Один год из жизни Блюхера - Давид Алексеев

На рассвете 29 июня Калмыков вытянул все силы отряда в походную колонну. На проводах Блюхер сказал:

— Не волнуйся, Михаил Васильевич, в одиночестве не оставим. Урал и мы не покинем. Это точно. Обеспечим эвакуацию и тоже двинемся за вами вслед. До встречи, дружище!

Крепко верил Василий Константинович в своих уральцев. Но не только на их удаль и храбрость рассчитывал он, выбирая труднейший и опаснейший из путей. В Оренбурге Блюхер встретился и с Николаем Кашириным — командиром Верхнеуральского красного казачьего отряда, о славных делах которого много знал еще в Троицке. Особо подкупила Блюхера та страстность, с которой командир красных казаков отстаивал на последнем совете главкомов необходимость похода на север, к Екатеринбургу.

…После совета красноармейцы Уральского отряда еще три дня оставались на передовых позициях за городом. Враг наседал, кидался в атаки, но блюхеровцы мужественно сдерживали его натиск. Выстояли. Обеспечили полную эвакуацию на юг из Оренбурга советских учреждений и войск.

Василий Константинович созвал к себе представителей частей отряда:

— Итак, решайте, будем или нет отходить на юг. Вашей воле подчинюсь.

Призадумались красноармейские делегаты. Блюхер молча ждал, брови его сошлись к переносице, на висках проступили пульсирующие жилки. Вперед протиснулся степенный красноармеец. Помялся немного, что-то еще прикидывая в уме. Блюхер узнал в нем пулеметчика 8-й роты 1-го Уральского полка. То был не любитель суеты и спешки. Не раз приходилось подгонять его в боевой работе, подогнал и теперь:

— Говори, Тарасов. Нету времени в молчанки играть.

— А што, и скажу. Все мы тут добровольцы. Да не вольны в трудный час спины к Уралу воротить. Ни в каких смыслах не вольны. Веди нас, Василий Константинович, как задумал. Сдюжим. Веди на Урал!

1 июля 1918 года отряды Блюхера и Каширина выступили из Оренбурга, держа путь на северо-восток. Блюхер вел на прорыв более девятисот пехотинцев, эскадрон кавалерии и артиллерийскую батарею четырехорудийного состава. С Кашириным шло триста семнадцать казаков-конников и сто девяносто пять пластунов-пехотинцев.

Части Блюхера на марше составляли главные силы. Каширинцы несли службу боевого охранения. Вокруг рыскали белоказаки. В открытые схватки ввязываться не решались. Лишь попугивали издали винтовочными выстрелами да пулеметной трескотней. Отряды в походе потерь не имели. Наоборот, ряды их непрерывно росли.

Разведчики, помимо своих основных функций, отлично выполняли и обязанности агитаторов. Возвращаясь с заданий, почти всегда приводили с собой новых и новых добровольцев. Порою целые группы вооруженных рабочих и крестьян присоединялись к отрядам. Наиболее крупными среди них были дружины приисковых рабочих под командованием Синельникова и Верзилова, а также казачья конная сотня Михайлюка.

Пополнениям радовались. С каждой встречей новых товарищей прибывало бодрости и веры в конечный успех дела. Но шли осторожно, нащупывая наиболее верные пути и по крохам выведывая сведения о том, что делается в лежащих далее селениях.

За Ак-Мечетью долетела черная весть — Верхнеуральск оставлен советскими частями. Пришлось изменить направление и пойти на Белорецкий завод.

ПАРТИЗАНСКИЙ ГЛАВКОМ

МЫ СЧИТАЕМ, ЧТО РУССКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ ДОЛЖНА ВЫРАЗИТЬ ВОЖДЮ ЭТОЙ ГОРСТОЧКИ ГЕРОЕВ, ВПИСАВШЕМУ НОВУЮ СЛАВНУЮ СТРАНИЦУ В ИСТОРИЮ НАШЕЙ МОЛОДОЙ АРМИИ, БЛАГОДАРНОСТЬ И ВОСХИЩЕНИЕ

А ПОЭТОМУ ВОЕННЫЙ СОВЕТ ХОДАТАЙСТВУЕТ О НАГРАЖДЕНИИ БЛЮХЕРА РЕВОЛЮЦИОННЫМ ОРДЕНОМ КРАСНОГО ЗНАМЕНИ.

Горы и горы, куда ни взгляни. Плотно зажали они широкую котловину с прокоптелым заводом, прудом и подслеповатыми домишками по его берегам. Близ завода — плотина, за нею уже не тихая озерная гладь, а бурлящая стремнина горной реки. Белой она зовется. И завод сродни ей — Белорецкий.

8 июля 1918 года в рабочий поселок вступили отряды Ивана Каширина и Николая Томина, вынужденные оставить Верхнеуральск. Гарцевали на конях красные казаки Верхнеуральских кавалерийских и 1-го Оренбургского социалистического имени Степана Разина полков. Шли в пеших колоннах запыленные бойцы Верхнеуральского и 17-го Уральского стрелковых полков. Удивляли горожан своей необычной формой бойцы Интернационального батальона — мадьяры и австрийцы. Боевики же Троицкой коммунистической дружины шагали в штатских пиджаках и рубахах.

Радушно приняв трехтысячный братский отряд, белоречане потеснились в домах. Захлопотали женщины: как накормить такую силищу! Задымились печные трубы, хозяйки взялись за варево, выпечку. Управившись со щами и хлебами, садились за шитье. Мануфактура была. Не лежать же ей даром, когда у бойцов-партизан нет и смены белья.

А 15 июля 1918 года разведка белоречан донесла: приближается к поселку еще более полутора тысяч активных штыков и сабель. Это были отряды Василия Блюхера и Николая Каширина, завершившие пятую сотню верст перехода со стороны Оренбурга. Отряд Блюхера не стал вступать в Белорецк. Там уже разместиться было негде. Уральцы остановились биваком в поселке Узянского завода.

При встрече с представителями штаба Ивана Каширина Блюхер договорился о созыве на 16 июля совета командиров частей и отрядов, собравшихся в районе Белорецка.

В тот день Василий Константинович проснулся до солнца. Въелась уже походная привычка. Вышел из душной избы. Предрассветная свежесть студеной водой сняла сон. Растормошив ординарца, прикорнувшего в сенцах, сказал:

— Давай, браток, в дорогу.

— Так рано же еще!

— Не рано. Недосуг нам сейчас до спанья.

Кони по холодку бежали резво. Двадцать верст отмахали за час с небольшим. Торопили не только дела. Подгоняло и желание поскорее увидеть старых друзей. Их немало пришло в Белорецк из-под Троицка.

Подлетели на широком галопе к сторожевому посту, стоявшему при въезде в поселок. Блюхер, назвав пароль, сразу же спросил, где квартирует штаб троичан.

Томина будить не понадобилось. Он уже самоварничал.

— Товарищ Блюхер! Да вы ли это? — завидев гостя, рванулся к порогу.

Хотел обняться, но не получилось: забинтованную левую руку удержала на месте кинутая через плечо перевязь.

— Это когда же, Николай Дмитриевич? — кивая на руку, спросил Блюхер.

— Не в ней суть. Вишь, куда нас загнали, мать честная, — выпалил сердито Томин и потянулся здоровой рукой высвободить плетку из-за голенища сапога.

— Подбили, а неразлучницу не бросаешь? — добродушно поддел гость. — Уж не мне ли грозить ею хочешь?

— Привычка, знаете. Да вы сидайте, Василий Константинович. Чайку за кумпанство откушаете. Морковный, правда…

Блюхер не отказался. Откушав чайку, перевернул по уральской традиции кружку донышком вверх и спросил Томина:

— И что же было у вас после меня?

— Какой я рассказчик, — отмахнулся Томин. — Подождите, Русяева кликну. Тот, знаете, мастак. Начштаба теперь у меня!

— Ого! Подрос, значит, малец.

— Ноне все быстро растут.

Явился Русяев, живой смышленый юноша. Он еще в семнадцатом, когда и двадцати лет не было, вступил в ряды большевиков и стал одним из активных работников Троицкого Совета.

— Здравствуй, здравствуй, Виктор Сергеевич, — уважительно приветствовал Блюхер. — Ну, как воюется? Не сердишься на Томина? Прижимист он, знаю.

— Что вы?! Командир отличный! Если б не Николай Дмитрич, вряд ли столько б ушло нас из Троицка…

— Не лей лишку, — оборвал Томин. — Не нужны твои козыри-мозыри. Ясно?

Блюхер, подмигнув Русяеву, вроде бы поддержал Томина:

— Верно. Давай, Виктор Сергеевич, выкладывай все без прикрас.

Русяев присел к столу, начал рассказывать.

…Белочехи обрушились на Троицк 13 июня. Врага встретили артиллеристы. Но, подавив их огонь, мятежники устремились к вокзалу. Вперед пустили бронепоезд. На счастье, один из паровозов в депо оказался под парами. Начальник железнодорожной дружины Георгий Летягин велел машинисту Афанасию Мотову тараном сбить неприятеля под откос. Приказ был выполнен. Мотову удалось спастись.

Однако белогвардейцы все же прорвались на станцию и перебили чуть ли не всех железнодорожников. Погиб Летягин. Пулеметной очередью был сражен командир троицких артиллеристов Крохмалев.

Но вот развернулись в лаву красные казаки созданного в конце мая полка имени Степана Разина, возглавляемого Карташевым. И контратаку поддержали бойцы 17-го Уральского полка и интернационалисты из батальона Сакача. Вышколенные белочешские роты не выдержали такого дружного напора и к исходу дня откатились на несколько верст от города. А ночью по их тылам неожиданно ударил Томин с сотней красных казаков.