Город мертвых - Дин Кунц

Уютный кирпичный дом был одноэтажным, с белыми ставнями на окнах. Переднее крыльцо обрамляли белые перила, белые железные столбики поддерживали то, что они называли крышей из печеной фольги. Намми всегда было интересно, где они нашли такую большую духовку, чтобы запечь в ней крышу.

– Ты уверен, что он живет один, Персик?

– Кику умерла, а дети у них так и не родились.

– Как давно Кику купила ферму?

– Она не покупала ферму, ей купили участок на кладбище.

– Кажется, я неправильно понял. Как давно она умерла?

– Что-то вроде двух лет назад. Раньше бабушки.

– Может, Бозман и не живет один.

– А с кем бы он жил? – удивился Намми.

– С девушкой, с парнем, с парой, с бабушкой, да хоть с гребаным ручным аллигатором. Откуда мне знать, черт побери? Этот сукин сын может жить с кем угодно. Если бы ты пользовался своим маленьким мозгом, парень, ты бы не задавал столько тупых вопросов.

– Боз живет один. Я полностью уверен в этом. К тому же там не горит свет, значит, никого нет дома.

– Аллигаторы видят в темноте, – сказал мистер Лисс. – Ну ладно, пошли. Мне нужен снегоход, я хочу убраться из этой деревни прóклятых.

Дом напротив был тоже темным, и фонари на улице не горели. Асфальт и газоны покрывал снег, однако, несмотря на то что казалось, будто это белое покрывало светится, оно не светилось. И снежинки падали так густо, что выглядели почти туманом, поэтому смотреть вдаль не удавалось. Даже если бы кто-то где-то выглянул в окно, этот кто-то не смог бы увидеть, что мистер Лисс несет длинное ружье, прижав его к правому боку.

У мистера Лисса было два пистолета и всевозможные патроны к ним в карманах его длинного пальто. Он нашел оружие в доме проповедника, который они сожгли, потому что там было полно гигантских коконов с растущими внутри чудовищами. Мистер Лисс сказал, что расплатится за оружие с выигрыша в лотерею – у него в бумажнике был билетик с нужным, по его словам, числом, – однако у Намми было неприятное ощущение, что на самом деле мистер Лисс просто украл оружие. Родители мистера Лисса, похоже, совсем не водили его в церковь, пока он рос.

Снег мягко похрустывал под их ногами, когда они приближались к заднему крыльцу дома, где их не могли бы увидеть с улицы. Мистеру Лиссу не понадобился его набор отмычек – он потрогал кухонную дверь, и та открылась внутрь, скрипнув петлями.

Намми внезапно очень захотелось не входить в дом офицера Барри Бозмана, не потому, что это было плохо – входить в чей-то дом без приглашения, а потому что в доме их ждало нечто плохое. Он не понимал, откуда это знает, просто знал. Чувствовал тянущим, скользящим ощущением в животе. Напряжением в груди, которое не позволяло глубоко вздохнуть.

– Давайте сейчас уйдем, – прошептал Намми.

– Некуда уходить, – сказал мистер Лисс. – И нет времени, чтобы куда-то попасть.

Старик переступил порог, провел одной рукой по стене у двери и включил свет.

Когда Намми скрепя сердце последовал за мистером Лиссом, он увидел Боза в нижнем белье и распахнутом халате, сидящего на стуле за кухонным столом. Голова Боза была запрокинута назад, рот широко открыт, глаза закатились в глазницах.

– Мертв, – сказал мистер Лисс.

Намми понял это с первого взгляда.

Но, хотя офицер Бозман и был мертв, Намми стало не по себе оттого, что он видел его в нижнем белье. И еще неуютно потому, что казалось неправильно вот так глазеть на мертвого человека, который не знает, что ты здесь, не может велеть тебе убираться и даже не способен привести себя в приличный вид.

Отвернуться от мертвого тоже было нельзя. Потому что тогда казалось бы, что ты стыдишься его, словно он сам виноват, что умер.

А когда мертвым человеком был кто-то знакомый, как Боз – или как бабушка, – то еще и немного хотелось умереть самому. Между тем все равно нужно было смотреть на него, потому что это в последний раз ты видишь человека, кроме как на фото, а фотографии – это просто изображения, они не человек.

На левом виске Боза поблескивала серебряная бусина, такая же, как на лицах тех зомбированных людей в тюремных камерах.

Все люди в тюрьме ждали, как хорошие собаки, которым велели «сидеть».

А потом возник красивый молодой человек и превратился в ангела, вот только не ангела, и, разорвав их всех на куски, принял в себя.

Намми надеялся, что красивый молодой человек не появится здесь в ближайшее время.

Мистер Лисс закрыл заднюю дверь и пересек комнату, оставляя на виниловом полу куски снега. Старик пристально смотрел на труп, но не трогал его.

– Он уже давно мертв. Как минимум восемь или десять часов, а то и дольше. Наверное, это случилось до рассвета.

Намми понятия не имел, как можно узнать, когда кто-то умер, и не хотел этому учиться. Чтобы освоить такую штуку, нужно видеть много мертвых людей и, наверное, подробно их изучать, но Намми больше всего хотел никогда в дальнейшем не видеть мертвых людей, до конца своей жизни.

Мистер Лисс поднял со стола какой-то пистолет, сделанный из блестящего металла. Покрутил его в руках, рассматривая.

На столе стояла ваза со свежими фруктами: груша, несколько бананов и больших яблок, выглядевших недозрелыми. Мистер Лисс направил странный пистолет на яблоко и нажал на курок. Т-туп! Внезапно на яблоке появилась такая же блестящая серебристая бусина, как на лице офицера Бозмана.

Мистер Лисс снова нажал на курок, но ничего не произошло. Когда он выстрелил в третий раз – Т-туп! – на втором яблоке тоже появилась серебряная бусина. В четвертый раз снова ничего не произошло.

– Двухцикловый механизм. Интересно, что делает второй цикл? – спросил мистер Лисс.

Никаких циклов на кухне не было, ни мотоцикла, ни прочего. Намми не знал, как ответить на вопрос старика, и не хотел, чтобы на него снова рычали, обзывая дурачком. Они оба знали, что он глуп, всегда был глуп, и никому из них для этого не требовалось постоянных подтверждений. Намми хранил молчание.

Когда мистер Лисс вернул стреляющий серебряными бусинами пистолет на стол, туда же, где нашел, из гостиной зазвучало пианино. У Боза было пианино. Он называл его «поставленным на попа», поэтому Намми понял, что изначально оно стояло в церкви или где-то в чистом и возвышенном месте вроде нее, а не в каком-то баре. Кику играла на инструменте и научила Боза играть, однако никто из них не мог делать это сейчас, потому что и он, и она были мертвы.

– Давайте уйдем отсюда, – сказал Намми.

– Нет. Мы уже в деле, парень. – Старик поднял свое длинное ружье. – Трусость обычно хорошая штука, но в определенные моменты она может тебя убить.

Мистер Лисс отправился к двери в коридор, которая была открыта. Нашел выключатель на стене, и темный холл осветился.

Когда мистер Лисс вышел из кухни, Намми решил, что страшнее остаться одному с мертвым человеком, чем пойти и посмотреть, кто играет на пианино. Он последовал за стариком.

Музыка была красивой, но печальной.

А в гостиной в конце коридора было темно. Намми удивился тому, что кто-то может настолько хорошо играть на пианино в полной темноте.

11

Сэмми Чакрабарти никогда не стоял в стороне, ожидая, что кто-то другой все сделает за него. Он всегда двигался, делал, думал, справлялся с текущим заданием, но одновременно планировал наперед. При росте сто семьдесят сантиметров он весил всего пятьдесят девять килограммов, ел за двоих, однако не мог набрать ни грамма, потому что постоянно двигался, а обмен веществ этого человека опережал его.

Он помогал адаптировать нынешнее вещание к коллапсу всех телефонных служб и доступа к интернету, что казалось эдаким кризисом в середине ток-шоу. Теперь это больше не было кризисом, не было даже проблемой, учитывая, что двоих человек только что убили, лишили жизни люди или нечто, притворяющееся людьми, и KBOW погрузился в Сумеречную Зону.

Сэмми сбежал из инженерного отсека в кухню, где располагались холодильник, микроволновка, мороженица и кофеварка. Сэмми дернул ящик шкафчика, в котором хранилась посуда и разные столовые приборы, в том числе и несколько ножей, из которых он выбрал себе самый большой и острый.

В свои двадцать три Сэмми уже был полноценным директором программы радиостанции, коммерческим директором и начальником отдела по связям с общественностью. Он жил в недорогой двухкомнатной квартире, ездил на древней «хонде» и инвестировал половину своего чистого дохода, ведя онлайн довольно успешную торговлю акциями. Его план был таков: стать генеральным директором к двадцати шести годам, купить KBOW к двадцати девяти и затем использовать ее как платформу к развитию революционного вещания, которое сумеет принести станции славу по всей стране.

Невероятные события нескольких предыдущих минут грозили осложнениями, тормозившими его план как минимум на год, а то и на полтора. Но Сэмми Чакрабарти не мог представить себе обстоятельств, способных задержать его дольше указанного или вовсе расстроить планы.