. И вся душа сыпалась куда-то в тапочки.
Девочки посматривали друг на друга и уставились на меня.
— Держать, Алька!
Я махнула на них рукой.
В комнату вошли четверо парней.
Это были: конечно, Пашка — поклонник Катюши; краснеющий студент первокурсник, и Саша.
Они с ходу поставили нашей красоте "5".
Пашка подмигнул Оксане, она в ответ скрутила кулак ему, он хохотнут. Катюшин топтался на месте, не зная, что сказать. Уставился на Катю, которая игнорировала его присутствие, стояла у окна, спиной повернувшись к проверяющим (на кроватях, во время проверки сидеть строго запрещалось, снимали сразу баллы).
Красный «первак» держал дверь наготове, чтобы убежать.
Сашка, как только вошли, так сразу шёпотом, выразительно показал губами: "В девять!" И подождал моей реакции.
Я артистично кивнула.
Он улыбнулся. Так искренне, так желанно, так ясно, как будто, правда, соскучился. А мне было сквозь улыбку так досадно. «Может быть, ошиблись, твари?»
Ах, ты морда смазливая.
Где парней таких прекрасных делают, божечки?
Вечером он был необыкновенно хорош.
Этот белый свитер под спортивной курткой источал очень мужской аромат.
Тогда редко, но можно было в городских магазинах найти хороший рижский парфюм. Это был он — одеколон от Дзинтарс — "Тайфун".
Необычно сегодня оказался внимателеным и обходителеным.
Принес шоколадку.
"Вот, оно, пошло. Съездил домой, нагулялся", — подумала я.
Но показала, что мне очень приятно.
А сама просто орала в сердцах, готова была задушить и его и соперницу, и Пашку, и всех-всех!
И возникло впервые в моей юной душе новое чувство — РЕВНОСТЬ.
Глава 12
На лавочках сидеть было холодно.
Чтобы не распускал руки, попросила походить по парку, а там, как известно народу просто тьма и остановиться, чтобы… уединиться, не было никакой возможности.
— Следующий раз будь внимательной, пожалуйста, — как-то строго, по братски, сказал он мне, не меняя позиции. Как шёл прямо, держа меня за куртку, там, где была талия, так и не изменил позиции.
Меня дёрнуло как током.
«С чего такая забота вдруг?»
И у меня вдруг всё начало спутываться.
Весь тактически продуманный план по раскрытию дерзкой задумки целой компании, развернувшейся против маленькой меня, стал пробиваться зловредной вирусной программой.
— Я знаю, что произошло у вас на практике, — тут он остановился под берёзой.
А березовые красивые тонкие веточки с нежными тронувшимися почками, ниспадали на дорожку и окружили нас.
— И что ты знаешь? — полюбопытствовала я
— Что ты защитила подругу.
— И кто еще осведомлён?
— Все! — как-то неприятно строго заговорил Александр.
— В дирекции были разборы полётов. Попало преподавателю. Я прошу, не делай так больше, ты подвергаешь себя опасности. Мало ли что у таких отморозков на уме, а вдруг нож? Ты меня слышишь? — резко взял за плечи, что с головы сполз капюшон.
И посмотрел прямо в душу.
Какие глаза…
Я очень хотела сейчас сказать: "А то, что вы тут напридумывали против меня, не может представлять опасности, нет? "
— Это хорошо, что ты защитила подругу. Но где были ваши ребята, они должны были не допустить этого! Вдруг бы с тобой что-то случилось!
Я затупила окончательно.
"Оправдываться ли мне? Перед кем, перед тобой? Да кто ты такой? Я тебя не знаю, ты меня тоже. Кто я тебе? Девушка твоя верно ждёт тебя дома, готовит приданное! За неё переживай, а то не ровен час — отобью!" — кричало во мне всё моё нутро.
Я не смотрела на него, а мимо, на тонкие пряди просыпающейся берёзы. “Блин, всё так красиво начиналось…
Почему же так не везёт”.
Из глаз предательски покатились капли.
— Что ты? — сник его строгий тон. — Что ты?
Он нежно обнял меня своими длинными руками. Я почувствовала тепло его свитера и гулкий стук сердца. Нос сопел как у тельца, дыхание стало глубоким. Я расклеилась.
«Амазонка сдалась! Я вовсе не смелая и решительная, а пугливая как котик. Наверное, ты победил!».
Я уж и не помню, что говорила.
Он что-то спрашивал, а я в куртку ему отвечала, слёзы накатывали Айвазовским штормом. Я хотела, чтобы меня никогда не обижали.
— Время. Пора идти, — сказала я.
Он глянул на свои часы «Монтана». И мы молча пошли к общежитию.
Уже и наговорились и пришли в себя.
Ну, зачем было всё так сегодня… испортить.
Держа меня за талию, он неспешно провожал меня к площадке.
Всё чего-то искал, высматривал.
Фонари тускло освещали место «причаливания лодок» счастливых пар. Он подождал, когда народ немного разойдется.
Взял меня в оборот.
Обнял за шею горячими руками и… потянул мою голову к себе.
Сам наклонился.
И тут я почувствовала, как он неистово входит в моё личное пространство без разрешения…
И это его прерывистое дыхание, нос приближается к моей щеке.
Саша поворачивает голову…
И вот, уже пошёл момент для поцелуя. Едва прикоснувшись к моим губам…
он уже приостановил своё дыхание…
…И тут до меня доходит обработанная ранее, еще, будучи там, на практике, мысль: "Нет, я не могу тебе ответить тем же. Я не хотела этой игры, мне не нужен опыт, я не хочу, чтобы это все начиналось так, не искренне".
В тысячные доли секунды мозг обработал терабайты мыслей, пока его тёплые губы касались моих.
"Батюшки, как я этого хочу, и не могу!" — проскочило в моём мозгу.
Удар молнии.
И всё закончилось, решение было принято:
— Не, я не могу тебе ответить тем же. Прости. Я лучше пойду, — сказала ему глядя в серые от вечерних сумерек глаза, которые были вот, тут, запретно близко к моим.
Я увернулась из объятий. Он попытался удержать, но я была неудержима.
И ушла.
Обернувшись, я увидела, что он медленно
