Без срока давности - Нора Робертс

– Медицина, за что ей большое спасибо, сделала проблему возраста неактуальной. – Рорк достал из стенного шкафчика графин. – Я отправил тебе список имен в хронологическом порядке. Ах да, еще кое-что: сенатор пользуется номером примерно раз в неделю. Проводит там всю ночь. А вот дама редко остается до утра.

Ева распечатала фотографии, приклеила к доске.

– Все, кроме двух, официально замужем. Последней двадцать пять. Получается, он на сорок лет ее старше – даже больше! Мерзость какая.

Когда Рорк только покачал бренди в стакане и сделал глоток, Евины глаза сузились.

– Он же ей в деды годится!

– Не люблю этого человека – теперь еще больше, чем прежде, – но не могу не восхититься его… м-м… выносливостью.

– Опять членом думаешь?

– Ну… – Рорк опустил взгляд на свою ширинку, – он тоже имеет право на собственное мнение.

Бормоча себе под нос, Ева принялась кружить вокруг доски.

– А они все красотки – надо отдать сенатору должное. Самой старшей, Лорен Кэнфорд, сорок два. Замужем, двое детей, лоббистка. У нее, естественно, политический интерес. Самой младшей, Чарити Даунинг, двадцать пять. Не замужем, художница, работает в «Эклектии» – художественной галерее в Сохо. Аша Коппола, тридцать один год, второй раз замужем, работает в некоммерческой организации. Эллисон Байсон, третий раз замужем – оптимизм или безумие? Как бы там ни было, третий раз замужем, тридцать четыре года, домохозяйка. И, наконец, Карли Маккензи, двадцать восемь лет, не замужем, журналист-фрилансер. Надо собрать досье и на них, и на мужей.

– Займусь пока своими делами, если, конечно, тебе больше ничего не нужно.

– Нет, ничего. Спасибо за помощь.

В полночь Рорк заглянул проведать Еву. Как он и ожидал, она уже начинала клевать носом.

– На сегодня ты достаточно потрудилась.

Ева не стала спорить – знала, что нужно подождать, пока факты улягутся в голове. К тому же, если она не права, к утру Эдвард Мира еще приковыляет домой.

– А ты знал, что мистер Мира и его кузен окончили Йельский? Сенатор выпустился на год раньше. Вообще-то разрыв у них в два года, но мистер Мира получил диплом заранее, еще и с этим, как его? Магнум что-то там.

– Magna cum laude[2].

– Точно. А еще состоял в обществе «Фи-Бета-Каппа»[3] и был третьим на курсе по успеваемости. Сенатор шел семидесятым с чем-то. У мистера Миры полно всяких титулов и званий – половины я даже не слышала. На последнем курсе избран старостой, на выпускном произносил прощальную речь.

– Наверняка будущего сенатора это страшно бесило.

– Наверняка. В общем, Городские войны только-только начинались, и мистер Мира был ни много ни мало капитаном университетского мирного патруля. Университет находился достаточно далеко от города, так что там было сравнительно безопасно, но случались стычки, митинги и обычные сообщения о заложенных бомбах.

Войдя в спальню, Ева села на кровать и принялась стягивать ботинки.

– Сенатор окончил юридический и устроился на работу в адвокатскую контору в Саннисайде – подальше от места военных действий. Деннис вернулся в Нью-Йорк, получил степень магистра в Колумбийском университете, а потом и доктора. Они с Мирой прожили вместе около года, прежде чем пожениться.

Ева покачала головой и принялась раздеваться.

– Знаешь, мне как-то в голову не приходило, что они жили вместе до свадьбы. Я изучила всю их историю. Странное чувство – словно за ними подглядываешь. Их профессиональная и семейная жизнь начиналась в городе, сотрясаемом войной. Поженились они в дедовом доме. Не надо было тратить на это время, но…

– Чудесная история.

– Чудесная. Теперь понятно, почему дом так много значит для мистера Миры.

Ева натянула ночную рубашку и забралась в постель.

– Сенатор с Мэнди поженились в «Паласе» – задолго до того, как ты его купил. Устроили большой пышный прием.

Когда Рорк лег рядом, Ева повернулась к нему.

– Ты ведь тоже мог устроить большой пышный прием в честь нашей свадьбы. Почему не устроил?

– Тебе бы не понравилось. – Он обнял Еву и притянул к себе. – К тому же я хотел, чтобы наша совместная жизнь началась в самом важном для нас обоих месте – дома. Хотел, чтобы это счастливое воспоминание осталось здесь навсегда – как та картина, которую ты мне подарила, где мы с тобой стоим под цветущим деревом в день нашей свадьбы.

Ева вздохнула.

– Может, у нас и получится, – пробормотала она.

– Что получится?

Но Ева уже провалилась в сон.

Глава третья

Ева скользила на грани между сном и явью. В мозгу роились короткие и странные видения, сплетаясь друг с другом и тая, словно клубы дыма.

Несмотря на туманную процессию снов, скорее нелепых, чем пугающих, ей было тепло, уютно и спокойно. Поэтому, когда Рорк отодвинулся, она вновь прижалась к нему, цепляясь за это тепло, уют и спокойствие.

Он легко коснулся губами Евиного лба и осторожно разжал ее руки.

– Не-ет… – пробормотала она.

– Спи, – шепнул Рорк и хотел убрать ее руку, но она обняла его крепче.

– Рано. Еще темно. Не уходи.

– У меня голографическое совещание через…

Еве было все равно. Она повернула голову и нашла в темноте его губы.

Ей хотелось не просто пробудить в нем желание, а испытать тихую, шелковистую радость единения, пока мир не проснется и не затянет их в жесткую и слепящую действительность. Слиться с ним в широкой постели под окном в потолке, прежде чем сквозь стекло вползет холодный рассвет.

Рорк почувствовал, как Ева вздыхает, целуя его в губы. И этот поцелуй мерцающим мостиком соединил день с ночью, наполняя тело любовью, словно расплавленным золотом. Ева легла на него – тело к телу, сердце к сердцу, губы к губам.

Рорка завораживали гибкие линии ее стана, гладкая кожа, упругие мускулы. Его руки сначала бесцельно блуждали, затем скользнули под тонкую рубашку, в которой она спала. Лаская стройное Евино тело, Рорк думал, что стал бы абсолютно счастлив, а мир – совершенен, если бы это мгновение растянулось на вечность.

Потом Ева поднялась, стянула через голову рубашку и приняла его в себя.

Наслаждение усилилось одним резким, жарким скачком, а затем перешло в мягкую равномерную пульсацию, похожую на биение сердца – доказательство того, что оба они живы. Две тени во тьме, окутанные тайной, омытые тишиной, околдованные друг другом. Ева раскачивалась, раскачивала его, приближая их обоих к блаженству медленными волнообразными движениями, которые подчиняли себе тело Рорка и заставляли сердце ныть в груди.

Рорк поднялся Еве навстречу, погрузил руки в ее волосы, приник губами к ее губам, и его сердце – каждый уголок – затопила любовь. Они увлекали друг друга в медленно разгорающееся пламя чувственных ощущений, подогреваемое ровным жаром этой любви, биение за биением, пока не осталось ничего, кроме пульсации.

Слитые воедино, они вместе взмыли ввысь и вместе опали.

Ева вздохнула, не размыкая объятий и прижавшись щекой к его щеке.

– Вот так… – снова вздохнула она. – Вот так.

Когда Рорк откинулся назад, увлекая за собой Еву, она была теплой и податливой, как расплавленный воск. Он провел рукой по ее волосам, по щеке, вызвав у нее улыбку.

– Думаю, у нас получится.

– По-моему, уже получилось, – заметил Рорк.

Не переставая улыбаться, Ева ткнула его пальцем в живот.

– Да я не об этом, хотя вышло здорово. Просто все время думаю о супругах Мира. Тебя не было с нами на месте преступления. Как они смотрят, как прикасаются друг к другу… Пару раз мне пришлось отвести взгляд – казалось, что наблюдаю что-то очень личное. Миры женаты много лет, и когда видишь их в подобные моменты, понимаешь, почему они до сих пор вместе. – Ева закрыла глаза. – Я тоже так хочу. Никогда не думала, что скажу нечто подобное, но я тоже так хочу. Хочу прожить с тобой целую жизнь, и чтобы после многих лет ты по-прежнему смотрел на меня, как он смотрит на нее.

– Ты любовь всей моей жизни и навсегда ею останешься.

– Не мог бы ты повторить то же самое лет этак через тридцать?

– Договорились. А теперь, любовь всей моей жизни, спи дальше.

Когда Рорк встал с постели, Ева нахмурилась.

– Сейчас же глухая ночь!

– Почти полпятого.

– Некоторые – только не ты – считают, что это глухая ночь.

– В Европе сейчас белый день, а у меня скоро голографическое совещание.

Пока Рорк принимал душ, Ева немного подремала, но по-настоящему заснуть так и не смогла. Она почти не слышала, как он вышел из ванной и оделся. Двигался Рорк бесшумно, точно тень. Возможно, это отчасти объясняло, почему в прошлом он был таким успешным вором.

Оставшись одна, Ева полежала еще немного и наконец сдалась.

– Свет на двадцать пять процентов.

Когда свет зажегся, Ева чуть не подпрыгнула: в ногах кровати лежал Галахад и пристально смотрел на нее.

– Господи, да ты ничем не лучше Рорка! Тоже рыскаешь в темноте.

Ева запрограммировала автоповар, чтобы сварить кофе, и пошла в душ, стараясь заставить мозг проснуться. Освободившись первой, приготовила завтрак для них обоих. Вафли – отличное начало холодного январского утра!.. Оставив их под двумя крышками с подогревом, она пошла одеваться. Потом вооружилась кружкой кофе, ППК и принялась за работу.