Экранизации не подлежит - Гарри Т. Ньютон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вадик. Кончай выть эту дурацкую хреню!
Вадик выбивает мяч на дерево. Оля продолжает петь песню и плачет. Конец воспоминания.
Вадим резко тормозит — посреди дороги ящик. Выходит из машины, подходит ближе: это гробик в детский рост. Открывает, там порванный мячик в песке с надписью краской: ОЛЯ. Приходит смс: С 40-летием, братик! Вадим в шоке, нервно оглядывается.
Вадим (орет в лес). Кто ты, сука? Выходи — хуже будет.
Тишина. Вадим садится в машину и уезжает, сбив колесами гроб в кювет. Машина сворачивает на проселочную дорогу за указателем: пос. Приморское.
Вадим оставляет машину за двором, сам входит в калитку. Ему приходит аудио-смс. Женский голос: "Наша Оля громко плачет. Уронила в море мячик. Тише, Олечка, не плачь. Не утонет в море мяч". Вадим раздражен, идет в беседку и все время оглядывается. Из-под стола достает бутылку виски и хлебает из горла. В это время откуда-то детским заикающимся голосом звучит песня "Тучи". Вадим захлебывается и кашляет. Он не понимает, откуда звук.
Вадим (орет). Тварь! Какого хера прошлым меня терзаешь? Выйди — поговорим!
Звонит телефон. Вадим вздрагивает и боится ответить. Наконец, смотрит на дисплей и облегченно вздыхает.
Вадим. Алле! Веселюсь, мля. Какая-то сука шарманку завела на весь поселок. А?! С сорокалетием? Иди ты в жопу. Какие зайцы? Нет, силки не ставил. (Задумывается.) Хм, спасибо за идею. До связи.
Песня продолжается нон-стопом и все громче. Вадим вытаскивает из сарая силки и расставляет их в траве у крыльца дома. Затыкает уши лопухами, бежит в беседку, садится. Выпивает полбутылки и быстро опьянённый роняет голову на стол.
Вадим (бубня). Не виноватый я. Сама она… Сама.
Вадим всхлипывает и храпит. Сон-воспоминание: 1996-й. Дикий пляж. Вадик валяется на песке, читает журнал и дремлет. Оля играет мячиком и все время кидает его Вадику. Тот недовольно откидывает мяч далеко в воду. Оля смотрит на брата, затем бежит к морю и оглянувшись в последний раз прыгает с крутого обрыва. Оля кричит в воде. Вадим порывается к сестре, но испуганно отворачивается, будто спит. Оля тонет. Конец флэшбэка.
Вадим пробуждается от стука в забор. Песня уже не звучит. Входит Вера с обрезом в руках, направляя его на Вадима.
Вадим (насмешливо). О, амазонка! Какие мы грозные…
Вера передергивает затвором. Вадим смеется.
Вадим (игриво закрываясь руками). Ой, боюсь-боюсь. Ладно, детка, брось эту пукалку. Тебе хоть раз стрелять доводилось?
Вадим берет бутылку и хочет налить в стакан. Вера стреляет и метко выбивает стакан. Вадим в шоке.
Вадим (испуганно). Чего тебе надо, дура?
Вера (сквозь зубы). На совесть твою посмотреть, убийца.
Вадим. Мля, ты на кого гонишь?
Вера (ровно и холодно). Сидеть! Мой сын — заика, такой же, над какими ты насмехаешься и даешь дурацкие советы. Но ты даже не представляешь, как он страдает, как его травят в школе, унижают на улице, и как он ненавидит себя. Мы перепробовали все средства…
Вадим. Ну и к чему вся эта пурга?
Вера. Он боится высоты. Очень. И когда ты грязным языком начал варнякать о лечении стрессом… Тёма сорвался с крыши, и теперь он в коме.
Вадим (ерничая). Тема в коме. Стихи. Доведение до самоубийства, дамочка? Не выйдет. Я насильно его на крышу не толкал.
Вера злится и выстреливает в забор за спиной Вадима, разбивая висевшую на тыне банку. Вадим отшатывается.
Вера (с надрывом). Он искал помощи! Хоть от кого-то.
Вадим. Очень жаль, сочувствие и все такое. Но у меня шутошная программа, а не назидательная. Я бывалый чел, детка и меня на фуфле не поймаешь.
Вера холодно ухмыляется и кивает.
Вера. Я знала, что просто так тебя не поймать. Но меня тогда осенила мысль: такой хам и бездушный циник не мог не оставить по жизни грязных следов. И надо же, не ошиблась.
Вадим кусает губы и сжимает кулаки. Вытирает пот с шеи.
Вадим (настороженно). В смысле?
Вера. Ты ведь жил в детдоме вместе с младшей сестрой Ольгой.
Вадим. Ну да. Наши родители погибли в автокатастрофе и нас определили…
Вера. Я была в этом детдоме. Там вас помнят. Особенно тебя и твое отношение к сестре. Вместе со всеми ты смеялся над ее заиканием, хотя знал, что оно из-за гибели родных. Но тебя это так раздражало, что ты был бы рад избавиться от Оли. И вот случай — она падает с обрыва.
Вадим. Заткнись, чокнутая! Не упала, а сама прыгнула. Никто ее не тянул в воду. Она плавать не умела.
Вера. И тебе никогда не приходило в голову, почему она решила прыгнуть?
Вадим молчит, потупив голову в стол.
Вера. Ты убил ее, зверь
Вадим (волнуясь). Я уснул…
Вера. Врешь! У меня есть свидетели и они подтвердят. Ты слышал ее крики о помощи и не спас. Не спас! Почему?
Вадим закрывает лицо руками, стонет и всхлипывает.
Вадим. Я просто… испугался. Больно. Как же больно-то. Зачем тебе все это?
Вера. Я хотела, чтоб ты мучился, страдал, как те, кого ты обидел. А сейчас ты пойдешь в полицию и признаешься. Станет легче, поверь. Носить в себе чувство вины столько лет — сердце не выдержит, если оно еще есть.
Вадим пьет из бутылки, икает и смотрит на Веру слезливыми глазами. Вера садится напротив и отбирает бутылку.
Вадим (с горечью). А ведь ты мне понравилась. Очень. Но мне никогда не везло с девушками. Правда-правда, не удивляйся. Это я на людях такой бравый. А на самом деле… Меня две жены бросили, знаешь, почему? Забеременеть не смогли. А от других смогли. Как тебя зовут, милая?
Вера сочувственно гладит его по руке.
Вера. Вера. Бедный ты, бедный. Пора тебе.
Вадим кивает, вздыхает и встает. Вера забирает у него телефон. Вадим уходит, Вера печально смотрит вслед.
За двором Вадим видит на заборе табличку: Вадим Гранин (1981-?), вдруг приходит в ужас и бежит к машине. Он рыщет в бардачке, находит другой телефон и звонит в полицию.
Вадим (шипит в трубку). Полицию на Рымарскую, 17. Нападение чокнутой. Она…она все-равно не отпустит меня живым. Убивают. (Кричит.) Кто пьян?! Да, не в себе! В меня щас из обреза стреляли, как я могу быть в себе? Тогда я приеду сам.
