Когда Христос станет для тебя всем - Андреас Конанос

― Завтра?!

― А что волноваться?

Я схожу с ума, когда у меня в жизни что-то не получается. Я бедный, я нетерпеливый, несдержанный, не уповаю на Бога, у меня слабая вера. Я очень беден, но богат, скажем, в финансовом отношении. У меня есть автомобиль, есть дом, но я очень беден духом. Другой ничего не имеет — даешь ему денег для Святой Четыредесятницы, говоря:

― Батюшка, такая-то женщина передает пятьдесят евро.

― Что мне с ними делать? Я же никуда не езжу. Забери их!

― Нет, батюшка, возьмите вы их! Поедете в Карею!

― Но мне не надо в Карею, мне не нужны эти деньги!

Другой смотрит на это и говорит себе: «Да, я бы их

взял, а этот — не берет. Хочет быть свободным от денег, от имущества — от всего».

Мы гневаемся, живем распущенно, осуждаем и говорим: «Я такой и не могу быть другим! Я это признаю!» Недостаточно того, что ты это признаешь. Почему не завидуешь тем людям, которые все это преодолели?

Знаете ли вы, что некоторые святые, духовному богатству которых мы сегодня удивляемся, когда-то были как и мы — бедными? И жизнь их была трудной. Они не родились совершенными, они тоже родились в бедности собственных грехов, страстей и слабостей. Но однажды они себе сказали:

― Я изменюсь! Я изменюсь! Божия жизнь и для меня тоже! Мало только смотреть на иконы. Я изменю свою жизнь — хотя бы ненамного, но я это сделаю. Я не останусь там, где я сейчас.

И ты пожелай себе стать таким же богатым, как богаты святые, пожелай им подражать!

Я читал, что святой Аммон восемь лет боролся с гневом. Он имел этот недостаток, эту нищету внутри себя и не мог сдерживаться, общаясь с другими. Восемь лет он боролся — и в восьмой год страсть полностью исчезла: Господь подарил ему богатство бесстрастия. После, что бы ему ни говорили, даже если это его и волновало, он никогда не гневался. Он был очень кротким, очень тихим.

Но в последний раз, прежде чем исчезла полностью эта страсть, кто-то его попытался разозлить, но он не поддался. Когда тот человек ушел, его спросили:

― Молодец, батюшка! Как ты смог сдержаться?

И тогда он сплюнул кровь на землю и ответил:

― Вот как! Видите это? Я прикусил себе язык и чрез это обогатился спокойствием!

Ты не можешь так легко добиться спокойствия. Вот что говорила одна женщина:

― Во всем виноват мой муж! Когда его нет, я чувствую себя очень хорошо. Так что это только он во всем виноват!

Но ты не сможешь изменить себя без мужа. Он сделает тебя богатой терпением. Ты сделаешься богатой терпением через проблемы, которые один создает другому, и через борьбу их преодоления. Было бы ошибкой думать, что, изменив свою жизнь, мы и сами изменимся. Мы носим в себе свои страсти повсюду.

Это вопрос не о месте, а о состоянии: спокоен ли ты всюду, где бы ни находился? Оставайтесь всегда спокойными.

Я удивляюсь некоторым людям — девушкам и юношам. Смотришь на них и думаешь: «Этот парень мог бы подойти каждой девушке — по характеру он такой сердечный, такой простодушный, такой покладистый; а у других такой трудный характер, потому что не имеют богатства простой и благочестивой жизни».

Но начинаются претензии: «Батюшка, я хочу, чтобы она была такой-то и такой-то, и я не виноват, но из-за тех вот черт характера мы не сможем жить вместе».

И выбирает юноша из пятнадцати-двадцати девушек, и всё ему что-то не нравится, и он никак не может понять, что в том, что не находится подходящая, виноваты не девушки, а он сам. Ему не за что ухватиться, потому что его душа очень бедна, в его характере нет тех черт, о которых мы сегодня говорим. Подумайте об этом. Когда ты говоришь: «Здесь мне не нравится, во всех что-то не так», — подумай: может быть, проблема в тебе? Почему все жалуются на тебя? Не могут же все быть недовольными тобой, и только потому, что это они одни виноваты. Так редко бывает. Нужно найти в себе и свою ошибку и вину.

Старец Иосиф сказал отцу Ефрему:

― Поедешь в Дафни и купишь двадцать килограммов хурмы, но в пути рта не раскроешь. Ни с кем не будешь говорить. И если тебя станут спрашивать, кто ты, как тебя зовут, кто твой старец, из какого ты монастыря, — ничего не отвечай, молчи.

Ефрем говорит ему:

― Батюшка, а если меня много раз будут спрашивать? Что мне делать?

― Молчать!

― А если будут настаивать?

― Ничего не говори!

Сможешь ли ты так сделать?

Он это сделал. Поехал в Дафни:

― Мне нужно двадцать килограммов хурмы!

― Хорошо. Кто ты?

― Взвесьте, пожалуйста, двадцать килограммов хурмы!

― Конечно. Взвешу. Ты хороший монах. Ты откуда? Из какого скита?

― Когда мне зайти за хурмой?

― Да кто ты? Скажешь ли наконец?

Сколько ни пытался продавец выспросить монаха, тот не отвечал. Я удивился этому. Почему? Потому что я сказал раз одной женщине, которая пришла ко мне на исповедь: «Тем, что ты мне рассказала, — не делись ни с кем!»

Но она поделилась. Рассказала. Где сила у этой женщины? Где богатство ее души? Что это за нищета? Тот бедняга не сказал, как его зовут. Ведь не грех сказать, что имя мое Ефрем и старец мой отец Иосиф. Разве это страшно? Он не сказал своего имени — почему же? Потому что имел послушание любви, он доверял, любил, верил в Бога и сказал себе: «Старец мне так наказал,