Симфония проклятых - Джек Роган

— Что с ней не так? — спросил он.

— В каком смысле?

— По какой-то причине Тори тебя раздражает. Ну, насчет Хэнка Боггза все понятно. Хорошо бы сбросить урода за борт и покончить с ним навсегда. Но она-то что тебе сделала?

— Я ничего не имею против нее, — ответила Энджи, удивившись собственной искренности. — Но она ведет себя так, будто мы должны стать подружками, причем только потому, что мы единственные женщины на корабле, — как будто этого достаточно. Я никогда не относилась к категории девиц «утро вечера мудренее», «поплачь на моем плече» и «давай покрасим ногти». Кроме того, не говори мне, что ты не чувствуешь, как холодно держатся Гейб и Мигель, когда она оказывается рядом…

— Мне показалось, что капитан сегодня разговаривал с ней нормально, — перебил ее Дуайр.

— Возможно. Но ты же слышал, что Пуцилло сказал насчет него и Мигеля — будто бы они ведут себя необычно, и ты не возражал. Я не стану заводить дружбу с женщиной, которой не доверяют братья Рио.

Дуайр кивнул и задумчиво нахмурился.

— Я никак не могу понять, почему ей не доверяют. Вряд ли потому, что она тут новенькая. Это ведь и мой первый рейс на борту «Антуанетты», и я не один такой.

Энджи потянулась к нему, дотронулась до его лица, схватила за ухо и не слишком ласково потянула.

— Ой!

Она ухмыльнулась, подошла ближе и провела руками по его груди.

— Я хочу тебя кое о чем спросить. — Она заглянула ему в глаза. — Почему мы стоим на палубе и разговариваем о Тори Остин, когда могли бы отправиться в мою каюту и раздеться там догола?

Дуайр поцеловал Энджи, на мгновение погрузил руки в ее волосы и медленно провел по спине в перепачканной безрукавке из хлопка.

— Очень интересный вопрос, — сказал он, тяжело дыша.

8

Рейчел Восс сидела в шезлонге на носу яхты, которая, прежде чем попасть в руки ФБР, принадлежала колумбийскому наркоторговцу Альваро Рохасу. Восс считала печальным тот факт, что тип, оказавшийся настолько тупым, чтобы быть пойманным во время первого рейса на север, не в состоянии оценить иронию ситуации — теперь его яхту используют для борьбы с контрабандой наркотиков и оружия. Рейчел хотелось бы, чтобы он знал об этом.

Она не понимала, как ФБР сумело объяснить необходимость оставить себе конфискованную яхту. Кристиан Дельроссо, специальный агент, возглавляющий местное отделение в Сен-Круа, славился своей изобретательностью, когда речь шла о работе. Может быть, он отправил начальству доклад, в котором написал, что они, воспользовавшись яхтой, сумеют выманить кого-нибудь из подельников Рохаса или тех, на кого он работал. Впрочем, возможно, Дельроссо вообще не стал тратить время и силы на составление отчета.

Восс не слишком волновало, как ему удалось это провернуть. Она знала только, что яхта Рохаса может оказаться тем самым инструментом, с помощью которого Рейчел сумеет сохранить жизнь своему напарнику, если что-нибудь пойдет не так. Поэтому, что бы там ни написал Дельроссо в своих отчетах, ее все устраивало.

Справедливости ради следует заметить, что Дельроссо вовсе не собирался помогать ей. Просто его возмущало, что отдел по борьбе с терроризмом пытался вывести на чистую воду «Морские перевозки Вискайя». До сих пор сведения, которые удалось получить, — звонки, электронные письма и показания свидетелей, — ни в малейшей степени не указывали на то, что «Вискайя» имеет отношение к террористам. Но именно так отдел по борьбе с терроризмом обрел свою славу. Когда становилось скучно и было нечем заняться, там начинали осматриваться в поисках стоящего дела, находили какую-нибудь компанию с серьезным денежным оборотом, наклеивали на нее ярлык «терроризм» и объявляли, что вопрос входит в их компетенцию. Благодаря Патриотическому акту[4] отдел мог прижать почти любого.

Больше всего Дельроссо возмущало, что Эд Теркотт — старший специальный агент, начальник отдела по борьбе с терроризмом — находился на служебной лестнице на две ступеньки ниже, но имел такое влияние и связи, какие Дельроссо и не снились. Подразделение Восс, базирующееся в Сен-Круа, отчитывалось о своей деятельности Дельроссо, это были его люди, и дело «Морских перевозок Вискайя» находилось в их юрисдикции. Но в реальности Теркотт обладал властью, не шедшей ни в какое сравнение с возможностями Дельроссо, и если бы тот решил пожаловаться, его бы обвинили в отсутствии лояльности и отправили на пастбище, куда сослали федеральных прокуроров, не признавших поправку к Конституции, внесенную после одиннадцатого сентября. Патриотический акт разделил ФБР на два лагеря, и в настоящий момент оба вступили в борьбу за «Морские перевозки Вискайя».

Специальный агент Восс не любила Дельроссо, который лично практически не имел дел с оперативниками, особенно с теми, кто работал под прикрытием, предпочитая общаться с ними через своих заместителей. Долгое время он даже не гладил по головке за хорошо проделанную работу старших специальных агентов, людей, в реальности руководящих подразделениями.

Но она не хотела, чтобы отдел по борьбе с терроризмом лез в ее дело, особенно когда ее агент под прикрытием находился на борту «Антуанетты». Если те сейчас вмешаются, то только все испортят. Так что в настоящий момент Восс вполне терпимо относилась к Дельроссо. У них имелся общий интерес в том, чтобы как можно быстрее закрыть дело «Вискайи».

Для этого им требовался еще день или два.

Впрочем, в любом случае это все скоро закончится. Береговая охрана и отряд иммиграционно-таможенной полиции находятся в полной боевой готовности, но никто из них не выйдет в море, пока она не получит от своего напарника сообщение, что «Антуанетта» собирается на встречу с клиентом. Иммиграционно-таможенная полиция развила в последнее время бурную деятельность, но она, как и береговая охрана, без энтузиазма относилась к тому, что целый отряд копов вынужден сидеть без дела двадцать четыре или даже сорок восемь часов, дожидаясь сигнала начать операцию, который может и не прозвучать.

Восс улыбнулась. Бороздить морские просторы, попивая коктейль «Маи-таи», и ждать, когда начнется стрельба, придется ее группе.

Как будто сейчас кто-то еще пьет чертов «Маи-таи».

В ее мобильном Боб Марли запел «One Love». Она поерзала на стуле, спустила ноги с ограждения и достала телефон. Восс постаралась открыть его очень осторожно, чтобы не уронить, зная, что с ее везением он обязательно свалится за борт. Пару лет назад она нечаянно утопила ключи — только их и видели.

— Восс.

— Время уходит, Рейчел.

— Я оставила часы в других шортах.

— Что это ты так веселишься?

Она снова села в шезлонг и посмотрела на воду Карибского моря. Теплый ночной ветерок был пропитан ароматами тропиков. Возможно, у нее слишком разыгралось воображение — Сен-Круа находился не менее чем в тридцати милях, и она не могла чувствовать запаха цветов. Но яхта тихонько покачивалась на волнах под яркой луной, а вокруг царила тишина, которую лишь время от времени нарушал тихий смех, доносящийся из каюты. Казалось, что жизнь прекрасна. Точнее, была бы таковой, если бы удалось расслабить шею и плечи, болевшие от напряжения.

Впрочем, это не светит ей до тех пор, пока они не возьмут всю команду «Антуанетты» без потерь со своей стороны.

— Не думаю, что «веселишься» правильное слово, — ответила она в трубку. — Но то, что я сижу тут и пью клубничный «Дайкири», а ты, скорее всего, еще торчишь в конторе за столом и глотаешь мерзкое энергетическое пойло, представляется мне по меньшей мере забавным. Ты согласен?

Вздох на другом конце линии прозвучал вполне отчетливо.

— Ты не пьешь.

— Откуда тебе знать? Может, я начала.

— Если бы и начала, то не стала бы пить такой женский напиток, как клубничный «Дайкири».

— Вот черт, я хотела сказать, «Маи-таи».

Ее собеседник что-то проворчал или даже фыркнул в ответ.

— Сейчас никто не пьет «Маи-таи».

— Поэтому я и не сказала, что его пью. Что тебя беспокоит, Чонси?

— Я же сказал, время.

Восс работала под его руководством почти два года, но так и не привыкла к нему. Старший агент Чонси Альфред Босуорт Третий — это звучало как шутка. Люди больше не называют так своих детей, а если дают им подобные имена, те не становятся агентами ФБР. Его родные наверняка стыдились того, что он не сенатор. Хуже всего было то, что он хотел, чтобы все звали его Чаком или агентом Босуортом, даже пытался заставить Восс обращаться к нему «сэр».

Ей же нравилось называть его Чонси. Сначала он страшно злился, однако в конце концов понял, что это в некотором смысле объединяет их, а Восс, несмотря на его странности, хорошо к нему относится, и больше не приставал к ней. Иногда он напрягался, когда она произносила его имя, но больше не поправлял.