Конан-варвар. Алая цитадель - Роберт Ирвин Говард
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Что ждало их там?.. Быть может, очень даже враждебная встреча. Конан не пытался об этом гадать. По крайней мере, там у него будет шанс постоять за себя в сражении, а ничего иного у судьбы он никогда и не просил.
Солнце клонилось к закату, когда изнемогшие путники остановились у массивных ворот, радуясь благословенной тени. Здесь Конан наконец поставил Наталу на ноги и размял затекшие руки. Над их головами высились тридцатифутовые стены, сложенные из чего-то зеленоватого и не очень понятного, зато блестевшего почти как стекло. Задрав голову, Конан разглядывал зубцы наверху, полагая, что сейчас его оттуда окликнут, но так никого и не увидел.
Он приложил руки ко рту и покричал, потом стал колотить в ворота сабельной рукоятью, но в ответ раздавалось лишь пустое эхо, звеневшее насмешкой. Натала жалась к киммерийцу, напуганная странной тишиной. Обозлившись, Конан навалился на створку ворот… И отскочил, хватаясь за саблю, когда тяжелая створка неожиданно легко уступила и беззвучно отошла внутрь.
Натала вскрикнула и прижала руки ко рту.
— Смотри, Конан…
Непосредственно за воротами лежало неподвижное тело. Конан присмотрелся к нему, ожидая подвоха, потом шагнул вперед и начал оглядываться.
Он стоял на широкой площадке вроде крепостного двора. Во двор выходили дверные арки домов, сложенных из того же зеленоватого вещества, что и внешние стены. Строения были впечатляющие — крепкие, просторные, настоящие дворцы, увенчанные куполами и минаретами. И… по-прежнему нигде никаких признаков человеческой жизни. Но Конану, у которого в глотке запеклась пыль, некогда было об этом раздумывать. Посередине двора он увидел обложенное камнем квадратное отверстие колодца.
Он за руку втащил Наталу во двор и прикрыл за собой ворота.
— Он… мертвый? — пугливо спросила девушка, кивая на неподвижное тело у входа.
Это был рослый и крепкий человек в расцвете жизненных сил. Желтая кожа, немного раскосые глаза… а в остальном он вполне сошел бы за хайборийца. Одет в рубашку из пурпурного шелка, на поясе висел короткий меч в ножнах, обтянутых золотой парчой. Конан притронулся к телу… Ha ощупь оно было холодным и неживым.
— Ран нет, — пробормотал Конан. — Однако мертв, точно Альмарик с сорока стигийскими стрелами в груди… Ради Крома, идем скорее к колодцу! Если в нем есть вода, мы будем ее пить, мертвецы там, не мертвецы!
Вода в колодце имелась, но напиться не удалось. До ее поверхности оказалось добрых сорок футов — и нигде ни бадьи, ни ведерка. Конан матерился по-черному, но, поскольку не помогало, отправился искать хоть какой-то черпак на веревке…
Отчаянный крик Наталы заставил его крутануться на месте.
Прямо к нему мчался мнимый мертвец. Глаза у мужчины казались несомненно живыми, в руке блестел короткий меч, выдернутый из ножен. Конан изумленно выругался, но строить догадки было недосуг. Нападавшего встретил косой взмах клинка, рассадивший кости и плоть. Голова крепыша глухо стукнула о каменную мостовую, тело еще несколько мгновений стояло, пьяно пошатываясь и фонтанируя кровью из рассеченных артерий. Потом и оно упало.
Конан мрачно смотрел на него, продолжая вполголоса клясть богов. — Теперь этот малый ненамного мертвей, чем был минуту назад, — проговорил он наконец. — Во что мы тут вляпались, интересно бы знать?
Натала, заслонившаяся руками от жуткого зрелища, осторожно раздвинула пальцы. Ее трясло от испуга.
— Конан… — прошептала она. — А горожане за это нас не убьют?
— Посмотрим, — буркнул в ответ киммериец. — Эта тварь точно убила бы нас, если бы я башку ей не снес.
Говоря так, он оглядывал слепые арки и переходы на зеленоватых стенах над их головами. По-прежнему ни движения, ни звука.
— И вообще, нас, по-моему, никто даже не видел, — сказал Конан. — Сейчас спрячу улики.
Он взял обмякшее тело за перевязь для меча и, другой рукой подхватив голову за длинные патлы, поволок то и другое к колодцу.
— Раз нам напиться не дают, — пробормотал он мстительно, — я уж позабочусь, чтобы и остальным эта водичка поперек горла встала! Будь ты проклят, никчемный колодец! — И тело вместе с головой перевалилось через край. Миг спустя донесся глухой всплеск.
— На камнях кровь осталась… — прошептала Натала.
— И еще добавится, если я в скором времени воды не найду, — зло пообещал киммериец.
Долготерпением он не отличался никогда, и теперь оно было на исходе. И если напуганная девушка почти забыла от страха про жажду и голод, то Конан о своем брюхе помнил всегда.
— Надо открыть первую попавшуюся дверь, — заявил он решительно. — Рано или поздно мы кого-нибудь встретим!
— Не надо, Конан!.. — цепляясь за спутника, жалобно заплакала бритунийка. — Тут так жутко! Это город призраков и мертвецов! Лучше уйти обратно в пустыню и умереть там, чем напороться на неведомый ужас.
— Нет уж, — зарычал Конан. — Я отсюда уйду, только если меня вышвырнут за ворота. Должна же где-то в этом поганом городишке быть вода, а раз так, я ее найду! Всех тут поубиваю, а воду найду!
— А если убитые опять оживут? — прошептала девушка.
— Тогда я их буду рубить снова и снова, — отрезал Конан, — пока совсем не помрут! Ладно, пошли! Вот эта дверь ничем не хуже других… Держись за мной, только не вздумай бежать, пока я не велю!
Натала еле слышно пообещала слушаться. И пошла следом за ним, в буквальном смысле наступая на пятки, — к его немалому раздражению. Между тем спустившиеся сумерки заселили странный город фиолетовыми тенями; беглецы вошли в открытый дверной проем и оказались в просторном помещении со стенами сплошь в бархатных занавесях, расшитых непривычным узором. Пол, стены и потолок состояли все из того же зеленого стеклянистого камня, стены украшала золоченая резьба. Пол устилали меха и атласные подушки. Сводчатые арки вели в соседние комнаты. Конан и Натала обошли несколько помещений, очень похожих на самое первое…
Нигде по-прежнему не попадалось ни души.
— Кто-то здесь был, причем совсем недавно, — пробурчал Конан подозрительно. — Ложе еще хранит тепло человеческого тела, вон ту подушечку промяло чье-то бедро… И в воздухе витает запах духов!
Все здесь казалось каким-то странным, нереальным и жутковатым. Бродить по молчаливому дворцу было все равно что предаваться грезам, накурившись дурмана. Некоторые комнаты не освещались, и Конан с Наталой не заходили туда. Другие, наоборот, заливал ровный мягкий свет, исходивший, похоже, из драгоценных камней, затейливой чередой вделанных в стены. Внезапно, переступая порог очередного чертога, Натала вскрикнула и вцепилась в руку своего покровителя. Конан невнятно
