Один год из жизни Блюхера - Давид Алексеев

Под этими строками Василий Константинович был готов подписаться как под своими собственными. Вскрыв второй пакет и прочитав текст другого приказа, Блюхер, обратившись к И. С. Павлищеву, сказал:

— Троичане и верхнеуральцы завтра выступают из Белорецка. Пока идет все верно. Готовьте полк, Иван Степанович. Выступаем и мы.

«Наша задача, — подчеркивал главком, — пробиться на соединение со своими частями, действующими со стороны центра, с которыми и установить связь. Ближайшей нашей задачей ставлю переход всего отряда через железнодорожную линию Челябинск — Уфа…»

И в следующем приказе от 20 июля 1918 года Н. Д. Каширин прежде всего указывал:

«Общая наша задача, выбравшись из горной и бедной хлебом полосы, двинуться в направлении на север от Верхнеуральска к линии железной дороги. Перейти железнодорожную магистраль на участке Челябинск — Златоуст и, двигаясь дальше в северном направлении, соединиться с нашим центром.

Ближайшая наша задача — обеспечить временно себе тыл, овладев узлом грунтовых дорог, выходящих из Верхнеуральска в необходимом для нас северном направлении».

Да, основные цели наступления в течение первых дней боевых действий главком определял, сообразуясь с мнением большинства командиров, — двигаться на север, к центру, то есть к Екатеринбургу.

Николай Дмитриевич Каширин был боевым, талантливым командиром. Есаул казачьей дивизии, он к концу войны заслужил шестую по счету офицерскую награду — орден святого Владимира, а вскоре был тяжело ранен. Пулю, как узнал позже, принял от своих, от казаков из полка, которым командовал давний его завистник, войсковой старшина А. И. Дутов.

На фронте Н. Д. Каширин проникся революционно-демократическими настроениями, а в апреле 1918 года стал членом РКП(б). И брат его, Иван Дмитриевич, осенью 1917 года предстал перед судом войскового казачьего круга за то, что был избран рядовыми чинами заместителем председателя дивизионного казачьего комитета. Дутов, ставший в Оренбурге наказным атаманом, попробовал отыграться и на младшем Каширине. Он настаивал:

«За вредную большевистскую пропаганду подъесаула Ивана Каширина предать общественному позору и предупредить, что в случае продолжения вредной деятельности он будет лишен казачьего звания, чинов, орденов и подвергнется беспощадной расправе».

Однако казаки не приняли резолюции верхушки войскового круга и оправдали Ивана Дмитриевича.

В том, что Каширины смелые боевики и преданнейшие Советам люди, Блюхера убедили еще их действия в борьбе с дутовцами под Троицком. В Оренбурге же, а особенно в дни совместного похода на Белорецк у него завязалась крепкая дружба со старшим из братьев. Он видел в Николае Дмитриевиче высококультурного военного специалиста, наделенного незаурядным командирским талантом, ценил его храбрость, решительность, уважал за простоту, прямой и открытый характер.

Отряд В. К. Блюхера, основу которого составлял 1-й Уральский стрелковый полк РККА, прибыл из Узяна в Белорецк по специальному распоряжению главкома. Н. Д. Каширин решил приблизить к себе свой основной резерв, чтобы использовать его более оперативно и действенно.

Остальные отряды уже покинули поселок, выступив из него тремя огромными колоннами. Белорецкий полк с двумя сотнями 1-го Верхнеуральского кавалерийского полка сразу же взял курс круто на север, имея задачу надежно прикрыть левый фланг всего Сводного отряда.

В центре, по Верхнеуральскому тракту, в направлении на село Казаккулово двигались троичане Н. Д. Томина. Верхнеуральцы держались правее, нацеливаясь на захват Большого и Малого Бугодака.

Весть о первой победе пришла в Главный штаб к исходу 19 июля. Белоречане еще утром завязали бои с Тирлянским гарнизоном белоказаков. Противник весь день упорно сопротивлялся, но к вечеру партизаны обошли заводской поселок с флангов и стремительной атакой ворвались в Тирлян.

Уверенно пробивались вперед, сбивая неприятельские заслоны, троичане и верхнеуральцы. Иван Каширин донес утром 20-го, что хутора Малый и Большой Бугодак очищены от белоказаков. Позднее и Томин доложил о занятии деревни Казаккулово.

В тот день Н. Д. Каширин еще твердо стоял на том, что основная задача отряда прежняя — пробиться от Верхнеуральска на север, к линии железной дороги. Однако сутки спустя, когда наметился общий успех, он произвел перестройку боевых порядков Сводного отряда, принял меры к более тесному взаимодействию между его главными группами, распорядился не дробить кавалерию и отдал приказ о непосредственном наступлении на Верхнеуральск.

И основную задачу при этом главком поставил В. К. Блюхеру, предписав:

«После сосредоточения отряда в д. Казаккулово двигаться в боевом порядке через деревни Узунгулово — Сазынбаево — хутор Вятский на город Верхнеуральск с целью овладения этим пунктом…»

Н. Д. Каширин прежде всего стремился к тому, чтобы взять в свои руки весь Верхнеуральский узел дорог и таким образом создать более благоприятные условия для последующего движения отряда на Миасс и далее, к Екатеринбургу. Но держал он, как видно, в мыслях и другое — выбить хотя бы на сутки-двое противника из родного города, спасти оставшихся там товарищей и семьи боевиков.

Получив приказ сменить троичан в Казаккулово, уральцы Блюхера сразу же выступили из Белорецка и, достигнув указанного пункта, начали движение по Верхнеуральскому тракту. Перед решительным штурмом города Василий Константинович разместился со своими помощниками в хуторе Вятском. Тут же находился и полевой штаб главкома.

Знакомясь с его работниками, Блюхер в одном из них к немалому своему удивлению узнал Голубых:

— Михаил, здравствуй! Ты-то как здесь очутился? Ведь в Златоусте же был…

— Еще в июне меня командировали в Верхнеуральск, чтобы договориться о помощи нам кавалерией и продовольствием. Все получил, все в путь направил… — рассказывал Голубых. — Да поздно оказалось. В Златоуст уже вступили белочехи. Иного выхода, как возвращаться обратно, к Ивану Дмитриевичу, не было. Опять боевая работа захлестнула.

— Теперь уж, видать, надолго, — раздумчиво проговорил Блюхер.

Уже тогда остро чувствовался «патронный голод». Н. Д. Каширин требовал от командиров «обратить самое строгое внимание на необходимость экономить патроны и не допускать ни в коем случае бесцельной стрельбы. Стрельбу разрешать только по ясно видимой цели».

Главный штаб одолевали гонцы из всех отрядов. И первая просьба — патроны. Каждый при этом доказывал, что его участок самый важный. И Голубых подал тогда, как показалось многим, более чем странную идею, предложил сделать деревянные трещотки и использовать их как пулеметы. Каширин сперва посмеялся, а подумав, уже вполне серьезно сказал, чтобы было отдано приказание о срочном изготовлении первой серии «деревянных пулеметов».

Трещотки эти в военное время прижились во многих учебных командах и школах прапорщиков старой армии. Применялись они, конечно, лишь как имитационные средства на тактических занятиях. Однако треск издавали сильный и весьма близкий к реальному пулеметному.

И вот получен первый воз трещоток. Поделили их поровну и направили в отряды. Командиры нашли им должное применение. Увидел как-то это «изобретение» и Блюхер. Тоже всерьез его сперва не принял, но… на следующий день прислал Николаю Дмитриевичу записку:

«Прошу выслать мне пулеметов «системы Голубых».

До Верхнеуральска версты четыре-пять. Близок казачий город, а так просто в него не войдешь. На пути встала гора с немудреным названием Извоз. Белогвардейцы перекопали с трех сторон ее склоны траншеями, понатыкали множество пулеметных гнезд, впереди расставили колья с колючей проволокой, нарыли волчьих ям. Противник сверху отлично наблюдал за партизанами и при малейшей попытке продвинуться вперед прижимал к земле.

В первый день боев под Извозом тяжелое ранение получил Николай Дмитриевич Каширин. Главкома отправили в Белорецкий госпиталь. Командование партизанскими частями принял на себя Иван Каширин. Тогда же поступили сведения о захвате белочехами Екатеринбурга.

Вечером 27 июля Блюхер и Томин прибыли в штаб к Ивану Каширину. Каширин не стал возражать против отвода войск в Белорецк, но при условии, что предварительно будет дан решительный бой здесь, под Извоз-горой.

Блюхер и Томин согласились, что, действительно, приказ о немедленном отходе может быть воспринят бойцами как слабость их армии. Кроме того, поспешное отступление партизан дало бы возможность врагу сразу всеми силами броситься в преследование и нанести отрядам огромные потери.

…Дорогой ценой добывались данные о враге. Гибли храбрейшие из храбрых, падали на крутых склонах Извоз-горы. Лишь к вечеру стали известны уязвимые места вражеской обороны.