Ислам и мир: восток глазами классиков - Нурали Латыпов

Письмо в Казань. Цитата третья

«Всё на свете развивается, совершенствуется; как совершенствуется отдельный человек, так совершенствуется и всё человечество, и главная основа жизни всех людей – их религиозное сознание. Совершенствование же религии состоит в её упрощении, уяснении, освобождении от всего того, что скрывает её. Такое освобождение религиозной истины от того, что скрывает её, совершалось с самых древнейших времен… более всего в самой древней, в браминской, уже меньше в еврейской, ещё менее в буддийской, конфуцианской, даосийской, ещё менее в христианской, но уже меньше всего в самой последней большой религии – в магометанской. И потому магометанство находится в самых выгодных в этом отношении условиях».

Письмо в Казань. Цитата четвертая

«Пишу вам так длинно потому, что думаю, что вы сообщите мои мысли вашим сыновьям и что мысли эти могут им пригодиться в исполнении их прекрасного намерения. Содействовать очищению религии от всего того, что затемняет те великие истины, которые составляют их сущность, одна из лучших деятельностей, которую может избрать человек. И если ваши сыновья поставят себе эту деятельность целью своей жизни, то жизнь их будет полна и благотворна».

Л. Толстой

1909 г. Марта 13–16. Ясная Поляна

Нурали Латыпов

Исмагил Калямович, эта фраза Льва Николаевича много лет вызывают жаркие споры, как в среде ученых, прежде всего, литературоведов, так и в среде политиков. Принял ли на самом деле великий писатель ислам, или таким образом он выразил свой протест политике тогдашней православной церкви.

Что, с вашей точки зрения, Лев Николаевич имел в виду, делая такое заявление?

Исмагил Шангареев

На этот вопрос нельзя ответить однозначно – да или нет. И слова Толстого «Считайте меня добрым магометанином» надо рассматривать в контексте тех событий, которые стали причиной того, что великий писатель мог публично предпочесть ислам православному христианству. Однако это вовсе не говорит, что Толстой принял ислам как веру, культуру и образ жизни. Давайте прочтем текст… «Вы вникните немножко в мою жизнь, – пишет великий писатель. Всякие успехи жизни – богатства, почестей, славы – всего этого у меня нет. Друзья мои, семейные даже, отворачиваются от меня. Одни – либералы и эстеты – считают меня сумасшедшим или слабоумным вроде Гоголя; другие – революционеры и радикалы – считают меня мистиком, болтуном; правительственные люди считают меня зловредным революционером; православные считают меня дьяволом.

Признаюсь, что это тяжело мне… И потому, пожалуйста, смотрите на меня, как на доброго магометанина [мусульманина – И.Ш.], тогда всё будет прекрасно».

Нурали Латыпов

Сколько бесконечного одиночества в этих словах. Как страшно их читать, сознавая, какие нравственные муки испытывал этот человек, подаривший миру столько прекрасного, поистине возвышенного и светлого. Кульминацией травли великого писателя стало Решение Синода об анафеме (по-гречески «отделении, отлучении») Льва Толстого от Церкви, напечатанное на страницах газеты «Церковные ведомости» от 20 февраля 1901 г. Как пережил её великий писатель? Мне даже говорить об этом трудно. Быть отверженным только за то, что правду Господа поставил выше церковных авторитетов. Кто их теперь помнит, этих попов, выносящих анафему гению? В то же время Толстой и сегодня, и всегда будет жить в памяти народов мира.

И всё же, насколько искренна фраза «пожалуйста, смотрите на меня, как на доброго магометанина, тогда всё будет прекрасно».

Исмагил Шангареев

Эта фраза, которую в той или иной форме произносили Пушкин, Лермонтов, Бунин… Тенденция восхождения великих русских писателей и поэтов к Корану настолько ясно прослеживается, что вряд ли есть смысл кому-то доказывать значение исламского фактора в формировании духовных основ российского общества. Но! Следует помнить, и я об этом уже говорил в предыдущих интервью, что нельзя ставить знак равенства между обращением к духовным смыслам ислама и его принятием как веры.

Толстой открыто предпочел ислам православной церкви. Церкви, а не вере. Он обвинил православную церковь в отходе от заповедей Иисуса Христа и был за это предан анафеме. По сути он бросил вызов, подчеркивая, что ислам ближе к Истине Господа и поэтому осознанно заявил: «смотрите на меня как на доброго магометанина». Иначе говоря, человека, верящего в Бога вне искажений, которые, по его мнению, возникли в среде служителей православной церкви.

«Не бойся незнания, бойся ложного знания. От него всё зло» – сказал он тогда людям.

Нурали Латыпов

В этой связи важно отметить, что Толстой общался с многими представителями татарской интеллигенции и даже состоял в переписке. Особую известность в России вызвала переписка Толстого с Асфандияром Воиновым. Возмущённый определением Синода – от 22 февраля 1901 года об отлучении Льва Николаевича от церкви, Воинов писал ему из Стамбула: «Признаюсь, прочитав об их обращении с Вами, я содрогнулся за Вас, да спасёт и побережёт Вас Всемогущий». Желая поддержать великого писатели, Воинов писал: «Таких людей, как наш дорогой учитель, рождают не годы, а века, а особенно старая матушка Россия родила в 2000 лет только одного в лице дорогого нашего графа Л. Н. Толстого, да просветится его душа теперь и в будущем вечною, незабвенною памятью!».

Лев Николаевич был искренне благодарен за эту дружескую поддержку из Стамбула. «Ваше согласие с главными пунктами моего верования, выраженного в ответ Синоду, очень было мне радостно. Я очень дорожу духовным общением с магометанами», – писал он Воинову.

Делясь с вами фрагментами этой переписки, я хотел бы не только показать отношение к Толстому со стороны мусульман, но и хотел бы обратить ваше внимание на то, какую реакцию подобные контакты Толстого вызывали у официальных властей. Только на основе этого факта, «ввиду крайней опасности» подобных контактов, было начато дело по дискредитации писателя. Эта грязная «миссия» была поручена казанскому миссионеру Якову Коблову, который выступил с большой «разоблачительной» статьёй «Граф Л. Н. Толстой и мусульмане» (журнал «Православный собеседник», 1904. – Ч.I). Убежден, что эта «миссия» не увенчалась успехом, и, прежде всего, в Казани. По словам современного исследователя Азата Ахунова, «в татарской прессе 1905–1907 годов, в пору бурного национального возрождения татар, Льву Толстому уделялось столько внимания, сколько не доставалось всем другим русским писателям, вместе взятым».

Хочу особо отметить, что Казань и тогда, и позже, и теперь была и есть для Льва Николаевича родным домом, а татары – народом, который глубоко его почитал и гордился его талантом.

Исмагил Шангареев

И талантом, и редким мужеством духовного подвижника. Скажу вам больше. Многие представители татарского народа не только писали Толстому, но навещали его в Ясной Поляне. Вообще тема «Толстой и татары» необычайно обширна. В конце XIX – начале XX веков не осталось, пожалуй, ни одного татарского писателя или общественного деятеля, который в той или иной мере не обращался бы к творчеству и учению Льва Николаевича Толстого.

Так, например, Шейх-Касим Субаев писал Толстому из Казани: «Великому учителю нравственности. Я от имени всех мусульман России приношу благодарность за то, что Вы учили нас и вообще народы без различия вероисповедания и национальности. И кроме того, Вы, великий учитель жизни, трудились, описав жизнь башкир в маленьком, но ценном произведении – рассказе «Ильяс», который я перевёл и издал».

Нурали Латыпов

Значит, не только Толстой шёл навстречу народам Востока, но и мир Востока, с его религиозными и культурными традициями, обращался к его гению как к источнику мудрости.

Исмагил Шангареев

К 100-летию со дня рождения Толстого, исполнявшемуся в 1928 году, Ромен Роллан написал статью «Ответ Азии Толстому», в которой подчёркивает, что «воздействие Толстого на Азию окажется, быть может, более значительным для её истории, чем воздействие его на Европу. Он был первой широкой стезей духа, которая связала всех членов старого материка от Запада до Востока. Теперь её бороздят в противоположных направлениях два потока паломников».

Вот вам оценка классика французской литературы, человека Запада, видящего всю масштабную картину «теченья мыслей» вокруг наследия Толстого.

Нурали Латыпов

Я убеждён, что нас ждёт ещё много работы. Национальная идея России, поиск духовных скреп на века, всё это ещё потребует обращения к творчеству Льва Николаевича. И у меня не вызывает сомнения, что деятельность Толстого, может стать примером для создания духовных скреп в современной России.

Исмагил Шангареев

Безусловно. Вот вам два простых примера.