Мордюкова, которой безоглядно веришь - Виталий Дымов

Стал уже хрестоматийным рассказ, как будущая актриса добиралась в Москву через разрушенную войной страну с далёкой Кубани в товарном вагоне. На соломе, в компании таких же безбилетников, как и сама (поэтому приходилось то и дело прятаться от стрелков военизированной охраны и железнодорожных кондукторов, норовивших согнать «зайцев» с насиженных мест). Ехали, впрочем, весело, даже с песнями, подставляя лица встречному ветерку… Ирина Петровна напекла дочери на дорогу лепёшек из кукурузной муки — чуреков. Дала с собой 16 рублей — сумма даже по тем нищенским временам мизерная. Немудрёные пожитки Нонна сложила в фанерный чемодан. Хорошо хоть, что проблемы выбора нарядов перед девушкой не стояло: мол, какое платье надеть на вступительные экзамены? Ехала в простеньком платье из ситца, чей фасон, популярный в то время, именовался задорно-романтически: «татьянка». На ногах — мальчишеские галоши, да ещё великоватые по размеру. Однако те, кто повнимательнее всматривался в румяное и пышущее здоровьем лицо юной казачки, кто обращал внимание на две пышные чёрные косы, любовно заплетенные ею, уже меньше приглядывались к полунищенскому наряду. Молодость и красота были всё же неплохой компенсацией за неподобающее для столицы одеяние.

Как и положено сказочной героине, Нонне в Москве пришлось обращаться за помощью в поисках заветной цели — Института кинематографии. С ярко выраженным кубанским акцентом она, выскочив из вагона на перрон, сразу обратилась к первому же встречному: как добраться до ВГИКа? Нонне казалось, что все москвичи должны радоваться вместе с ней: добралась до столицы, вот-вот станет актрисой! Прохожий, однако, не разделил радостного настроения будущей кинозвезды. Окинув её добродушным, но в то же время внимательным взглядом, рассмеялся: а может, девушка, лучше на завод пойдёшь? Бросай свои артистические мечты!

Но не на ту нарвался рассудительный прохожий. Какая-нибудь менее уверенная в себе провинциалка, впервые ступившая на столичную землю, могла бы и растеряться, поддаться на добродушные уговоры — и прибавилось бы полку токарей или ткачих-многостаночниц. Но Нонну уже было не остановить никакими предложениями. Только ВГИК!

Отвлечёмся ненадолго от стоящей на перроне девушки и вспомним, что же представлял в те годы этот самый ВГИК — Всесоюзный государственный институт кинематографии. Какое из четырёх слов ключевое? Правильно — «государственный»! Разве могло Советское государство, чей вождь некогда провозгласил кино важнейшим из искусств, оставить его вне своего бдительного надзора и идеологического руководства? Поэтому первая и долгое время единственная в мире государственная киношкола была открыта в Советской России через два года после Октября. Летопись отечественного киноискусства сохранила некоторые подробности: как в голодной, продуваемой ветрами гражданской войны Москве развесили на заборах и афишных тумбах незатейливые объявления о наборе кинонатурщиков для только что созданной Госкиношколы. Кастинг, что называется, был жестоким: из более чем полутысячи претендентов отобрали только каждого пятнадцатого.

В 1934 году киношкола была преобразована в институт, тогда же обрела свою прославленную аббревиатуру: ВГИК. Которую сохранила и до нынешних времён, разве что с заменой смысла первой буквы — со «Всесоюзный» на «Всероссийский». Хотя ВГИК с 2008 года является университетом, но при реформе было решено сохранить его прежнее сокращённое название.

Ныне во ВГИКе студенты занимаются не только на, так сказать, традиционных факультетах (режиссёрском, актёрском, кинооператорском, сценарно-киноведческом, художественном), но и на таких, которые показались бы во времена поступления в вуз Нонны Мордюковой дивом невиданным (продюсерства и экономики, анимации и мультимедиа).

Однако вернёмся к юной казачке, оставившей свой фанерный чемодан в камере хранения и бодро направившейся с вокзала к заветной цели. Бодро-то бодро, но, как уверяла впоследствии актриса в своих воспоминаниях, она не имела никакого представления о сути вступительных экзаменов. Знакомые сельчане перед отъездом высказывали свои предположения — всякий по мере собственных знаний и представлений о кино. Одна старушка, например, полагала, что главное для актёров — иметь крепкие нервы. Значит, и на испытаниях будут их в первую очередь проверять. Водой холодной неожиданно плеснут на голову или ещё какую пакость придумают. Совладаешь с испугом, не дашь сбить себя с толку — возьмут в «актёрки».

В коридорах ВГИКа Нонна несколько неожиданно для себя увидела огромное количество молодых людей, явно настроенных, как и она сама, на артистическую карьеру. Причём многие из абитуриентов были разряжены в пух и прах, подготовившись к экзаменам хотя бы с внешней стороны и выгодно оттеняя и подчёркивая собственную красоту удачно подобранным костюмом или платьем. Нонна в своей ситцевой «татьянке» (правда, по другой версии, на экзамен девушка пришла в тесном школьном платье, только без фартучка) и мальчишеских галошах испытала настоящий шок. Впору было бежать на вокзал и возвращаться на юг попутным товарняком. Вот тебе и холодный душ на голову!

К счастью, девушка нашла в себе силы справиться с первым испугом. Устроилась в уголке, стараясь поменьше привлекать к себе внимание. Зато сама во все глаза наблюдала, как претенденты на звание актёра по одному заходят в какую-то комнату. Правда, большинство потом выбегали из этой комнаты раскрасневшиеся, вспотевшие от переживаний… Заметила наблюдательная девушка и то, что не все абитуриенты такие уж разряженные, как ей показалось впервые. Были среди них и люди в полинявших от солнца и ветра фронтовых гимнастёрках, кителях: в послевоенный набор во ВГИК стремились поступить и некоторые бывшие фронтовики…

А тем временем настала очередь отправляться на экзекуцию для самой Нонны — она услышала свою фамилию. На негнущихся ногах переступила порог и увидела представительную комиссию — десятка полтора человек, не меньше. На робкое «здравствуйте» ответили не все, да и то как-то невесело. Как будто зубы у экзаменаторов разболелись. Нонна смекнула, что целый день слушать одни и те же художественные тексты, преимущественно из рамок школьной программы (от письма пушкинской Татьяны к своему кумиру до стихов Маяковского или басен Крылова) — занятие крайне утомительное, завидовать тут нечему.

Когда представительница приёмной комиссии поинтересовалась, что будет читать Ноябрина Мордюкова, Нонна, недолго думая, объявила, что ничего читать не собирается. Комиссия удивилась: как же так? Неужели вы, милая девушка, думаете обойтись без стихотворения, басни или отрывка в прозе? При этом члены комиссии оживились и повеселели: любопытный ведь казус, коллеги, не правда ли? У молодой казачки вновь слёзы на глаза навернулись — показалось, что её сейчас же выгонят из аудитории. Но преподаватели оказались благожелательными. Разъяснили Нонне, в чём суть испытания: выявить, есть ли у абитуриента актёрское дарование хотя бы в малом количестве. Не знаешь, что читать, так расскажи хотя бы какой-нибудь случай из жизни, будь то весёлый или не очень, лишь бы интересно было…