Война послезавтра - Василий Головачев

— К-какое начальство?

— Полковник Черняк.

Олег громко сглотнул, пожевал губами, ища слова, выдавил ответ:

— Я об этом ничего не знаю…

— А почему ты должен знать? Ты же синоптик. Или кем ты на самом деле работаешь?

— Метео… аналитик.

— Звание?

— Майор.

Афанасий засмеялся.

— Поздравляю, мы оба майоры. Кто бы мог подумать?

— Посидите, покалякайте, я за рыбкой сбегаю, — сказал Вавин, бросаясь в дом.

Афанасий проводил его взглядом, добавил:

— Значит, если я приму предложение, мы будем служить в одной конторе?

— Если ты не шутишь…

— Какие уж тут шутки. Зачем вашим командирам понадобилось создавать оперативную команду? Они что, собираются засылать группу на территорию США? Устраивать там диверсии?

— Не знаю… Но «Зевсы» стоят везде, не только на территории Штатов.

— Что за «Зевсы»?

— Я не имею права…

— Мне обещали скинуть основную базу данных ВГОР, но я уехал и пока особым информационным багажом не обладаю. Ты просто введёшь меня в курс дела. Расскажи поподробней, чем вы там занимаетесь… в синоптическом центре.

Олег посерьёзнел, исподлобья посмотрел на собеседника, лицо его затвердело.

— Ты и в самом деле… будешь у нас работать?

Афанасий сделал квадратное лицо.

— Я майор «Альфы», группы антитеррора ФСБ, мне можно доверять. — Он не выдержал, фыркнул. — Расслабься, я никогда никого не подводил. Мне, оперу со стажем, вряд ли предложат заниматься анализом метеообстановки, как тебе, или сидеть в охране.

— Хорошо, расскажу что знаю, — расправил плечи Олег. — Но давай поговорим не здесь.

— Согласен, свидетели нам не нужны, пойдём к нам попозже, деда только дождёмся.

Прибежал счастливый Сашка Вавин, принёс порезанную ломтиками селёдку, зелёный лучок и жбан пива.

— Угощайтесь, соседушки, пивко свежее, а селёдочка вообще мирового класса.

На улице снова взревел мотор, донеслись крики и визги, шум приблизился.

Гости переглянулись.

— Мототерапия, — сказал Олег с кривой улыбкой.

— Какая терапия? — не понял Вавин.

— Новая услуга, рекламируется в Интернете. Садишься за спину байкеру, тот катает тебя с ветерком, и твой стресс и хроническая усталость исчезают.

— Чушь какая-то.

— Ну почему? Вдруг кому-то помогает? Есть ещё более забавные профессии, собутыльник напрокат, к примеру. Жена или муж на час.

— Ага, это у нас широко распространено, — ухмыльнулся осоловевший Вавин.

— Секс-услуги здесь ни при чём, муж на час по вызову делает все хозяйственные работы. Ещё есть родственники в аренду, бизнесменов сопровождают, бойфрендов играют, за папу в школу ходят.

— Вот это по мне! — хлопнул себя по коленям Вавин. — Я могу и за папу, и за бойфренда сойти. Много платят?

— До двух тысяч в час.

— Отлично, предложу соседу.

Мотоцикл взревел совсем рядом, будто собирался стартовать в космос. С улицы донёсся хохот, шум, грохот.

Афанасий встал.

— Пойду погляжу, что там за компания гуляет.

— Не ходи, ещё бока намнут, — посмурнел Вавин. — Витька Шилов хотел их приструнить, так они ему голову дровенякой проломили.

— Ничего, я голову подставлять не стану, — усмехнулся Афанасий.

— Я с тобой, — подхватился Олег.

Они вышли на улицу.

Вечерело, солнце опустилось низко над крышами домов, и вдоль улицы лился густой поток оранжевого света, в котором можно было купаться буквально как в реке.

Старушки, по обыкновению сидевшие по вечерам в тёплую погоду на лавочках, попрятались по домам.

По улице из конца в конец носились на мотоцикле по двое, а то и по трое, небритые хлопцы в безрукавках и майках, гогоча во всю глотку, швыряя в огороды и сады пивные бутылки и пугая редких прохожих.

К колодцу неподалёку от дома Геннадия Терентьевича вышла девушка в ситцевом сарафанчике, с двумя вёдрами. Проводила глазами компанию, начала набирать воду.

Но хлопцы заметили её и повернули назад, лихо развернулись у колодца, обдав девушку и старенький колодезный сруб волной пыли.

Девушка отступила к забору, прижав ладонь к губам.

Трое байкеров соскочили с мотоцикла, с хохотом подступили к ней, махая руками, что-то предлагая.

Афанасий быстрым шагом направился к ним.

Олег медленно двинулся следом, оглядываясь на вышедшего Вавина и выглядывавшую из окна Шурочку.

— Эй, голытьба, — окликнул компанию Афанасий, — может, хватит шуметь? Народ в тишине отдохнуть хочет.

Все трое байкеров оглянулись.

Кырика он не узнал, слишком много времени прошло с тех пор, когда оба были школьниками. Но судя по замашкам и отсутствию печати интеллекта на физиономии, в которой проглядывало что-то знакомое, самый толстомясый и плотный байкер и был предводителем компании.

Его спутниками были парни пожиже: смуглолицый красавец кавказской наружности, черноволосый, небритый, с серьгой в ухе, — у него на поясе висел нож в чехле, — и славянин с широкой блинообразной рожей, одетый в крикливо-разноцветное тряпьё, какое носят индивидуумы нетрадиционной сексуальной ориентации.

Девушка — стройненькая, пышноволосая (Одуванчик, — мелькнула догадка), отняла ладонь от лица, и Афанасий застыл, не в силах отвести от неё взгляда.

Нельзя было сказать, что она красавица: симпатичная, остроносенькая, зеленоглазая, милая — вот и все достоинства. Но на ней лежала такая п е ч а т ь женственности, притягательной живости, жизнерадостности, обаяния, что захолонуло сердце. И смотрела она на парней не со страхом, а скорее с укоризной, как на расшалившихся детей.

— Тебе чего, дядя? — поинтересовался густым хрипловатым голосом мордатый вожак.

Афанасий очнулся, перевёл взгляд на него.

— Кырик?

Мордатый мигнул, всматриваясь в «дядю». Мыслительный процесс у него проходил медленно.

— Ну? Ты хто?

— Афоня я, — кротко ответил Афанасий, — Пахомова Георгия Геннадиевича сын, не помнишь?

— А-а… — равнодушно сказал Кырик, он же — Вовка Мазурин, так и не изменивший своих подходов к жизни; дрались они в детстве нещадно. — Ходи мимо, Афоня, мы тоже отдыхать хочем.

— Ну и отдыхайте себе тихо, не гоняйте по улице как шальные, не пугайте народ, к девчонкам не приставайте. Всем будет хорошо.

— А ты что нам за указ? — нехорошо улыбнулся кавказец; по-русски он говорил чисто.

— Миром прошу, — пожал плечами Афанасий.

— Невже и не миром могёшь?

— И не миром могу.

— Да пошёл ты! — сплюнул блинолицый «нетрадиционалист». — Пока цел! Не миром он может. Давно не били? Так мы это устроим.

— Попробуй, — кивнул Афанасий. — Только заранее «Скорую» вызови.

— Дай ему, Мопс! — не выдержал Вовка Кырик.

Мопс напыжился, расправил плечи, сжал костлявые кулаки, выставил вперёд животик и попёр на Афанасия как бульдозер.

— Пошёл отсюдова, дядя, не то инвалидом станешь!

Бить в полную силу Афанасий его не стал. Дождался выпада кулаком, уклонился и вонзил костяшки пальцев (приём «копыто лошади») в солнечное сплетение парня.

Блинолицый Мопс хакнул, хватаясь за живот, не в силах разогнуться, стал оседать на землю. Лицо его полиловело.

— Помогите худенькому, — посоветовал Афанасий. — Ещё задохнётся.

Бугай Кырик наморщил узкий лоб.

— Иди, иди, земеля, забирай своего другана, — добавил Афанасий. — И не напрягай так мозги, штаны порвёшь.

Сзади кто-то хохотнул.

Оборачиваться Афанасий не стал, глянул на девушку, предполагая увидеть на её лице улыбку одобрения, но увидел только досадливую гримаску. Она явно не одобряла его действий. Взялась за вёдра, подняла почти без усилий и быстро пошла прочь от колодца, не сказав защитнику ни слова благодарности.

Олег, стоявший за спиной Афанасия, вдруг шагнул к ней.

— Разрешите помочь?

Девушка изломила бровь, хотела обойти молодого человека, но передумала.

— Спасибо.

Олег взял вёдра, кинул на Афанасия торжествующий взгляд и понёс по дороге вслед за девушкой, так ни разу и не оглянувшейся.

— Што ты сказал? — сжал кулаки Кырик.

— Что слышал. — Настроение испортилось, утихомиривать банду расхотелось, но дело надо было доводить до конца. — Мирные переговоры кончились. Услышу ещё звук мотора и шум — пеняйте на себя, ездить будет не на чем. Тут шоссе недалеко, вот и катайтесь на здоровье.

Смуглолицый кавказец вдруг прыгнул к Афанасию, выхватывая нож.

Владел он им мастерски, вращая в пальцах, играя рукоятью, вскидывая лезвие, и было видно, что делает он это грамотно.

— Порэжу, дядя, — оскалился он. — Девка наша была, зря ты нарвался.

Дожидаться атаки Афанасий не стал. Сделал ложный замах, наметил удар ногой: на оба движения, вернее, намёка на движение, смуглолицый отреагировал нервно, отмахиваясь ножом, и на душе полегчало: профессионал действовал бы иначе.