Кровавое шоу - Илья Деревянко

Путешествие по коридорам психушки произвело на Павловского тягостное впечатление: бледное сияние ламп дневного света, обшарпанная серая краска на стенах; замызганный, плохо вымытый линолеум на полу; тяжелый смешанный запах пота, хлорки и несвежего белья… Со всех сторон неслись душераздирающие крики больных, сливающиеся в какой-то дикий, сюрреалистический хор.

– Не трогайте! Я фарфоровый!.. Отдайте совесть, козлы!!. А-а-а!!! Инопланетяне пытаются меня кастрировать!! На помощь! Чубайс собирается отключить мое сердце за неуплату по счетчику!!! Гайдар, пидор толстожопый, верни незаконно приватизированное «судно»!!! – И т. д. и т. п.

Иногда вопли сумасшедших сменялись стонами и звуками хлестких ударов. Очевидно, санитары усмиряли наиболее «отличившихся». Константин брезгливо морщил нос и зябко поеживался. Когда они проходили мимо туалета, оттуда неожиданно высунулся пожилой плешивый псих со спущенными штанами, похотливо причмокнул бесстыдно вывернутыми губами и целеустремленно направился к Павловскому. Студент испуганно отпрянул, а Горячев с невозмутимым выражением лица молниеносно врезал «плешивому» ногой в пах. Тот скрючился и завыл.

– Что за урод?! – пробормотал потрясенный Константин.

– Бывший преподаватель валеологии[19] в средней школе Игорь Кон, – вторым пинком зашвырнув психа обратно в сортир, спокойно ответил Иван. – Прозвище Дефлоратор. Конкретно сдвинут на сексуальной почве. Как завидит нового человека – обязательно попытается изнасиловать. И хотя сделать этого он при всем желании не может (абсолютный импотент), однако противно!!! Надоел, в натуре, старый козел!!! Вчера мать одного из пациентов до полусмерти напугал, сегодня к тебе прицепился! Придется наказать в очередной раз. Пока ты с дядей будешь общаться – вколю ему сульфу[20]. Пускай, падла, покорячится вдоволь!! Кстати, мы пришли.

Санитар остановился перед железной дверью с крохотным зарешеченным окошком и вынул из кармана ключ.

Отдельная палата Дергачева не имела окон и живо напоминала коробочку-шкатулку, из тех, в которых хранят дорогие ювелирные изделия. Только обита она была не бархатом, не поролоном, а толстыми кожаными матами. Ни единого острого угла, ни одного открытого участка твердой поверхности. Мебель: стол, стул и кровать – тоже кожаная, с мягкой набивкой…

– Специальный заказ родственников, – перехватив взгляд Павловского, пояснил санитар. – Чтобы он себе голову не разбил в припадке! Нехило заплатили!! В общем вы тут беседуйте, а я пошел Дефлоратора сульфой колоть!

Тяжелая дверь с грохотом захлопнулась, щелкнул поворачиваемый в замке ключ.

– Не родственников, а родственника, – тихо сказал сидящий на скомканной постели изможденный человек в больничной пижаме. – Недавно умершего Вити Павловского. Моего свояка и твоего отца. И на питание он денег врачам с лихвой оставил. Спасибо покойному, позаботился о шурине. А Верка-сука хрен бы раскошелилась! За копейку, тварь, удавится!!! Ладно, племянник, присаживайся. И не бойся, не укушу, – вялым движением обитатель палаты-«коробочки» указал на стул.

С большим трудом и с не меньшим удивлением Константин опознал в нем дядю Лешу. За минувший год Алексей Васильевич изменился до неузнаваемости: страшно исхудал, полностью облысел. Объемистый живот бесследно исчез. Конечности напоминали сухие палки. Некогда пухлое, щекастое лицо превратилось в обтянутый кожей череп. В темных провалах глазниц лихорадочно блестели воспаленные, измученные глаза.

– Тебя плохо кормят? – опомнившись от первоначального шока, воскликнул Павловский.

– Не просто плохо, отвратительно, – прошелестел «скелет».

– Но ты же сам говорил – отец оставил врачам достаточно денег на питание! Значит, украли, сволочи?! – вознегодовал Константин. – Ну погодите, гады! Устрою вам «райскую жизнь»!!!

– Остынь, парень, – посоветовал Дергачев разгорячившемуся племяннику. – Врачи здесь ни при чем! Пищу приносят мне хорошую, из ресторана, но… едва я к ней притронусь – вся еда превращается в собачье дерьмо или кошачью мочу[21]. В прямом смысле слова! Только хлеб остается нормальным. Им и питаюсь. А пить могу лишь воду из-под крана. Вот так-то, Костик!

– Превращаются?! – остолбенело вытаращился на родича Павловский. – То есть как?! Каким образом?!

– Серых работа, – жутко оскалился Алексей Васильевич. – Приказ Астарота выполняют! И ничего я с ними поделать не в состоянии!!!

«Конченый шизоид! – убежденно подумал Константин. – Дернул черт к нему притащиться да еще остаться тет-а-тет! Дверь-то заперта снаружи! Натуральная ловушка!!! Впрочем, дядька выглядит чуть живым. На жертву Освенцима похож! Однако сумасшедшие проявляют порой невероятную силу! Проклятый санитар!!!»

– Ненормальным меня считаешь?! – словно прочитав мысли племянника, угрюмо проворчал Дергачев. – Опасаешься нападения буйного психа на свою драгоценную персону?! Расслабься! Я тебя не трону. Напротив – озолочу!!! Но предварительно ты должен поклясться в точности выполнить одну мою просьбу!!!

Племянник навострил уши.

– А что за просьба? – осторожно поинтересовался он.

– Год назад мы снимали фильм «Нежные объятия Лилит» и почти заканчивали картину, когда началась вся эта чертовщина! – тоскливо вздохнул Алексей Васильевич. – В ту кошмарную ночь демоны умертвили поголовно всех членов съемочной группы. А я, в итоге, угодил в дурдом, где меня мучают и врачи-психиатры (одна электротерапия чего стоит!), и бесы.

Последние нападают днем и ночью, во сне и на яву. Не дают нормально спать, морят голодом, всячески издеваются и даже бьют. На, полюбуйся! – Дергачев рывком распахнул пижамную куртку. На истощенном торсе виднелись многочисленные кровоподтеки. – Ты мне, конечно, не веришь, – судорожно сглотнул он. – И менты не поверили, хотя я рассказал им истинную правду! Ну и черт с вами со всеми! Когда-нибудь сами убедитесь воочию, да поздно будет, – по бескровным губам душевнобольного скользнула злорадная улыбка. – А теперь перейдем непосредственно к делу. – Алексей Васильевич слегка возвысил голос. – Твоя мамаша, назначенная моей опекуншей, намеревается продать оставшийся после съемок реквизит (менты почему-то не сочли его вещдоком и оставили на месте), а также отснятую пленку кинокомпании «Куннилинг-Арт». Глава кинокомпании, педик и известный сатанист Тер-Оганьян, хочет, заменив погибших актеров дублерами, закончить фильм. Там осталось-то всего пара сцен!.. Костя!!! Ты не должен этого допустить!!! Поезжай в особняк и уничтожь пленку с декорациями!!! Сожги их на костре!!! Быть может, тогда мои страдания уменьшатся?! – в воспаленных глазах Дергачева вспыхнула безумная надежда.

– Я бы с радостью, да мать не позволит, – кисло заметил Павловский. – Все права на опекаемое имущество у нее в руках! Увы, дядя, тут я бессилен!!!

– Ничего подобного! – слабо хихикнул Алексей Васильевич. – Согласно завещанию, составленному мной три года назад (Верочка-стервочка о нем хитро умалчивает), единственный мой наследник – ты!!! Точно, точно! – заверил он пораженного племянника. – Завещание хранится в надежно спрятанном сейфе. Там же лежит миллион долларов наличными. Я расскажу, где найти сейф, назову шифр замка, но сперва дай клятву, о которой я упомянул!

– Клянусь!!! – возопил охваченный «золотой лихорадкой» Павловский.

– А если обманешь, то разделишь мою судьбу, – добавил дядя. – Ну-ка, повтори!

– Клянусь в точности выполнить твою просьбу, а если обману, то пусть я разделю твою судьбу! – не задумываясь, отчеканил Константин.

– Хорошо, слушай внимательно, – склонившись к уху племянника, Дергачев зашептал подробные инструкции. – Запомнил? – завершив наставления, спросил он.

– Да, дядь Леш! – просиял Павловский. – От и до!

– Молодец. Второй экземпляр завещания находится у нотариуса Сергея Андреевича Банникова. Адрес конторы – улица Корабельная, дом двенадцать. Но учти… А-а-а!!! – лицо больного вдруг исказилось. Костлявые кулаки лихорадочно заколошматили по воздуху. Глаза вылезли из орбит. Павловский из предосторожности отскочил подальше от родственника. – Астарот явился! – простонал Алексей Васильевич. – Вместе с подручными!!! Они собираются меня убить!!! По-мо-ги-те!!! – истощенное тело начало дергаться и извиваться, будто его действительно терзал кто-то невидимый. На губах Дергачева запузырилась грязная пена. Из чахлой груди рвался надсадный хрип.

– Ива-а-ан!!! У дяди приступ!!! – заорал в дверное окошко опомнившийся Константин.

Горячев не заставил себя долго ждать. Спустя секунд сорок он ворвался в палату с вязками в одной руке и наполненным шприцем в другой, но… ни то, ни другое санитару не понадобилось. Дергачевское тело неестественно выгнулось в спине, достав пятками затылка. Раздался громкий треск ломающегося позвоночника. Издав короткий задушенный стон, мертвый Алексей Васильевич распластался на постели.