Молчаливое горе: Жизнь в тени самоубийства (фрагменты из книги) - Кристофер Лукас

Суицид причиняет семье больше боли, чем любая другая смерть, и его труднее принять. Близкий человек часто страдает от чувств вины и стыда, которые мешают естественному переживанию горя.

Близкие суицидента страдают по трем причинам: во-первых, они скорбят по умершему; во-вторых, они переживают психическую травму — как жертвы так называемого посттравматического стрессового расстройства; в-третьих, потому что о самоубийстве не принято говорить и окружающее его молчание мешает исцелению, которое наступает при обычном трауре.

В главе 11 мы подробно поговорим о молчании. В этой главе — основное внимание уделим горю и травме.

Психическая травма — это результат тяжелого потрясения, например, смерти ребенка или родителей, попадания в серьезную аварию, изнасилования, избиения или любого иного внезапного и трагического события.

Когда люди испытывают сильное потрясение, им больно. Кроме боли, тяжелое потрясение приводит к другим отсроченным психологическим последствиям.

Хорошо известно расстройство, характерное для людей, перенесших травму. Во время первой мировой войны его называли контузией. Позже, во время второй мировой войны, оно стало называться неврозом военного времени. Когда закончилась война во Вьетнаме, у многих ее участников после возвращения в США было выявлено нарушение, которое теперь называется посттравматическим стрессовым расстройством. В сущности, такое измененное состояние психики и поведения свойственно психической травме, которая может быть получена и на войне, и в мирное время.

Лица, страдающие этим расстройством, не психически больные, но у них имеются некоторые пограничные нарушения. Они особым образом реагируют на травматическую ситуацию, которую пережили. Они испытывают психическую боль, растерянность и другие эмоциональные нарушения, настолько отличающиеся от их обычного психического состояния, что им кажется — вся их жизнь перевернулась.

Для близких самоубийство родственника несомненно является психической травмой. Им обязательно следует знать, что их страдания — это не только горе, вызванное смертью любимого человека, а и хорошо известный психологический феномен, который с ними разделяют миллионы других людей, переживших трагические события.

Психиатры в своей практической деятельности используют «Диагностическое и статистическое руководство Американской психиатрической ассоциации» («DSM»). В нынешней версии этого руководства (III-R) описаны симптомы посттравматического стрессового расстройства. Ниже приведены извлечения из этого описания. Вероятно, любой человек, переживший самоубийство своего близкого, сразу узнает эти симптомы.

Люди, страдающие от посттравматического стрессового расстройства:

Повторно переживают травму одним из следующих способов:

У них постоянно всплывают воспоминания о пережитом событии

Они часто видят это событие во сне.

Они внезапно чувствуют, что событие повторяется.

Чувствуют ослабление или уменьшение связи с миром:

Угасание интереса к значимым для них видам деятельности.

Чувство отчуждения от других.

Уплощение и снижение эмоций.

Обнаруживают некоторые из следующих симптомов

Нарушения сна.

Чувство вины, что остался жить.

Ослабление внимания и памяти

Повышенная пугливость

Они избегают некоторых видов деятельности, которые будят воспоминания о травме.

Симптомы посттравматического стрессового расстройства появляются непосредственно после травмы или спустя несколько месяцев или лет. Они могут продолжаться короткое время или длиться всю жизнь. Поскольку люди умеют хорошо скрывать свои чувства, в том числе и от самих себя, особенно если чувства эти болезненны, то они могут видеть во сне кошмары, которые, казалось бы, не имеют ничего общего со смертью их близкого. Это может быть сразу после самоубийства или значительно позже — иногда спустя годы. Как бы ни был скрыт смысл этих кошмаров, они часто являются показателем того, что страхи, гнев, чувство вины еще очень актуальны.

Людям, пережившим самоубийство своих близких, следует знать, что симптомы более резко выражены, если реакция возникает не на природные, а на «рукотворные» катастрофы (войны, нападения, тюремное заключение, пытки, убийство или самоубийство близкого человека).

Людям, пережившим самоубийство близкого человека, необходимо знать (и мы надеемся, эта книга поможет им), что и степень тяжести, и продолжительность симптомов во многом зависят от того, как окружающие обращаются с человеком после травмы.

Одиночество затрудняет излечение. Отсутствие возможности поговорить о своих переживаниях делает их еще более тяжелыми. Отсутствие возможности понять, что случилось и почему, чувство вины, социальная стигматизация и молчание — все это затрудняет процесс исцеления.

До сих пор мы говорили о посттравматическом стрессовом расстройстве в общем. А что можно сказать о конкретных реакциях на суицид? Они, видимо, имеют ряд особенностей. После самоубийства возникают как горе от потери, так и реакция на травмирующее событие.

САРА, чья мать покончила с собой: Долгое время — это продолжается и поныне — меня мучили кошмарные сны. Будто она старается убить меня. Если бы она не покончила с собой, кажется, у меня бы не было этих чувств — в отношении естественной смерти или чего-то подобного. При самоубийстве вы имеете дело с потерей, чувством вины и вопросами — и все это сразу. Это очень тяжело.

АРТУР, отец: Эта смерть отличается от других. Как бы я хотел, чтобы можно было сказать, что это несчастный случай. Я думаю, мне было бы намного легче.

Но произошел не несчастный случай. Это было самоубийство, и вот как реагируют на него многие из близких.

В этих «волнах» эмоций нет четко определенной последовательности, но реакции часто наступают именно в таком порядке.

«Я не знал, куда мне бросаться».

«Я не понимала, что со мной происходит».

«Я не могла в это поверить».

«Я отказывался осознать это!»

«Слава Богу, это совершил не я!»

«Как он мог так бросить меня?»

«Оглядываясь назад, я вижу, что происходившее с нами походило на «американские горки»: то она была внизу, а я постепенно поднимался наверх; затем депрессия начиналась у меня, а ее настроение повышалось».

«Это было адом».

«Это было тяжелее естественной смерти отца. Это самое ужасное, через что я прошел за всю свою жизнь».

Сначала человек бывает оглушен тем, что его постигло. Он пытается отрицать случившееся, может даже заявить, что это было не самоубийством, а чем-то иным. Он чувствует беспомощность: как ему продолжать жить теперь? Как продолжать работать дальше? Как он будет без любимого человека? Внезапность случившегося и полная неподготовленность оставляют его без предварительной «работы» горя, которая часто сопровождает естественную смерть. Например, в этом случае чаще всего нет длительной болезни, лекарств, посещений врача, постельного режима — ничто не подготавливает близкого к смерти, у него нет даже возможности попрощаться. Даже если самоубийство совершается после ряда прошлых попыток, близкие не готовы к фатальному концу. Звучит общий рефрен: «Я просто не думал, что она это сделает».

Некоторые из перенесших самоубийство близкого чувствуют внезапное облегчение — от того, что окончилась удручающая цепь попыток к самоубийству, что у любимого человека наконец прошла боль, что их борьба завершилась. Но оно быстро уступает место чувству вины, и человек начинает корить себя за испытанное облегчение или же за то, что остался в живых.

У большинства людей вслед за шоком и беспомощностью самым сильным является осознание их глубоко личного отвержения. Близкий самоубийцы поражен тем, что любимый человек по своей воле его бросил.

Наконец, появляются обвинения, неутешительные попытки уйти от осознания вины — переложив ответственность на кого-то другого.

ОТЕЦ: Все сидели и обвиняли, обвиняли, обвиняли. Никто не был занят ничем полезным.

СЕСТРА: Если говорить о том, как лучше справиться с ситуацией, я совершенно все делала неправильно. Когда я в два часа ночи услышала о случившемся с братом, я сказала моим детям, что произошел несчастный случай. Затем я поехала к отцу, чтобы обо всем ему рассказать. Мы вместе пошли к его сестре и провели целый день в разговорах о том, кто виноват. Он говорил, что в семье матери все сумасшедшие. Ее не было с нами, и она не могла никого защитить. Затем кто-то вспомнил о его родственнике с поразительными странностями. Потом пришли к выводу, что виновата сестра. Мы не говорили о самом случившемся, на похороны никого не пригласили, не было заупокойной службы. Семья брата — жена и трое детей — быстро выехали из своего дома, и я потеряла контакт с ними на несколько лет.