Журнал «Компьютерра» № 19 от 22 мая 2007 года - Компьютерра

Сотрудники «Лаборатории Касперского» на RSA Conference 2007 заявили, что взломали ключ Gpcode за десять минут, потому что хакер «не дочитал криптографический учебник до конца», однако признались, что последняя победа досталась им с большим трудом, и не факт, что уже в обозримом будущем удастся решить проблему с более совершенными экземплярами ransomware в пределах разумного времени. На этом мероприятии борьба с программами-вымогателями была впервые названа ключевой тенденцией нынешнего года в сфере информационной безопасности. Удручает их и тот факт, что авторы Gpcode, Cryzip и Krotten все еще на свободе. Интересно, что автор Gpcode требовал с жертв всего-навсего по 2000 руб., видимо, опасаясь, что при попытке запросить более крупную сумму у кого-то из жертв может появиться желание подать заявление в правоохранительные органы. Это напоминает случай с появившимся в июне прошлого года аналогичным «вредителем» Trojan.Skowr, автор которого в текстовом файле, содержащем инструкции по «выкупу» данных, отмечал, что пользователь – счастливчик, и восстановление обойдется ему от $20 до $80. При этом злоумышленник отдельно подчеркивал, что его «коллеги» так не церемонятся и требуют сразу $400. Что же касается будущего борьбы с этой напастью, то наиболее эффективным кажется препятствование проникновению ransomware, и антивирусные компании работают более активно в этом направлении, справедливо полагая, что разгребать (а вернее, расшифровывать) последствия на порядок сложнее и не всегда возможно.

Кстати, о легкости обнаружения. В экспертных публикациях неоднократно подчеркивалось, что ransomware – один из наибо лее простых в разработке видов вредоносного ПО, и в нем, по мере роста популярности этого направления у компьютерных маргиналов, все чаще пробуют свои силы люди с минимальными навыками программирования. Так что теоретически в обозримом будущем интернет может закишеть такими любительскими поделками вымогателей-дилетантов. Уже есть и первые анекдотичные примеры недоработок. Например, троянец Schoolboys, авторы которого в файле, содержащем их требования, написали сумму выкупа, но забыли упомянуть реквизиты, по которым нужно перевести деньги.

На самом деле, термин «ransomware» появился раньше, чем вредоносные программы, требующие денег за восстановление доступа к данным. Первоначально под этим словом понималась просто-напросто одна из схем распространения ПО, альтернативная более известным shareware, freeware и donateware (с добровольными поощрениями авторов). Поскольку сейчас опять начали появляться программы, продаваемые по принципу «выкупа», и схема вновь становится популярной, хотелось бы остановиться на ней подробнее.

Модель ransomware представляет собой попытку компромисса между разработчиками софта, испытывающими понятное желание заработать на своем труде, и пользователями, которые не любят тратиться на ПО. Согласно этой схеме программа идет на рынок, как платная, однако после того, как доход от ее продаж достигает заранее обозначенной суммы, которую автор расценивает, как достойное вознаграждение за свои старания, софт переходит в категорию freeware. И не просто freeware. Исходный код программы по завершении этапа накопления раскрывается.

При реализации этой модели на практике существует несколько вариантов. В стандартном виде все происходит следующим образом. Автор разрабатывает продукт и затем предлагает его для выкупа по специальной лицензии, в которой помимо всего прочего указывается срок ее действия. Если за это время деньги собрать не удастся, программа становится бесплатной в любом случае, а автор понимает, что значимость своего детища для рынка он переоценил. Кроме того в лицензии могут быть обозначены минимальная и максимальная сумма, которую могут внести благодарные пользователи.

ГОСТИНАЯ: Мал, да…

Автор: Дмитрий Шабанов

Эпоха ожиданий – мол, компьютеры вот-вот приобретут индивидуальность и станут не просто интеллектуальными помощниками, а эмоциональными напарниками человека – прошла. Теперь для придания компьютерам неповторимых черт используют методы попроще: индивидуальный дизайн; способность к распознаванию психофизиологического состояния пользователя; оснащение физическим «лицом» с ситуационно зависимой мимикой или изображение такого лица на экране; блок, обеспечивающий стохастические помехи… Конечно, никакой из этих способов не сделает машину человекоподобной. А чтобы предложить еще одну идею, мне придется рассказать о недавнем психологическом исследовании.

По заказу Би-Би-Си Университет Центрального Ланкашира проверил, отличаются ли низкорослые люди повышенной агрессивностью. Десять мужчин ниже 150 см и десять мужчин среднего роста фехтовали палками через стол. Подставной игрок провоцировал оцениваемого. В итоге низкорослые мужчины продемонстрировали более низкий уровень агрессии. На основании этого сделан вывод, что придуманный Альфредом Адлером «комплекс Наполеона» не существует.

Обратимся к Адлеру: понятие «комплекс» означает и болезненное осознание собственной неполноценности, и стремление к ее преодолению. Но почему же экспериментаторы решили, что комплексы низкорослых самцов будут преодолеваться благодаря агрессивности при фехтовании? Неясно…

Наша психика – не машинная программа, которая принципиально отличается от «железа». Наши программы вырастают из своей основы (нейронных сетей) и перестраивают их в ходе функционирования. Задача психики – адаптация. Если в силовых противостояниях низкорослый мужчина будет проигрывать, он научится уходить от таких проигрышей и выигрывать иначе. Наполеон не стал кулачным бойцом: он стал военачальником. Распускает кулаки дылда, которого не рискуют «обламывать». Агрессивность низкорослых людей не прямая: она может проявиться в непредсказуемом ударе с неожиданного направления.

…Сцена на военной кафедре крупного вуза в советские времена. Учебный взвод поколения акселератов: все за 180. После академотпуска восстановился студент постарше, невысокий и сам по себе, а на фоне остальных – попросту низкорослый. Принимающий построение майор смотрит на плавную линию голов, резко обрывающуюся на последнем человеке в ряду, и отвечает на невысказанный вслух комментарий: «Ну ничего. Мал сокол, да удал». Из середины строя отвечают: «Мал клоп, да вонюч!»

Вы думаете, последняя реплика не отражает общераспространенный взгляд? Вы думаете, он никак не затрагивает низкорослых людей? Страдающие «комплексом Наполеона» люди не отвечают ударом на удар. Зато они способны напасть исподтишка на своих реальных и мнимых обидчиков. Это больше способствует подъему по социальной лестнице, чем прямая агрессия.

Должно ли написанное мною обидеть моего друга, рост которого существенно ниже среднего? Он добр и надежен. Обижаться он не будет, он готов шутить и над своим ростом, и над своей готовностью помочь каждому встречному. Опровергает ли он то, что низкорослым людям свойствен «комплекс Наполеона»? Нет. Преодоление недостатков – результат их воздействия!

Вы помните, что Демосфен имел проблемы с дикцией, от которых избавился, произнося речи с камешками во рту? Вы знаете, что Софья Ковалевская добилась успехов в той деятельности, к которой женщины считались непригодными? Вам известно, что Шварценеггер был хилым и болезненным юношей? Вы задумывались, что для людей, смертных существ, которые не знают своего будущего, характерно стремление к преодолению собственной ограниченности и обретению бессмертия в культуре?

Человеческая психика выросла в ходе эволюции из животной. Где провести границу между дочеловеческим и человеческим? По способности к труду, вслед за Энгельсом? А трудятся ли пчелы и муравьи? Тейяр де Шарден считал гранью очеловечивания способность к рефлексии – самоосознанию. Естественным следствием самоосознания является сравнение себя с другими. Первой реакцией на это сравнение является болезненное переживание собственных недостатков. Второй – у более зрелых людей – преодоление этих недостатков и их гиперкомпенсация. И Наполеон, и мой упомянутый здесь друг гиперкомпенсировали свой недостаток, только по-разному.

А является ли опрос устройств, производимый BIOS или операционной системой при загрузке, аналогом рефлексии? Нет. Из него не следуют малопредсказуемые реакции на недостатки и достоинства, осознаваемые программной средой. А слабо вставить в ОС блок, который при загрузке машины будет оценивать ее конфигурацию, сравнивать ее с чем-то, чему-то радоваться, чему-то огорчаться? Если такой блок будет выпрашивать у пользователя апгрейд, он порадует производителей железа. Еще он сможет обеспечить сбой при обращении к слабым функциям… А как обеспечить гиперкомпенсацию? Задействовать Интернет? С сетевой лотереей недостающего железа (в ходе которой, как всегда, в выигрыше останутся организаторы)? Ну что, тяга к азартным играм – тоже одна из человеческих особенностей, пока не присущих компьютерам. Какие еще есть идеи?