Гринвуд - Максим Пачесюк

— Естественно! Но это еще не все. — Лиам отступил к стене дома, сделал несколько быстрых шагов и прыгнул на добрый десяток метров, если не больше. — Я тренировался, — с гордостью произнес он.

— Я вижу, только это, скорее всего от моего зелья.

— Вот всегда так!

— А с реакцией как?

— Не знаю, — Лиам пожал плечами. — Принести палаши?

— Просто развернись. — Лиам послушно исполнил приказ, а Финли вытянул револьвер из кобуры.

— Надеюсь, ты не собираешься меня пристрелить? — кичась звериным слухом, спросил Лиам.

— Нет, конечно, — громко ответил Финли, чтобы Лиам не услышал, как рассекая воздух, ему на затылок падает револьверная рукоять.

— Гав! — возмутился Зверь.

— Ой, а у тебя были идеи получше?

— Вуф.

— Он для этого слишком молод и горяч. Все, надо быстрее работу закончить. Не люблю со священным серебром возиться. — Финли вложил револьвер в кобуру, вскинул Лиама себе на плече и понес в дом.

Первым делом он влил парню в рот снотворного, а после обработал рану заживляющим зельем. Пока оно шипело и затягивало ранку, а так же разъедало готовую уже выскочить шишку, Финли начал готовиться к операции. Он вновь достал свои хирургические инструменты, приготовил тазик, виски да рюмку с серебряным полумесяцем. Ему предстояло вернуться на свое место в затылке Лиама. 

Глава 11

К Бериде вышли под обед. Лиам совершенно не выспался и все время зевал. Единственное, что заставляло его двигаться, так это договор с Волчонком. Хотя без вечно подгоняющего Финли, он бы наверняка опоздал.

— Да что ты как сонная муха?

— Спать хочу.

— В дилижансе выспишься.

— Ага, как же. — Лиам задрал голову и посмотрел сквозь густую листву на затянутое серыми тучами небо. На крыше не поедешь, а внутри, как всегда — что бочка с сельдями.

— Вот поэтому-то ты раньше и едешь.

— Не один я такой умный. Сейчас студенты ордой попрут в свои университеты. Дилижансов на всех не хватит.

— Разнылся, ну, прям как баба. Смотри, дубы пошли. Считай уже в роще.

Действительно, вскоре исчезла прошлогодняя листва и кусты, деревья поредели. Но в любимом месте отдыха горожан Бериде было пусто. Во-первых, вторник — рабочий день; а во-вторых, серые тучи предвещали скорый дождь, хотя и делали они это уже второй день.

Зато для гнедого мерина Волчонка была благодать. Обычно старик Вулфи останавливал телегу возле начала рощи. Трава там была выщипана скотиной таких же селян, приехавших в город на торги. Но сегодня, ввиду отсутствия горожан, Том Вулфи разрешил мерину самому выбирать, где травка позеленее. Сам Том, вместе с сыном, укрылся старым овечьим тулупом и, положив под голову дорожный саквояж, чтобы не сперли, мирно дремал.

— Лиам, — Финли указал на телегу и прижал палец к губам. Парень в ответ кивнул и даже проснулся. К телеге подобрались так тихо, как могли. Мерин окинул их недружелюбным взглядом, но траву щипать не перестал. Финли указал на гнедого и жестом приказал удержать поводья, а сам вытащил пистолет и подошел к Тому. — Где золото! — заорал он так, что мерин едва не сорвался с места.

Пока Лиам боролся с перепуганной лошадью, Волчонок вскочил как ужаленный, но запутался ногами в тулупе и кубарем полетел с телеги. Его старик открыл глаза и увидел перед глазами револьверное дуло. — Где золото!

— В хлеву, под третьей доской, — испуганно пролепетал Том.

— Что серьезно? — удивился Финли и убрал пистолет. Доходило до Тома медленно, но, когда же он все-таки узнал стоящего перед ним, то разразился отборной бранью, мгновенно соорудив перл народного творчества в несколько этажей.

— Ого! — восхитился Финли. — Я такого даже в припортовых кабаках не слыхал. А повторить сможешь?

— Да иди ты! — Том с чувством сплюнул.

— Да ладно, я же пошутил, Том.

— Ты меня до смерти перепугал, — признался он.

— Сейчас ты меня простишь. — Финли хитро улыбнулся, сбросил заплечный баул и, развязав сдерживающие его ремни, достал прекрасный заячий полушубок. — Меряй.

— У меня на него денег не хватит, — покачал головой Том.

— Я разве говорил что о деньгах? Это подарок. Джон, иди сюда, и для тебя есть. Я на вырост шил, но он, наверное, придется тебе в пору.

— Хоть ты и псих, Финли, но нельзя тебя не любить, — прокомментировал такую щедрость Том.

— Рад тебя видеть друг. — Лиам протянул руку и ухмыльнулся. Джон ответил и рукопожатием и такой же улыбкой.

— А ты еще больше вырос, — подметил Волчонок.

— Да и ты прежним не остался. И подтянулся, и в плечах раздался.

— Джон, иди меряй, — прикрикнул на него Финли. — Значит это младшенькой, это средней, это среднему. — Финли все доставал и доставал полушубки одинакового покроя и грузил их на руки ошарашенному Тому. — И о супруге твоей не забыл.

— Господи, Финли, это же настоящее богатство!

— Ерунда. В моих лесах полно зайцев, ведь я не даю плодиться волкам.

— А у меня тоже для тебя кое-что есть. — Том раскидал сено, укрывавшее дно телеги и вытащил оттуда огромную бухту пеньковой веревки. — Самая прочная во всей Бримии, — гордо заявил он.

— В Союзе, Том, Союзе, — тихонько поправил его Финли, и старик Вулфи воровато огляделся по сторонам. — Еще чего доброго припишут тебе верность короне.

— И еще, — уже не так громко продолжил Том. — Куртки тебе да Лиаму. Он вынул завернутые в полотно плотные куртки из нескольких слоев парусины. — И еще, — Том вновь пошарил в сене и вытащил толстый рулон парусины.

Семья Вулфи занималась выращиванием и изготовлением изделий из конопли. Вещи у них получались в разы качественней, чем у других. Да и стояли никак не меньше, чем полушубки Финли. Так, например, куртка из нескольких слоев толстой конопляной парусины могла остановить саблю, если повезет. Действительно, лучшие изделия в Союзе, поскольку многих старых мастеров Трусливый король забрал с собой на Дикий континент, а отец Волчонка тогда был еще молод и не успел сделать себе имя, то и конкуренции его семья сейчас не ощущала.

— Ну, вот начали мериться, — улыбнулся Волчонок, застегивая пуговицы из волчьих клыков. — Великоват, — заключил он.

— Тебе то что, вы свою парусину хоть везли, а мы на горбу да через весь лес. А полушубок ничего так смотрится.

— У тебя же только вещмешок.

— В следующем году Финли и меня пригрузит. Наверняка уже два баула притащим.

— Не лишай старика мелких радостей. Он у тебя веселый.

— Веселый настолько, что ударил по голове только, чтобы реакцию проверить. Потом ему же сшивать пришлось. А я неделю к голове прикоснуться не мог.