Зигмунд Фрейд - Михаил Штереншис

В работе «Психопатология обыденной жизни» впервые прозвучала идея о значении ошибок, обмолвок и других непроизвольных действий. То, что на поверхности явлений выглядит как случайность или забывчивость, на самом деле отражает реальные, но еще не осознанные мотивы. Вы говорите или пишете о море, и вдруг получается «горе»… И мы понимающе улыбаемся: «оговорка по Фрейду». Отсюда же, из пространства ассоциаций, происходят и остроумные фразы, и поэтические метафоры — «уходящая вдаль и вглубь сокровищница творческих начинаний». В цикле работ «Художник и фантазирование» Фрейд с упоением анализирует воздействие творчества на душу и пытается разгадать его, но оговаривается, что механизм этот — «сокровеннейшая тайна».

Под ошибочными действиями (для каждого нового понятия Фрейд неизменно находит особо меткое слово) глубинная психология понимает совокупность всех тех своеобразных явлений, которые человеческая речь, величайшая и старейшая представительница психологического опыта, давно уже объединила в одну целостную группу и обозначила одинаковым начальным слогом «о», как-то: о-говориться, о-писаться, о-ступиться, о-слышаться (но это только в русском языке). Пустяк, без сомнения: человек оговаривается, произносит одно слово вместо другого, принимает один предмет за другой, описывается, пишет вместо одного другое слово — с каждым случается такая ошибка десять раз на дню. Но откуда берутся эти опечатки в книге жизни?

Фрейд приходит к убеждению (и эта идея становится первенствующей в его методике), что на всем пространстве психики нет ничего бессмысленного, случайного. Для него всякий душевный процесс имеет определенный смысл, всякий поступок — своего вдохновителя; и так как в этих ошибочных действиях сознательная сфера человека не участвует, но оттесняется, то что же такое эта оттесняющая сила, как не бессознательное, столь долго и безуспешно разыскиваемое? Таким образом, ошибочное действие означает для Фрейда не отсутствие мысли, но проникновение вовне некоей оттесненной мысли. Что-то такое высказывает себя в оговорке, в описке, чему не давала выхода в речь наша сознательная воля. И это что-то говорит неведомым и подлежащим еще изучению языком бессознательного.

Так Фрейд окончательности распростился с клинической невропатологией с ее молоточком, иголкой и камертоном. Но, может быть, следует пристать к другому берегу изучения больного мозга — к психиатрии? Казалось, предпосылки для этого есть. Психиатры после работ немецкого профессора Крепелина обратили внимание на психологию. Поворот в сторону психологии особенно ярко выразился в том интересе, с каким встречено было и само появление и все дальнейшее развитие психоанализа. Возникнув из скромного метода гипнотического лечения истерии, психоанализ в глазах некоторых психиатров превратился в детально разработанное психогенетическое учение, нашедшее в лице Фрейда своего гениального теоретика и фактического творца. Как раз в те годы (1903–1910), к которым относится пышный расцвет идей Крепелина, психоаналитическое движение впервые вступило в тесный контакт с целым рядом психиатрических проблем. Ассистент цюрихской психиатрической клиники вышеупомянутый Юнг и ее директор Блейлер приступили к проверке теории Фрейда на материале душевнобольных, страдавших приобретенным слабоумием, деменцией. Сновидения, галлюцинации, фантастические бредовые идеи, вычурные жесты и стереотипные позы подверглись систематическому анализу по методу «свободных ассоциаций». В целом ряде случаев удалось отыскать смысл там, где при поверхностном взгляде все казалось абсолютной бессмыслицей.

Юнг был моложе Фрейда. В 1895 году он поступил на медицинский факультет Базельского университета. Защитил диссертацию «О психологии и патологии оккультных явлений», построенную на материале спиритических сеансов. С 1900 года начал работать в Цюрихе ассистентом в госпитале для душевнобольных под руководством известного психиатра Блейлера. Юнг нашел себя, став психиатром. Многолетняя терпеливая работа дала результаты. Прежде всего, Юнг разработал свой «ассоциационный эксперимент» и опубликовал небольшое, но принципиально важное исследование «О содержании психоза», в котором доказывал, что все проявления болезни строго обусловлены допсихотическими переживаниями больных. Занятия психиатрией и работа с шизофрениками, страдавшими расщеплением личности, сформировали у Юнга представление о взрослении, отличное от фрейдовского. Если Фрейд усматривал суть развития личности в постепенном усилении «я», росте рациональности, то Юнг видел магистральную линию в «самособирании», интеграции всех творческих и воспринимающих функций души. Этот процесс он назвал «индивидуацией». Однако в самом начале Юнг с Фрейдом решил открыто не спорить.

Потом выступил сам Блейлер с капитальным научным трудом. Он обратил внимание на одно характерное явление при деменции — своеобразное расщепление единства личности. Для обозначения этого основного симптома Блейлер воспользовался греческим словом «схизис» — разобщение. В 1911 году вышла его знаменитая монография, в которой раннее слабоумие получило свое новое название — схизофрения, которую мы все сейчас знаем как шизофрению. Вся книга представляет собой, по заявлению автора, не что иное, как «распространение идей Фрейда на деменцию». Такую характеристику надо признать непомерно скромной: если психоаналитические идеи толкнули Блейлера на детальное изучение этих больных, то результаты, полученные им, должны быть отнесены всецело на долю самостоятельного творчества знаменитого швейцарского клинициста. Фрейд был вне этого. Блейлер же дал нам изумительно глубокий и точный анализ шизофренической психики, с ее аутизмом, паралогическим мышлением, бредом, амбивалентностью и другими характерными признаками.

В чистую психиатрию Фрейд тоже не полез. Он своим тонким чутьем уловил, что шизофрению вылечить нельзя. Зачем тогда стараться? Его интересуют более широкие вопросы. В 1905 году он выпускает новую книгу: «Три очерка по сексуальности». История изучения анекдота началась с опубликования в том же 1905 году работы Фрейда «Остроумие и его отношение к бессознательному». Его тезисы стали отправной точкой для многих интерпретаций анекдота. Теория Фрейда объясняет существование и распространение анекдотов тем, что они выражают скрытый смысл, который суперэго, являющееся внутренним цензором, не дает человеку выразить прямо. Реагирование смехом облегчает человеку выражение этого скрытого смысла. Поэтому анекдот может выступать в качестве компенсатора, который позволяет защититься от негативных эмоций, поступающих извне. Причиной воспроизведения анекдотов с сексуальными намеками объявляется попытка рассказчика обратить на себя внимание третьего лица, которое присутствует при воспроизведении анекдота, но не является непосредственным его адресатом, при этом речь идет о внимании преимущественно сексуального характера. Эти положения породили определенную традицию отношения к анекдоту как к компенсатору испытанного стыда, страха, отвращения…