Месть Ахсартага - Владимир Зангиев

Распараган во главе отряда иронов ринулся вниз по холму на угодивших в засаду массагетов. Врезавшись конём в гущу врагов, он с двух рук без устали рубил мечами направо и налево. Из-под его могучей руки так и сыпались сражённые наповал. Алан будто упивался опасной игрой с роком. В обагрённых кровью доспехах среди коченеющих трупов с раскроенными черепами и выпущенными внутренностями носился неистовый ирон по бранному полю в поисках новых соперников в схватке…

Скоро было покончено с массагетским отрядом, лишь жалкая горстка в полтысячи пленников понуро побрела навстречу приготовленной судьбой безрадостной рабской доле. И десяток из них неукротимый Распараган привёл за собой в обоз.

Лишившись, таким образом, своего боевого отряда, бесславно закончившего воинский путь, массагетский полководец больше не рискнул испытывать рок, поскольку весьма был наслышан о свирепости и воинской доблести аланов. А посему посчитал лучшим отдать приказ воинству сниматься с места и возвращаться восвояси. Так, несолоно хлебавши, понеся ощутимые потери в живой силе и лишившись многих отар и табунов, пораженцы удалились вглубь своей территории.

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

Возвращение дружины в аланские земли было поистине триумфальным. Победители, согласно обычаю, с вплетёнными в гривы коней пёстрыми лоскутами и звонкими бубенцами гордо подъехали к поселению Хусдзагат, где размещался наместник багаира по Гумской равнине. Почти до самого горизонта степь заполнили подстёгиваемые погонщиками животные. Жители высыпали из города наружу, за крепостную стену. Каждому хотелось собственными глазами убедиться в удачном завершении балца. Населяли Хусдзагат главным образом алазоны (земледельцы), которые возделывали различные сельскохозяйственные культуры: ячмень, просо, фасоль, горох, лён, коноплю, сажали фруктовые деревья и др. Из ячменя и хмеля ироны варили любимый напиток алутон (пиво). В поселении жили осёдло и другие сословия: ремесленники, торговцы, строители, рыбаки… Все они являлись более низшими в иерархической пирамиде по сравнению с воинским сословием и обитали в глинобитных, сложенных из камня или рубленных бревенчатых домах. Настоящие же кочевники-аланы жили на воле, передвигались вместе со стадами в своих кибитках, участвовали в бесконечных набегах. Когда эти степные рыцари возвращались после сражений с добычей, их радостно встречало всё население независимо от социальной принадлежности, поскольку, затем, обязательно следовали пиры со щедрыми угощениями. В такие моменты весь аланский народ чувствовал единство и ощущал гордость от свершённых побед.

…Среди толпы встречающих горожан и прибывших военных снуют вездесущие мальчишки. Один из подростков с веснушками на носу спрашивает у гончара, привёзшего для продажи свои глиняные изделия на двухколёсной арбе, в которую запряжён ослик:

– Дядька, а где можно самого скептуха увидеть?

– Как заметишь вымпел с волчьей мордой, значит где-то там и сам Уархаг. А мне отсюда из-за толпы ничего не видать. Да и не к чему это, мне бы товар свой продать. Семью надо кормить, а никто не покупает, – ответил упавшим голосом ремесленник.

Один из зевак, обернувшись к гончару, сочувственно посоветовал:

– А ты смени ремесло, бедолага! Кому здесь твои горшки нужны? Видишь, как живо вон у того пивовара алутон раскупают? Сегодня все хотят веселиться вместе с победителями.

– И я бы повеселился. Только у каждого свои заботы, – грустно заметил неудачник.

– Бросай свои черепки, глиняная душа, и отправляйся в балц! Тогда испытаешь настоящую жизнь. Только там есть место подвигу и настоящему веселью, – с нескрываемым превосходством отозвался проходящий мимо молодой алан, облачённый в боевые доспехи.

– Кто-то должен вам подковать коня, изготовить оружие, соткать полотно, вылепить посуду… Не всем же воевать, – упорствовал мастер.

– Ну, тогда и не сетуй на судьбу, любезный. Гарцуй на своём осле среди стариков и женщин, – снисходительно бросил удаляющийся витязь.

– Воинская аристократия! Презирают всех нас, мастеровых, алазонов, торговцев. А сами без нас не могут обойтись, – вполголоса проворчал обиженный гончар, обращаясь к соседу, торгующему изделиями из кожи.

– Но их удачные походы оживляют торговые отношения. У населения появляются средства, и возрастает число заключаемых сделок. Посмотри, сколько сегодня ремесленников выставили свою продукцию на продажу, – отдал должное военным справедливый скорняк. – Сегодня многие мастеровые пополнят свои кошели.

Подросток с веснушчатым носом увязался за молодым аланом в доспехах:

– Алдар (господин), это правда, что вы огромное войско массагетов обратили в бегство?

– Пойди в обоз, там, у пленников всё узнаешь! – отмахнулся герой.

– Пошли, поглядим на массагетов, – предложил дотошный юнец своему сверстнику с синяком под глазом. И оба шмыгнули в толпу.

Кругом разносились хвалебные песнопения под аккомпанемент 12-струнных фандыров, свирелей и барабанов. Жрица святилища покровителя охоты, бога Афсати, уважаемая Кулбадагус, встретила удальцов священным куваггагом – тремя пирогами с начинкой из сыра. Глава воинства Уархаг, как полагается по традиции, церемонно принял дароприношение, пожертвовав, в свою очередь, для умасливания богов часть военной добычи. От избытка чувств многие, образовав круг, пустились тут же исполнять зажигательный танец – симд. Ликовали все, от мала до велика. Не всегда ведь набеги завершались столь успешно. Одних только коней в этот раз пригнали более трёх тысяч, а коз с козлятами и того больше. Кроме того, захватили приличное количество крупного рогатого скота – коров с телятами и необходимых для обеспечения тягловой силы волов. Овечье же поголовье с ягнятами вообще не поддавалось учёту.

Теперь каждая семья участвовавших в рейде воинов значительно пополнит свои стада новой живностью!

Кругом прямо в поле запылали костры, повеяло ароматами жареного мяса, алутон-пиво с медовым ронгом полились рекой. Праздник длился до поздней ночи.

Веселье продолжилось и на следующий день. Несмотря на полуденный зной, узкие и кривые улочки Хусдзагата были полны народа. Люди разного достатка и возраста разношёрстной толпой валили к центру на главную городскую площадь. С натруженными руками земледельцы-алазоны, ремесленники в войлочных колпаках, упитанные торговцы, отмеченные шрамами ветераны, жирные менялы, костлявые нищие, рабы в рваных рубищах, вездесущие ватаги детей – все двигались нескончаемым потоком. Кругом слышались остроты и шутки, беззаботная болтовня и хвалебные пожелания богам. Всё здесь свидетельствовало о всенародном торжестве. Площадь гудела неясным, но весёлым гулом, как растревоженный осиный рой. Жители спешили отведать выставленные за счёт городской казны бесплатные угощения: алутон, мясо, пироги. Внимание горожан было приковано к длинным столам, расположенным в центре, за которыми разместилась аристократия: вожди аланских родов, главы ремесленных общин, военачальники, жрецы, состоятельные обладатели земельных наделов.

Вдруг по всему пространству площади гулко прокатились шумные и дружные рукоплескания.

– Слава Уархагу!.. Слава скептуху!.. Слава великому полководцу!..

Уархаг, появившийся в сопровождении свиты боевых товарищей, приветствовал народ полным достоинства, почтительным жестом – поднятием правой руки. Он сошёл с коня и занял место за столом старейшин, рядом с наместником царя по Гумской равнине, комендантом города, главным судьёй и верховным жрецом.

Скептуху было немногим более 30 лет. Он выделялся высоким ростом, атлетическим сложением. Густые русые волосы, покрывавшие его крупную голову, плавно переходили в бороду и волнистыми локонами рассыпались по плечам и груди. Выразительные светлые глаза излучали затаённый в их глубине неукротимый душевный пыл, а проницательный взгляд отражал холодный рассудительный ум. Прямой точёный нос, высокий лоб и сурово изогнутые брови придавали резкости чертам лица, а могучие формы тела создавали впечатление мужественной красоты. В течение последних лет он успешно возглавляет аланскую дружину и балцы с его участием неизменно приносят успех. Вся молодёжь бредит своим кумиром и мечтает вступить в его войско. У всех на слуху его деяния, заслуги, удачи, а потому симпатии народа к военачальнику не имеют предела. Своей справедливостью и заботой о подчинённых он снискал безграничную любовь молодых дружинников и заслуженных воинов, которые из года в год, вот уже десяток лет, избирают Уархага своим предводителем. Одобрительными возгласами и бурными рукоплесканиями простые аланы выказывали любимцу свои чувства.

– Ты слышал? Говорят, скептух лично изрубил дюжину массагетов? – держа наполненный алутоном рог, обращался нетрезвый оборванец к одноглазому ветерану.