Патология общественной жизни - Оноре Бальзак

XLIV. Дело не в костюме, а в умении его носить.

Следовательно, главное не купить ткань подороже, а уловить дух той или иной ткани. В провинции, да и в Париже немало людей, не сведущих в новых модах и способных повторить ошибку одной испанской герцогини, которая, обзаведясь драгоценным сосудом необычной формы, по некотором размышлении сочла, что он достоин украсить праздничный стол, и приказала подать в нем тушеное мясо с трюфелями — ей и в голову не пришло, что сей позолоченный фарфоровый сосуд является предметом личной гигиены.

Нынешние нравы практически уничтожили костюм. Вся Европа носит сукно, поскольку и аристократы, и народ инстинктивно почувствовали великую истину: лучше одеваться в тонкое сукно и иметь лошадей, чем блистать драгоценностями, как средневековые сеньоры и придворная знать времен абсолютной монархии. Элегантность нынче зависит от тщательного отбора деталей туалета: простота роскоши сменилась роскошью простоты. Есть, конечно, и другой вид элегантности... но это всего лишь разновидность тщеславия. Так иные женщины шьют себе наряды, которые бросаются в глаза, они закалывают волосы брильянтовыми пряжками, пришпиливают банты сверкающими булавками, а иные мужчины, мученики моды, живущие на мизерную ренту, ютятся в мансардах, дабы иметь возможность одеваться по последней моде, щеголять в запонках с драгоценными камнями, ходить в панталонах с золотыми пуговицами, подносить к глазам шикарные лорнеты на цепочке и обедать у Табара[109]!.. Сколько их, этих парижских танталов, по неведению или по глупости пренебрегают аксиомой:

XLV. Костюм — не предмет роскоши.

Множество людей, даже более или менее искушенных, образованных и возвышенных, очень плохо понимают разницу между костюмом пешехода и костюмом человека, ездящего в карете!..

Какое несказанное наслаждение доставляет знатоку, прогуливающемуся по улицам и бульварам Парижа, вид тех гениальных женщин, которые запечатлевают свое имя, положение, состояние, образ мыслей и чувств в своем наряде и кажутся художнику или светскому наблюдателю подлинными произведениями искусства, меж тем как пошлая толпа их даже не замечает! Их наряд — это идеальная гармония цвета и форм, это завершенность в мелочах, которой красавицы обязаны изобретательности ловких горничных.

Парижские богини великолепно умеют ходить по улицам пешком, ибо многажды вкушали рискованные удовольствия, к каким располагает экипаж: лишь тот, кто привык ездить в карете, умеет одеться для пешей прогулки.

Именно одной из этих восхитительных парижанок мы обязаны двумя нижеследующими максимами:

XLVI. Карета дает женщине право на любую дерзость.

XLVII. Тот, кто ходит пешком, вынужден постоянно бороться с предрассудками.

В таком случае прозаические пешеходы должны руководствоваться в выборе костюма прежде всего следующей аксиомой:

XLVIII. Все, что делается напоказ, равно как и всякая шумиха, недостойно человека со вкусом.

Впрочем, лучше всех сказал об этом Браммел, и англичане освятили его мысль своими согласием:

XLIX. Если народ глазеет на вас, значит, вы одеты скверно — слишком хорошо, то есть слишком изысканно либо слишком вычурно.

Вняв этому бессмертному афоризму, всякий пешеход постарается выглядеть незаметным. Его цель — казаться разом и заурядным, и изысканным; толпе ни к чему знать, кто он; достаточно, чтобы его узнавали посвященные. Вспомните, что Мюрата прозвали «королем Франкони»[110], и вы поймете, как суров свет к хлыщам! Они навлекают на себя всеобщие насмешки. Тот, кто одевается чересчур роскошно, впадает, быть может, в еще больший грех, чем тот, кто пренебрегает своим внешним видом; без сомнения, не одна претенциозная кокетка содрогнется, услышав нашу аксиому:

L. Опережать моду значит превращаться в карикатуру.

Теперь нам осталось развеять одно из самых прискорбных заблуждений, царящее среди людей, не привыкших размышлять и наблюдать; мы произнесем приговор, который, что бы ни говорили женщины со вкусом и салонные философы, обжалованию не подлежит:

LI. Костюм подобен штукатурке: он все подчеркивает; его цель — не столько скрывать недостатки фигуры, сколько оттенять ее достоинства.

Отсюда вытекает следующая мораль:

LII. Если костюм скрывает, маскирует, утрирует, идет против велений естества и моды, он заслуживает безоговорочного осуждения.

Следственно, всякая мода, основанная на лжи, безвкусна и скоротечна.

Тому, кто усвоил эти принципы, выработанные на основе пристальнейших наблюдений, строжайших расчетов и неумолимой логики, ясно, что хотя дурно сложенная, сутулая, горбатая или хромая женщина не должна, разумеется, хвастать своими недостатками, ей не пристало и вводить окружающих в заблуждение, стараясь полностью замаскировать свои изъяны; обман недостоин женщины. Если вы прихрамываете, делайте это так же грациозно, как мадемуазель де Лавальер, и старайтесь, чтобы очарование вашего ума и ослепительные богатства вашей души заставляли всех забыть о вашей хромоте. Когда же, наконец, женщины поймут, сколько преимуществ таят в себе их недостатки!.. Мужчина или женщина без недостатков — существа ничтожные.

Заключим эти предварительные размышления, верные применительно к любой стране, афоризмом, понятным без комментариев:

LIII. Дыра есть несчастье, пятно есть порок.

1830 г.

ТЕОРИЯ ПОХОДКИ

Чему, как не электрической субстанции, можно приписать магическое действие, с помощью которого воля властно сосредоточивается во взгляде, чтобы по приказу гения испепелить препятствия, звучит в голосе или просачивается, несмотря на лицемерие, сквозь человеческую оболочку?

При нынешнем состоянии человеческих познаний эта теория, по моему мнению, — наука самая новая и, следовательно, самая увлекательная, какая только может быть. Это девственно чистая область. Я надеюсь, что с помощью наблюдений, небесполезных для истории духа человеческого, смогу отыскать причину, пропорциональную[112] этой бесценной научной нетронутости. Достопримечательность такого рода, о какой бы области ни шла речь, была редкостью уже во времена Рабле; но, быть может, еще труднее объяснить ее существование сегодня: не в том ли дело, что вокруг нее все спало, пороки и добродетели? Не идя так далеко, как г-н Балланш[113], Перро, сам того не ведая, сотворил миф в «Спящей красавице». Восхитительное преимущество людей, весь гений которых — в простодушии! Их произведения — брильянты, сверкающие всеми своими гранями, в них отражаются и сияют идеи всех эпох. Разве не увидел Лотур-Мезере[114], человек остроумный, который как никто умеет выжимать из произведения все возможное, в «Коте в сапогах» миф о Благовещении, который несет весть о могуществе нынешних государств, который учитывает ценности, не имеющие цены во Французском банке, то есть весь тот ум, какой есть в самой глупой публике мира, всю ту доверчивость, какая сохранилась в эпоху всеобщего неверия, все то сострадание, какое сокрыто в лоне самого эгоистического века?

Разве нет никакой заслуги в том, чтобы нынче, когда каждое утро просыпается неисчислимое множество жадных до знаний умов, которые умеют определить, что есть ценного в идее, и торопятся на охоту за мыслью, ибо каждое новое обстоятельство в подлунном мире порождает соответствующую мысль, — так вот, разве нет никакой заслуги в том, чтобы отыскать в таком исхоженном вдоль и поперек месте, как Париж, руду, из которой еще можно извлечь крупицу золота? Автор много на себя берет? Простите ему его гордыню; а еще лучше — согласитесь, что ему и вправду есть чем гордиться. Разве нет ничего необыкновенного в том, чтобы заметить, что с тех пор, как человек научился ходить, никто не заинтересовался, почему он ходит, каким образом он ходит, коль скоро он ходит, может ли он научиться ходить лучше, какие движения он совершает во время ходьбы, нет ли способа заставить его ходить так, а не иначе, нет ли возможности изменить, изучить его походку; меж тем эти вопросы тесно связаны со всеми философскими, психологическими и политическими системами, какие существовали в мире.

Ну что ж! Покойный господин Мариет[115], академик, рассчитал, сколько воды протекает за минимальную единицу времени под каждой из арок Королевского моста, наблюдая за тем, какое влияние оказывают на это скорость течения, ширина пролета арок, атмосферные условия в разное время года! И ни одному ученому не пришло в голову искать, измерять, вычислять, изучать, выражать с помощью бинома, какое количество силы, жизни, действия — того, что не поддается определению и что мы расходуем на ненависть, на любовь, на разговоры и отступления от темы, — может потратить либо сберечь человек за счет быстрой или медленной ходьбы!..