Сильнее разума - Пола Хейтон

Устроившись в плетеном кресле на балконе, девушка рассеянно листала детектив. Хотя уже стемнело настолько, что она и буквы-то с трудом различала, а зажигать лампу ей не хотелось. Куда интереснее было любоваться эффектной подсветкой садов из полутьмы. В кронах деревьев тут и там загадочно мерцали подвесные фонарики, искристые гирлянды оплетали ветви, на поверхности бассейна плясали цветные блики. Отдыхающие выходили на вечернюю прогулку, заглядывали в бар пропустить глоточек чего-нибудь горячительного перед ужином. Звенел детский смех.

Пожалуй, она поужинает пораньше в уютном ресторанчике отеля, что облюбовали себе семейные пары с детишками. Луиджи дель Кастаньо наверняка не садится за стол так рано.

И скорее всего почтит своим вниманием бар, чем "шведский стол"…

И тут в мысли девушки властно вторглась телефонная трель. Мелисса машинально сняла трубку, полагая, что звонят снизу, со стойки регистрации. Грудные, бархатистые интонации Луиджи дель Кастаньо застали ее, что называется, врасплох.

— Я заказал столик на половину десятого.

Смотри не опаздывай. Ты ведь успеешь одеться и все такое?

В голосе его прозвучала ироническая нотка, как если бы он снисходительно допускал, что к ужину женщины одеваются и прихорашиваются целую вечность.

Мелиссе понадобилось несколько секунд, чтобы осмыслить услышанное. И даже тогда ответила она невпопад:

— Но никаких столиков заказывать вообще-то не надо. Просто заходишь, когда вздумается, и все. "Шведский стол" работает до десяти.

— Мы ужинаем не в отеле. — Теперь, судя по голосу, Луиджи забавлялся от души. — При всей моей любви к детям я бы предпочел местечко более тихое и романтическое… если ты меня понимаешь.

— Да, но ты вовсе не обязан приглашать меня на ужин, — смятенно пролепетала девушка.

— А что делать, если мне ужасно хочется с тобой поужинать? — усмехнулся Луиджи. — Прямо напротив нашего отеля, через улицу, ресторан "Аполлон". Там очень мило. Свечи на столах, живая музыка… Жду тебя внутри в половине десятого, не забудь. — И он повесил трубку, даже не дав ей возможности возразить.

Мелисса закусила губу, не зная, что теперь делать. Она вспомнила, как Луиджи смотрел на нее, когда она выходила из моря. Этот жадный, оценивающий взгляд навсегда врезался ей в память. Как он смотрел на нее, загорающую у бассейна. Как он смотрел на нее в баре отеля…

Да ничего это не значит! — одернула себя Мелисса. Этот мужчина ведет себя так по отношению к любому существу женского пола. И любая женщина платит ему той же монетой.

Наверняка, как только он переступит порог ресторана, все дамы обернутся в его сторону. И что с того? Он пригласил меня на ужин только ради Джованни. Ясно?

Мелисса вдохнула поглубже — и разом почувствовала себя лучше.

Но тут же накатила новая тревога. Девушка бросилась к шкафу, распахнула дверцы и принялась лихорадочно перебирать содержимое.

Да ей же надеть нечего! Для ужина при свечах в модном ресторане необходимо вечернее платье. Пока Джованни был здесь, она ни о каких тряпках не задумывалась: футболка с джинсами были в самый раз или, допустим, ситцевый сарафан на бретельках с узором из ромашек. В бутике отеля Джованни купил ей дорогой купальник, а ничего больше на море и не требовалось. И у себя в номере, кроме Джованни, она никого не принимала. А для него она, как говорится, в любом наряде хороша.

Но ресторан "Аполлон"… Мелисса конечно же хорошо разглядела снаружи это великолепное мраморное сооружение. Портик с колоннами украшала копия "Аполлона и Дафны" — самой знаменитой скульптуры Бернини из коллекции галереи Боргезе. Оригинала Мелисса не видела, но даже копия казалась ей шедевром из шедевров. Чего стоят разлетающиеся волосы нимфы, навеки застывшие в камне гирляндами листьев, и плавные, округлые очертания мраморных фигур, что словно дышат теплом живого тела!.. Надо ли говорить, что внутрь она ни разу не заглядывала — незачем, да и не по карману. Не в ситцевом же сарафанчике туда идти! Еще не хватало, чтобы суровый швейцар указал ей на дверь!

Ну, значит, вопрос решился сам собой. Так угодно судьбе. Раз у нее нет подходящего платья, значит, с Луиджи дель Кастаньо она не ужинает. Сейчас она позвонит вниз, попросит соединить ее с номером Луиджи и, извинившись, отклонит его приглашение.

Или… можно спуститься все в тот же бутик и купить себе что-нибудь подходящее.

Там продаются наряды на все случаи жизни — в том числе и вечерние платья. Такие дорогие, что просто дух захватывает. Но те, кто могут позволить себе остановиться в отеле "Адриатика", могут позволить себе и одеваться по здешним ценам. Более того, ей самой платить не придется: Джованни говорил, что она может заказать себе что душе угодно в любом из гостиничных магазинчиков, от спортивного до ювелирного, и записать покупку на его счет.

Внезапно преисполнившись решимости, Мелисса схватила со стола ключ и чуть ли не вприпрыжку помчалась вниз, в бутик.

Луиджи в очередной раз поглядел на часы.

Мисс Мелисса изволит опаздывать. Что его, в сущности, не удивляло. Женщины, как правило, пунктуальностью не отличаются. Он задумчиво потягивал пиво, в очередной раз просматривал меню либо, подняв взгляд, любовался фонтаном в центре зала. Над мраморной чашей словно вырастало лавровое деревце, рассыпая во все стороны искрящиеся струи-листья…

Послышались легкие шаги, с тихим шелестом взметнулась и опала невесомая ткань.

— Прости, я опоздала, — чуть запыхавшись, извинилась девушка.

Медленно, очень медленно Луиджи повернул голову. Глаза его потрясение расширились.

Выглядела его гостья… сногсшибательно.

Она была в темно-алом. При ее каштановых волосах и зеленых глазах алый был вроде бы неуместен. Такой цвет идет жгучим брюнеткам — смуглым, черноволосым, кареглазым итальянкам. Или, напротив, белокожим блондинкам.

И все же на ней алый цвет смотрелся просто потрясающе.

Тонкий, невесомый шелк словно парил в воздухе, трепетал, как крылья бабочки, влюбленно льнул к прекрасному телу. Каштановые кудри были уложены в высокую, элегантную прическу, а не просто сколоты на затылке, как на пляже. Девушка словно сделалась выше, грациознее, величавее.

В ушах чуть подрагивали серебряные серьги-цепочки с подвесками-хрусталиками. Такие же цепочки — трогательное воплощение чистоты и хрупкости — обвивали ее шею и запястья. Какая тонкая у нее талия — просто ладонями обхватишь! А точеные, словно вышедшие из-под резца скульптора плечи! А гордая посадка головы!

Умело наложенный макияж эффектно подчеркивал безупречные черты лица. Перламутрово-розовая помада идеально сочеталась с алым шелком, благодаря теням и контуру для век глаза казались еще глубже и выразительнее, скулы — еще выше. В воздухе разливалось тонкое, манящее благоухание жасмина и розы…