Узник Гуантанамо - Максим Шахов

Бойцы Тарасова успели занять ключевые точки летного поля за пять минут до прилета транспортника. По небу раскатился кегельный гул, и воздушный тяжеловоз, сделав круг над аэродромом, зашел на посадку. Представители командования не приехали – тоже, видно, ради сугубой секретности.

Утих рокот турбин, открылся люк, и на ступеньках, щурясь от яркого солнца, появился командир транспортника.

– Принимаете «предметы бытового обеспечения», – после необходимых формальностей сообщил летчик. – Остальное – в письменном виде. Читайте…

Запечатанный сургучной печатью Минобороны пакет навевал серьезные мысли.

– Ракетные установки, – понизив голос, сказал пилот. – Три штуки со всем барахлом. Прямо с завода. И опытные водители к ним прилагаются. Боевые расчеты прибудут в официальном порядке.

– Я, представь, догадался, что у тебя не мыло-полотенца, – усмехнулся Артем, поднимаясь в грузовой отсек самолета, под свет желтоватых дежурных ламп.

– Вот она – «Любава»! – с гордостью сказал летчик, потрепав рукой край свеженького брезентового чехла. – Принимайте красавицу!

Похожая на огромную лежащую на боку лодку, ракетная установка не слишком впечатляла размерами – с большой грузовик; подфарники таращили зенки из-под зеленой ткани. В сумраке грузового отсека темнели еще две… Но главное не здесь – кассеты с ракетами, упакованные в пластиковые ящики с красной полосой, выкатят из брюха транспортника последними. Это ядовитое жало «Любавы» – реактивные снаряды, рассчитанные на поражение живой силы и техники противника. Два элемента из таблицы Менделеева – фосфор и уран – до времени мирно уживались внутри остро-обтекаемой желтой головки, чтобы, отправленные твердой рукой, рассыпать кругом язвящие насмерть крошечные осколки и пролить на головы врагов чудовищный дождь, испепеляющий все живое… Артему доводилось слышать про «Любаву» только от пьяных ракетчиков – в официальных источниках можно было найти лишь слухи о разработке новейшего российского оружия. Интересно, что в публикациях периодики, в Викиликсе и на интернет-блогах больше говорили не о поражающей силе «Любавы», а о недовольстве Запада этим оружием. Никто не сомневался: объяви Россия о создании небезопасного для окружающей среды оружия, миролюбцы из ООН сделают все, чтобы запретить «Любаву». Еще ракетчики заявляли Тарасову, что в новой войне – в том, что война будет, они не сомневались, – «Любава» сыграет ту же роль, которую сыграла «катюша» во Вторую мировую. «У нас ракет на всех узкоглазых хватит! – бахвалился старлей с испытательного полигона под Тулой. – Это круче «Града», круче кассетных боеголовок… За нашу победу, товарищи офицеры!» Артем подумал о том, какая огромная разница между пьяными армейскими разговорами и суровой реальностью. А реальность – вот она: пахнет краской и резиной. Ее обхаживают техники, подписавшие десяток бумаг о неразглашении. Сейчас дело майора Тарасова – строить спокойное выражение лица и свято не понимать, что за штучки привезли нынче в Конгонию. Ведь верно: не обязан пехотный майор знать тонкости новейших ракетных разработок.

«Не рискнули опробовать в Грузии – привезли в Африку, – подумал Артем. – Я уже сочувствую мятежникам… ну и своим, если установки обнаружат…» И еще он подумал: «В Москве все-таки не пацаны – генералы сидят. Значит, взвесили все «за» и «против»…»

Водители с помощью бойцов Тарасова перетягивали чехлы в походное положение, обнажая кабины машин.

– Эй, кто там?! Какого хера?! Стоять!

Артем услышал топот ботинок и бросил взгляд туда, куда, матерясь, бежал боец со сбитой на затылок панамой. Из кустов посверкивали стеклышки какой-то оптики. Вот высунулась голова, украшенная рыжими вихрами. Так и есть: папарацци…

– Сержант, не стрелять! – во всю мощь легких гаркнул Тарасов и припустил следом.

Боец успел тарарахнуть короткой очередью над головой незадачливого репортера и уже тряс того за шиворот. Морда у фотографа была перепуганная, но и в то же время наглая. Американец.

– Давай сюда машинку! – приказал сержант и, видя непонимание, рванул фотокамеру с шеи американца.

– Free press![14]– крикнул репортер и тут же получил оглушительный подзатыльник. Камера оказалась в руках сержанта – боец швырнул дорогую вещь на камни, только пластик во все стороны брызнул…

– Mister, what the hell are you doing here?![15]– спросил подоспевший Тарасов.

– I introduced! – возмущенно заголосил американец. – Free press![16]

– Sergeant poorly understood in English[17], – дипломатично пояснил Артем.

Боец, с ехидной ухмылочкой подавая репортеру обломки фотокамеры, буркнул:

– Сорри!

Американец почему-то подозрительно промолчал насчет того, кому он будет жаловаться, и, потирая ушибленный затылок, торопливо скрылся в кустах.

– Ты впервые за кордоном? – спросил Тарасов у бойца и, когда тот с виноватым видом кивнул, заметил: – Хорошо, что не в морду: от подзатыльника следов не остается.

И Артем отошел, мурлыча под нос пришедший на ум мотив: «Расцветали яблони и груши… Выходила на берег Любава, на высокий берег на крутой…»

* * *

Американские извинения последовали вопреки тарасовскому цинизму: Сэлинджер пригласил офицеров батальона, вежливо прислав за соседями машину.

Расхристанные морпехи готовили мясо на решетке. На столике аккуратно расставились бутылки с виски и водкой. Майор Сэлинджер позволил себе по такому поводу расстегнуть еще одну пуговку и прицепить дружелюбную улыбку. Гости – Тарасов, Белорыбин и еще трое офицеров – лучились улыбками в ответ.

Провозгласили первый тост: за мир, дружбу и демократию. Второй тост пошел бойчее – пили и закусывали уже за общую победу над врагом. Офицеры жевали сочные ломтики мяса, переговаривались, приглядывались друг к другу. Белорыбин затеял спор на отвлеченную тему, и американцы горячо ему возражали.

– Что вы думаете, майор, о перспективах Земли? – закуривая черную сигару, поинтересовался Сэлинджер.

– Не слишком ли глобально мыслите? – отозвался Артем. – Впрочем… Нас уже семь с лишним миллиардов: скоро реальную цену будут иметь только еда и патроны. Значит, мы, военные, скоро будем в большой цене. Везде и повсеместно. Вот и все перспективы для старушки Земли! Это повод задуматься, джентльмены!..

Тут усмехнулся сидевший в сторонке чернокожий здоровяк с нашивками лейтенанта.

– Господин майор преувеличивает! – заявил он. – Еда и патроны, а также военные в цене только там, где есть угроза демократии! А значит…

– Я же не сказал, что тогда в цене будет демократия, – прервал собеседника Тарасов и направился к своим.

Американцы за его спиной горячо заспорили: они пытались объяснить внезапно разобидевшемуся нигеру пророческие слова русского майора.

Когда вечеринка близилась к окончанию, Артем отозвал Сэлинджера к машинам и спросил:

– Вы не замечали в окрестностях лишних людей? Скажем, вчера или сегодня?

Майор пожал плечами и яростно присосался к своей сигаре:

– Сюда только местные пастухи забредают… Если вы имели в виду европейцев, то подобной информации у меня нет… Впрочем, готов впредь сообщать вам о нежелательных визитерах…

«А про новое оружие не спросил майор, – подумал Тарасов. – Не спросил, хотя я сделал вид, что порядочно поднабрался…»

Чтобы соблюсти известный паритет, Артем вызвал машину из расположения своего батальона. Коллег Тарасов пригласил наведываться на следующей неделе: служба службой, а выпивка выпивкой.

– Пили они мало, – толковал по дороге Белорыбин. – Пили мало, и пьянели мало. Я заместитель по воспитательной: все на метр вглубь вижу. Проверяли они нас на вшивость, командир!

– Твои вши никому не нужны, Саня, и мои тоже, – отозвался Артем. – Америкосы так устроены: с тобой они воевать ни в жизнь не будут, только улыбаться. А с твоей страной – с удовольствием. Только по-тихому, без глупых понтов и ненужного шума…

* * *

Уходя, человек оставлял позади мертвые города. Их пожирают плесень и гниль, опутывают стебли равнодушных растений, поливает дождь и крошит ветер. Здесь бегают дикие животные. Иногда здесь появляются люди – черные и белые беглецы от цивилизации, вооруженные до зубов и признающие только закон силы…

Майору Тарасову сделали предложение, от которого тот не смог отказаться: транспортные вертолеты предоставили американские коллеги. Может, они следили за тем, чтобы россияне оказались именно там, где следовало?..

Вертолеты 101-й десантной дивизии были и вправду хороши. Двухголовый, похожий на сказочного тянитолкая монстр «Чинук», украшенный эмблемой, – голова орла с раскрытым злобным клювом, – принял под командой Тарасова и Белорыбина на борт три десятка бойцов. С собой имелся только сухой паек на двое суток – еду обещали регулярно доставлять по воздуху.

– Там, где мы грузились в вертолет, я видел кости, – сообщил Белорыбин, плюхаясь рядом на широкое сиденье в вертолетном трюме. – Пошел по малой нужде – и увидел… Кучей лежат. Желтые такие, засушенные…