Распроданная пашня. Кто накормит Россию в эпоху санкций? - Анатолий Грешневиков

Как только за настойчивостью налоговиков мне показался интерес других высоких чиновников, я вновь решил потревожить правительство. Если у налоговиков нет желания разбираться в причинах невыплаты долгов, то пусть В.А. Зубков ответит на вопрос, зачем государство назначает руководителем своего предприятия Л.Ю. Ежову 2 июля, а ровно через месяц, то есть 2 августа, налоговики от имени государства требуют банкротства? Разве за один месяц можно возродить племзавод? Неужели у государства появились изощренные способы издевательства над крестьянами, в которых им трудно разобраться, и за которые никто не несет ответственности?!

В письме В.А. Зубкову я подробно изложил аргументы в защиту сельхозпредприятия:

«Обанкротить племзавод при А.Е. Быхалове не успели, так как жители «Красного Октября» обратились ко мне и потребовали немедленной смены руководства. А.Е. Быхалов был уволен, и ОАО возглавила Л.Ю. Ежова, которая приступила к исполнению обязанностей генерального директора ОАО 2 июля 2010 года. Несмотря на столь короткий срок, предприятие потихоньку стало выползать из трясины, появились надежды на то, что с новым руководителем оно выживет, но на приеме у и.о. руководителя УФНС по Ярославской области О.П. Савиных, к которой вместе с представителями департамента АПК области Л.Ю. Ежова обратилась в надежде решить вопрос о приостановлении взыскания налогов, сборов, пеней и штрафов за счет имущества, они были поставлены перед фактом, что по жалобе депутата Госдумы Грешневикова А.Н. налоговой инспекцией начата процедура банкротства предприятия. Сразу скажу, что никакого запроса о банкротстве я не посылал.

Вся история уничтожения сельхозпредприятия, безусловно, вполне заслуживает внимательного разбирательства правоохранительных органов, но, к сожалению, это займет много времени и, как всегда, истинные виновники едва ли ответят перед законом так, как они того заслуживают. Уверен, что вопрос сохранения предприятия после его многолетних мытарств можно решить и волевым порядком. Предприятие пока государственное – государство владелец 100 % акций. Безусловно, если бы государство заботилось о своем благополучии, оно бы легко разобралось, почему у имеющегося у него предприятия оказалась именно такая судьба.

Я только приветствую намерения руководства района построить на нашей территории мощный комплекс, но нельзя же такими методами (даже под прикрытием будущего блага людей, а по существу же с той целью, чтобы почти даром отдать землю и всю производственную базу предприятия предприимчивым дельцам) уничтожать и предприятие, и коллектив. Кстати, как выяснилось с приходом нового руководителя, коллектив вполне работоспособный. Это доказал только месяц его работы. А.Е. Быхалов перед своим увольнением уволил почти всех работников, Л.Ю. Ежова оставила всех, и коллектив работал прошедший месяц самоотверженно.

Кроме того, по сообщению генерального директора Л.Ю. Ежовой, в направленных в арбитражный суд документах есть существеннейшее подтверждение того, что уточненный бухгалтерский баланс недействителен. Фактически он фальсифицирован с той же целью – обанкротить предприятие.

Прошу Вас срочно принять меры по отзыву заявления ФНС по Ярославской области о признании племзавода банкротом, направленное налоговой службой в арбитражный суд. Считаю, что у налоговой службы есть вполне законные на это основания. Необходимо дать шанс предприятию выстоять. Прошу сообщить мне, по обращению какого депутата Государственной Думы руководство ФНС по Ярославской области инициировало процедуру банкротства? При этом повторно должен заметить, что я никогда не ставил вопрос о банкротстве».

Высокий чин правительства, видимо, не нашел время прочитать это письмо, потому оно ушло в Министерство сельского хозяйства, а там так испугались всех безобразий, творимых на подведомственном им предприятии, что сразу перевели стрелки в Росимущество.

Министр испугалась ответственности

Бессмысленно писать, звонить, умолять, бить в колокола, требовать законности – все это так надоело, что при появлении на заседании Комитета Государственной Думы России по аграрным вопросам заместителя министра сельского хозяйства Сергея Валерьевича Королева, я не удержался и наговорил ему множество неприятных слов. Коллеги расчувствовались и разделили мою горячность. А чиновник и не думал обижаться. Выслушал. Задал несколько уточняющих вопросов. Пообещал разобраться. Из десятка предложений я попросил разобраться хотя бы в одном – в запланированном банкротстве. Предупредил заместителя министра, что это будет сложно, ибо даже в кабинетах Генеральной прокуратуры не нашлось защитника законности, готового самостоятельно докопаться до истины.

– Представьте себе такую картину, – сказал я Сергею Валерьевичу. – Племзавод находится в условиях реструктуризации по соглашению № 101 от 24.04.2004 года, исправно выплачивает все текущие платежи до 1 апреля 2009 года. И вдруг именно с этой даты, несмотря на то, что положение предприятия по выручке фактически не ухудшилось, оно перестает платить налоги, хотя в состоянии было платить. Если это не факт свидетельства преднамеренных действий бывшего директора А.Е. Быхалова для приведения племзавода к банкротству, то что это?!

На следующий день директор одного из департаментов Минсельхоза позвонил мне и сказал, что вместе с Королевым они изучили конфликтную ситуацию вокруг племзавода и пришли к выводу, что там «сплошная уголовщина творится». Пообещал поддержку.

– Тогда поясните, – спросил я в конце разговора чиновника министерства, – как так получается, что один заместитель министра едет в племзавод и признает законность изъятия у него государственных земель в пользу частной фирмы, а другой заместитель министра говорит, что данная сделка преступна?!

– А кто из наших заместителей ездил в «Красный Октябрь»? – спросил в свою очередь он.

– Зачем мне стравливать ваших заместителей! – возмутился я. – Сами разберитесь…

– Это был Беляев. Мы догадались. Тут он не прав. Мы будем поддерживать вашу позицию.

Пролетело несколько недель. Письмо заместителя министра сельского хозяйства Беляева о передаче акций племзавода в управление администрации Ярославской области никто не аннулировал. Обещание защищать племенное хозяйство осталось лишь обещанием. Крестьяне, лишенные земли, так и продолжали работать в угнетенном и униженном состоянии.

Генеральная прокуратура РФ заставила налоговиков ответить мне на вопрос о моей причастности к инициативе по банкротству. Руководитель федеральной налоговой службы М.В. Мишустин 12 ноября 2010 года сообщил, не извиняясь за ложь подчиненных, что «возбуждение дела о банкротстве инициировано налоговым органом в связи с наличием у должника признаков банкротства, поэтому какое-либо обращение не могло послужить основанием для подачи заявления о признании должника банкротом». Оказывается, никакой депутат, о котором говорила О.П. Савиных, не замешан в этом скандальном деле. Тогда возникает любопытная загадка: зачем Ольге Петровне Савиных было необходимо заявлять директору племзавода, что налоговая не хочет банкротить хозяйство, она даже тянула время, но жалоба депутата вынудила ее обратиться в арбитражный суд?! Чтобы чиновники департамента АПК области, а конкретно заместитель директора В.Т. Семакин и начальник юридического отдела Т.А. Белова, не оказались пешками в чужой игре и не подумали о депутате плохо, отвечая самостоятельно на подобный вопрос, я вынужден был направить им письмо со своими разъяснениями и выводами.

И наконец пробил час, когда я понял, что Минсельхоз отказался от своих позиций-обещаний и окончательно сдал племзавод… К такому выводу подводил ответ другого заместителя министра О.Н. Алдошина. В нем, в частности, черным по белому было написано: «По вопросу приватизации акций ОАО «Красный Октябрь» ранее в Минсельхоз России обращался Губернатор Ярославской области С.А. Вахруков с просьбой согласовать передачу пакета акций племзавода, находящегося в федеральной собственности, в собственность Ярославской области. Минсельхоз России в своем ответе представил позицию о возможности передачи пакета акций в собственность субъекта Российской Федерации».

Чиновником, подписавшим бумагу о сдаче государственного племенного хозяйства, то есть о передаче акций, оказался небезызвестный чиновник министерства А.И. Беляев. Это была его третья ошибка.

Во-первых, ему не следовало бы приезжать вместе с инвестором на земли, изъятые у тружеников хозяйства, и тем самым демонстрировать законность сделки. В лучшем случае, он посмотрел бы в глаза тем крестьянам, земли которых были отняты в пользу московского бизнесмена, но он предпочел торжество чиновников, тех, кто радовался несчастью обворованных государством людей, так и не понявших, а почему их лишили права трудиться на собственной земле.