Узник Гуантанамо - Максим Шахов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– В огневой контакт вступать? – осведомился Артем.
Ларичев на том конце связи закашлялся и сдавленным голосом ответил:
– И не думай! Задача – разблокировать колонну! Они держатся пока, да и союзники от активности воздерживаются – ждут, похоже, команды из Пентагона… В общем, майор, думай: «Илы» уже на месте…
Артем секунду поразмышлял и ответил:
– Товарищ генерал, считаю, имеет смысл закосить под повстанцев.
– Не уверен, – после тяжелой паузы проговорил Ларичев. – Разве что морды бойцам гуталином намажешь…
Тарасов скорым шагом вышел из модуля, ответил паролем на окрик часового и через минуту был в модуле Белорыбина. Тот не спал: при свете фонарика штудировал английский самоучитель.
– Саня, я покажу тебе, где растут ордена! – с порога выпалил Артем.
Капитан отложил книгу и без вопросов стал одеваться.
«Теперь оружейка, там дежурный точно не спит, – мыслил Тарасов. – Пятина не возьму – у него после Осетии крыша протекает, еще наворотит дел… Сержант Куренной – бравый парень, и молчать вроде умеет… Он, даром что молодой, в операции «Смоляная яма»[18]участие принимал… Втроем и двинемся…»
Артем взял белорыбинскую рацию и поднял командира автороты, прозвонил в оружейку – дежурный ответил фальшиво-бодрым голосом. Точно спал, паршивец…
– Далеко, товарищ майор? – Белорыбин стоял перед командиром, одетый по полной полевой форме, будто не было тех изнурительных суток в «мертвом городе».
Через пять минут они были в оружейке. Щуря хитрые глаза, дежурный прапор только диву давался, на что командиру глухой ночью нужны дымовые шашки, светошумовые гранаты, учебные холостые патроны и прочая несерьезная дребедень-развлекаловка. Прапор ничего не спросил: приказ есть приказ, но про себя подумал, что на комбата дурно действует местный климат.
– И вот это дай! – ткнул Тарасов пальцем в тюбик с надписью на английском.
«Газик» уже урчал мотором на освещенном пятачке у КПП. За рулем сидел лучший водитель автороты – подмосковный казах по имени Талап.
Сержант ничего не спросил:
– Разрешите повести? – спросил Белорыбин и, дождавшись от Артема кивка, согнал с места Талапа, поерзал, включил фары. Снопы света прорезали бархатную африканскую ночь.
– Докатим до места, – сказал Тарасов опешившему Талапу, – сразу отгонишь машину на место, доложишь своему командиру, отмоешь «газик» до блеска и навсегда забудешь об этой поездке. Ясно?
Белорыбин сорвал «газик» с места, вихрем вылетел за шлагбаум, и за его прыгающим на ухабах задом сомкнулась темнота.
* * *
Светало. Расчеты «Любав» залегли в траве, ощетинившись автоматными стволами. Зачехленные установки, загнанные под сень широколистых деревьев, пока были в безопасности, но высунуть голову было нельзя: в зарослях, среди пустых проржавевших цистерн прямо по курсу, заняли выжидательную позицию американские морпехи. Союзники не торопились, и страха в них не было заметно. В бинокль можно различить солдат в песчаного цвета камуфляже и касках. Морпехи, чувствуя себя хозяевами положения, деловито обменивались условными жестами, медленно передвигались по направлению к замаскированной колонне. Командир вовремя завернул «Любавы» в заросли – на этот счет была точная инструкция, но союзники умело и быстро блокировали единственное нужное шоссе.
Командир «Любав» нервничал: о прибытии установок сообщили не всем – даже шефы российских миротворцев в столице Конгонии были не в курсе, а значит, просить помощи было неоткуда. По спецсвязи ракетчик нашел генерала Ларичева, а тот отдал известный приказ майору Тарасову.
По правде сказать, капитан-ракетчик не представлял себе, чем сможет ему помочь родной спецназ. Время погрузки миновало уже четыре часа назад. «Илы» заждались, а «Любав» все не было. Пойти сейчас на прорыв означало подвергнуть страшному риску секретные установки, за которые из российского бюджета были выложены немалые миллионы. Остаться на месте значило попасться на глаза тележурналистам и американским военным спецам, насчет чего командир «Любав» давал две подписки – одну в Генштабе, вторую – на Лубянке. Да, те были бы рады выставить на всеобщее обозрение новейшее российское оружие, да еще и с боеголовками этими чертовыми… Подумав о боеголовках, капитан заскрипел зубами.
Приказав старшим расчетов активировать устройства самоуничтожения, ракетчик смолил сигарету за сигаретой и никак не мог представить, как он собственными руками приведет в действие детонаторы, чтобы четыре красавицы превратились в груду железного лома…
– Посмотри, Козырев, что там! – приказал ракетчик, припадая к биноклю.
Сержант из первого расчета перебежками двинулся к шоссе. Оптика приблизила облезлую краску и ржавчину цистерн, за которыми укрылись морпехи. Едва сержант подошел к некой мертвой черте, с той стороны прогремели выстрелы из автоматических винтовок. Под носом у разведчика взвились фонтанчики пыли. Сержант дал задний ход. Они могли его положить, но не сделали этого. Ждут чего-то… может, тоже команды. И так шестой час подряд…
– Товарищ капитан, там через лесок вроде тропинка! – рядом с ракетчиком бухнулся командир первой установки.
– Отставить! Ты на танке, что ли, ехать собрался?! Колеса растеряешь – хуже будет! – заявил капитан.
– Наши «Уралы» пройдут! – стоял на своем лейтенант. – Должны пройти!
– Отставить, я сказал!..
Морпехи, уже не скрываясь, выбирались из-за укрытий, шлепались в пыль, пропадали за редкими кустиками, снова зыбко вырисовывались в оптике.
– Прикажите открыть огонь, товарищ капитан! – взмолился лейтенант. – Мы их живо на место поставим!
– Третьей мировой войны захотелось?! – устало спросил командир «Любав». – Давай двигай к своим – через пятнадцать минут готовность, через двадцать отход. Сигнал к началу – одна красная ракета. Остальных командиров по одному ко мне…
– Выходит, подрываем?! Вот так прямо, товарищ капитан?!
– Не дави на жалость, я и так давленый… подрываем… делать нечего… приказ…
«Уволюсь на хрен из войск, – с тоской подумал капитан. – Как я дома людям в глаза смотреть буду?!»
* * *
Остановив «газик» на границе двух тактических квадратов, Артем приказал спешиться и кивнул водителю. Талап понял приказ правильно: он принял у Белорыбина руль, и, взревев мотором, «газик» исчез в считаные минуты.
Артем махнул рукой и побежал по едва угадывающейся тропе. Солнце вставало, наливалось силой, выбрасывало над горизонтом первые лучи.
– Присели! – скомандовал Тарасов и, сунув руку в разгрузку, нащупал заветный тюбик.
– Это что? – не удержался от вопроса Белорыбин.
– А вот что… Куренной, ко мне!
Артем выдавил из тюбика жирную зеленую краску, растер ее между пальцами и провел по сержантской физиономии сверху вниз, потом справа налево. Румянец и белизна скрылись, уступив место ядовито-зеленому колеру, полосато изукрасившему лицо Куренного. Белорыбин покачал головой и проделал ту же процедуру над собой. Тарасов, не скупясь, выдавил остаток краски и повозил ладонью по лицу. Мать родная не узнает. И личные жетоны, вопреки всем инструкциям, остались на базе. Сегодня Артем имел полное право нарушать инструкции.
– А теперь короткий инструктаж, – проговорил Тарасов. – Наши установки залпового огня блокированы в пяти кэмэ отсюда. Наша задача: увести «Уралы» со спецснаряжением. Противник – американские морпехи. Приказываю: на поражение не работать. Это очень серьезно, товарищи. Кулаком, башкой, ботинком его дойми, а валить не моги. Трибунал – и десяточка на плечи, если свои не прикончат. Ясно?!
– Так точно, – отозвались Белорыбин и Куренной.
Ветер донес эхо выстрелов – били из автоматических винтовок.
– А теперь подробности… Куренной, отвлечешь на себя внимание. Шуми, бомби, как хочешь, только в руки америкосам не давайся… Саша, прикроешь сержанта с фланга и предупредишь ракетчиков, чтобы выдвигались. С ними связи нет, а я на карте дорожку нашел…
– А вы, товарищ майор? – впервые подал голос Куренной.
– Я джипы обездвижу… Сбор здесь. Доползти, под землей пройти, а вернуться… Все!
* * *
Командир «Любав» выдернул из разгрузки ракетницу, повертел в руках, сунул в губы предпоследнюю сигарету, густо выпустил дым. Американцы двумя группами двигались прямо на позицию ракетчиков. Судя по уверенности морпехов, они получили точный приказ. В бинокль были видны улыбающиеся лица американцев. Они еще держали винтовки по-боевому, но, похоже, стрелять уже не собирались.
Капитан посмотрел на небо, потом на ракетницу. Сейчас, что ли…
Со стороны зарослей застрочил автомат, ухнуло несколько разрывов – чуть барабанные перепонки не лопнули.
Морпехи залегли и открыли редкий ответный огонь. Потом американцы перебежками двинулись туда, откуда стреляли. Выкатился из-за цистерны рыжий джип и тут же встал как вкопанный. Там какая-то суматоха… Вот кто-то побежал, упал как подкошенный…
