Голубой Марс - Ким Робинсон

Ослепляющая вспышка – и ее сбило с ног. В ушах зашумело. Она оказалась у подножия здания, приникшая к отполированному камню. Джеспилит – красная яшма, чередующаяся с оксидом железа. Довольно красиво. У нее болели спина, таз, плечо и локоть. Но это все было терпимо. Энн еще могла двигаться. Она отползла, оглянулась на треугольник парка. Там на ветру все горело, но пламя уже гасло – остались лишь оранжевые всполохи, которым явно недоставало кислорода. Люди оказались разбросаны, как сломанные куклы, их руки были искривлены таким образом, что ни одна кость не могла при этом уцелеть. Она поднялась и побежала к ближайшей группе, которая выделялась знакомой седовласой головой, лишившейся шлема. Это был Касэй, единственный сын Джона Буна и Хироко Ай, его челюсть с одной стороны была разодрана в кровь, глаза – открыты, но с невидящим взглядом. Он воспринял Энн слишком серьезно. А его соперники – недостаточно серьезно. Из-за раны был хорошо виден его розовый каменный зуб, и, когда Энн заметила его, ей сдавило горло, и она отвернулась. Все зря. Теперь все трое были мертвы.

Она повернулась обратно, наклонилась, отстегнула консоль с его запястья. Вероятно, у него была частота с прямым доступом к ка-кадзе, и, вернувшись в убежище обсидианового здания, поврежденного крупными белыми обломками, она набрала основной код вызова и сказала:

– Говорит Энн Клейборн, я обращаюсь ко всем Красным. Ко всем Красным. Слушайте, это Энн Клейборн. Наступление на Шеффилд провалилось. Касэй мертв, как и многие другие. Продолжать наступление не имеет смысла. Оно приведет лишь к тому, что силы безопасности Временного Правительства снова спустятся на планету. – Ей хотелось указать на то, каким нелепым был план изначально, но она прикусила язык. – Все, кто имеет такую возможность, покиньте гору. Все, кто находится в Шеффилде, возвращайтесь обратно на запад, выбирайтесь из города и спускайтесь с горы. Говорит Энн Клейборн.

Она получила несколько подтверждений, но слушала их вполуха, шагая по Арсия-вью на запад, к своему марсоходу. Она не пыталась прятаться: убьют – значит, убьют, но теперь ей не верилось, что это случится. Она шла под покровом крыльев некоего темного ангела, оберегающего ее от гибели несмотря ни на что, но заставляющего наблюдать смерти тех людей, кого она знала, и той планеты, которую любила. Такова уж ее судьба. Да, среди них был Дао со своей командой – они все погибли на месте, где она их оставила, и теперь лежали в лужах собственной крови. Должно быть, она разминулась с ними совсем чуть-чуть.

Внизу, на широком бульваре с рядом лип посередине, лежала еще одна кучка тел – но не Красных: на головах у них были зеленые повязки, а один, лежащий к ней спиной, походил на Питера. Ватными ногами, повинуясь непреодолимому импульсу, словно в кошмарном сне, она подошла к телу и обогнула его с той стороны, где было лицо. Нет, не Питер. Какой-то высокий молодой уроженец, с плечами, как у Питера, бедняга. Парень, который мог бы прожить тысячу лет.

Дальше она брела, не обращая внимания ни на что. Без происшествий дошла до своего маленького марсохода, забралась внутрь и поехала к железнодорожному терминалу на западной окраине Шеффилда. Оттуда по южному склону горы Павлина тянулась дорога, проходящая затем между Павлином и Арсией. Увидев ее, она придумала план, очень простой, но в то же время достаточно действенный. Она вышла на частоту ка-кадзе и озвучила свои рекомендации так, будто раздала приказы к действию. Спускаться к Южной седловине, затем обогнуть Арсию по западному склону над снеговой линией, заскочить в верхний конец борозды Аганиппы, длинной прямой долины, где находилось убежище Красных – скальное жилище в северной стене. Там можно было надежно скрываться и даже начать под землей новую кампанию против новых хозяев планеты. УДМ ООН, ВП ООН, наднационалы, регион Дорса Бревиа – все они были Зелеными.

Она попыталась дозвониться до Койота и даже немного удивилась, когда тот ответил. Как она поняла, он находился где-то в Шеффилде – несомненно, ему повезло, что остался в живых, хотя на его истрепанном лице отражались горечь и гнев.

Энн рассказала ему свой план, и он кивнул.

– Через какое-то время им придется уйти подальше отсюда, – сказал он.

Энн не сумела сдержаться:

– Как глупо было атаковать провод!

– Знаю, – устало отозвался Койот.

– И ты не пытался их отговорить?

– Пытался, – он помрачнел еще сильнее. – Касэй мертв?

– Да.

Его лицо исказилось в гримасе скорби.

– О, боже. Вот ублюдки.

Энн было нечего сказать. Она плохо знала Касэя и не питала к нему особой симпатии. Однако Койот знал его с рождения, еще со времен в тайной колонии Хироко, когда он брал его ребенком в свои секретные экспедиции по всему Марсу. Сейчас, когда слезы лились по глубоким морщинам на его щеках, Энн стиснула зубы.

– Сможешь привести их в Аганиппу? – спросила она. – А я останусь и займусь людьми на восточном Павлине.

Койот кивнул.

– Я приведу их так быстро, как только смогу. Встретимся на западной станции.

– Я так им и передам.

– Зеленые сильно на тебя обидятся.

– Ну и хрен с ними.

Часть ка-кадзе пробралась в западный терминал Шеффилда в тусклом свете заката, застланного туманом. Маленькие группки в темных и грязных прогулочниках, с белыми испуганными лицами, злые, сбитые с толку, потрясенные. Опустошенные. Наконец, их собралось три из четырех сотен, они делились дурными новостями. Когда незаметно появился Койот, Энн встала и заговорила достаточно громко, чтобы ее услышали все. Она осознала, что прежде ей никогда не доводилось быть лидером Красных, что бы это теперь ни значило. Эти люди воспринимали ее серьезно. Побитые и счастливые, что остались в живых, в отличие от мертвых товарищей, лежащих в городе на востоке.

– Прямое нападение было глупой затеей, – сказала она, не в силах сдержаться. – Это сработало в Берроузе, но здесь не тот случай. Здесь план провалился. Люди, которые могли прожить тысячу лет, теперь мертвы. Провод этого не стоил. Сейчас нам нужно скрыться и ждать следующей возможности, следующей настоящей возможности.

Эти слова вызвали резкие возражения, сердитые крики:

– Нет! Нет! Никогда! Провод нужно сбить!

Энн переждала, пока они стихнут. Наконец, подняла руку, и шум понемногу улегся.

– Если мы выступим против Зеленых сейчас, они легко дадут нам отпор. Это также даст наднационалам повод снова спуститься сюда. Что уже будет гораздо хуже, чем иметь дело с местным правительством. С марсианами мы, по крайней мере, можем разговаривать. Часть соглашения, принятого в Дорсе Бревиа, касающаяся окружающей среды, – это некий рычаг для нас. Нам лишь нужно упорно над этим работать. Начать как-то по-другому. Понимаете?

Еще утром они не понимали. Теперь просто не хотели понимать. Она подождала, глядя в пол, пока стихнут возгласы протеста. Пристальный, косой взгляд Энн Клейборн… Многие из присутствующих присоединились к борьбе благодаря ей, еще в те времена, когда враг был врагом, а под землей существовал настоящий союз, несвязный и раздробленный, но придерживающийся более-менее единого мнения…

Они склонили головы, неохотно смиряясь с тем, что Клейборн оказалась против них, что у них не осталось духовного лидера. Без лидера – без Касэя, без Дао – против толпы местных Зеленых, пребывавших под твердым руководством в лице Ниргала, Джеки, предателя Питера…

– Койот поведет вас на Фарсиду, – сказала Энн, перебарывая тошноту. Она вышла из помещения, пересекла терминал и, миновав шлюз, вернулась в марсоход. Затем швырнула консоль Касэя, лежавшую на приборной доске, в грузовой отсек и всхлипнула. Села на водительское сиденье и постаралась успокоиться, а спустя какое-то время завела машину и отправилась искать Надю, Сакса и всех остальных.

В конце концов она осознала, что снова очутилась на восточном Павлине, у складского комплекса. Когда она вошла в дверь, все взгляды устремились на нее так, словно это она подала идею атаковать провод, словно она лично отвечала за все плохое, что случилось как в тот день, так и во все время, что шла революция, – на нее, по сути, смотрели точь-в-точь так же, как после Берроуза. Питер тоже был там, предатель, и она отмахнулась от него. Остальных она проигнорировала или попыталась это сделать. Иришка была напугана; Джеки сидела злая и с красными глазами, ведь это ее отца убили в тот день, и, несмотря на то, что она находилась в лагере Питера и отчасти отвечала за разрушения, последовавшие за наступлением Красных, по одному взгляду на нее становилось ясно, что кому-то придется заплатить за ее, Джеки, страдания. Но Энн не обращала на все это внимания и пересекла помещение, чтобы приблизиться к Саксу, сидевшему, как обычно, в уголке, в дальнем конце большой центральной комнаты, со своим искином, читая длинные колонки цифр и бормоча что-то в экран. Энн помахала рукой между его лицом и экраном – он, встрепенувшись, поднял глаза.