Тринадцать - Стив Кавана
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Этот рекламный щит появился на прошлой неделе. Хороший пиар для Бобби, но фильм уже почти год лежит на полке. А если Роберта признают виновным, то там и останется. Если после долгого судебного разбирательства его отпустят за недостаточностью улик или чем-то в этом роде, – тоже. Единственный способ выпустить этот фильм и вернуть студии вложенные деньги – продемонстрировать всему миру, что Роберт невиновен. Он подписал выгодный контракт со студией еще на три фильма. Для студии это был бы верняк. Мы должны приложить все усилия, чтобы Бобби смог выполнить этот контракт. В противном случае студия может потерять значительную сумму денег. Вообще-то измеряемую миллионами. От этого многое зависит, Эдди. Нам нужен окончательный результат в нашу пользу, и как можно скорее.
Я кивнул и отвернулся от щита. Может, Руди и заботила судьба Роберта Соломона, но все-таки не так сильно, как денег студии. И кто стал бы его в этом винить? В конце концов, он ведь адвокат.
Все газетные киоски на Сорок второй улице пестрели новостями о скором начале судебного процесса.
Чем больше я думал об этом, тем больше приходил к мысли, что это дело – натуральный кошмар. Судя по всему, между студией и Бобби может возникнуть конфликт. А что, если парень захочет признать себя виновным и заключить сделку с окружным прокурором, а студия ему не позволит? А вдруг он и вправду невиновен?
С Сорок второй улицы мы свернули на юг, к Сентер-стрит, и я постарался припомнить все, что слышал об этом деле в новостях. Судя по всему, началось все со звонка Соломона в службу «911» – он сообщил полиции, что нашел свою жену и своего начальника службы безопасности мертвыми. По вызову приехали двое копов. Соломон впустил их в дом, и они поднялись наверх.
Столик на лестничной площадке второго этажа был перевернут. Рядом с ним – разбитая ваза. Столик стоял перед окном в задней части дома, выходящим на небольшой огороженный садик внизу. На этом этаже было три спальни. Две стояли пустыми и темными. Хозяйская спальня в конце коридора была тоже погружена во тьму. Внутри этой комнаты они нашли Ариэллу и Карла, начальника службы безопасности. Или, вернее, то, чем они стали. Оба лежали на кровати мертвые и голые.
На Соломоне обнаружили кровь его жены. По-видимому, имелись и другие вещественные улики, обнаруженные криминалистами, которые прокуратура охарактеризовала бы лишь как неопровержимые доказательства вины Соломона.
Дело закрыто.
По крайней мере, так мне тогда подумалось.
– Если Роберт не убивал тех людей, то кто же это сделал? – спросил я.
Машина свернула на Сентер-стрит и притормозила у здания суда. Развернувшись на сиденье, Руди произнес:
– Мы сейчас должны сосредоточиться на том, кто этого не делал. Это полицейская подстава. Все как по учебнику. Послушай, я знаю, что это непростое решение. И ценю твой подход с моральной точки зрения. Потрать сегодняшний вечер на то, чтобы как следует подумать об этом. Если ты решишь, что хочешь вписаться, позвони мне. Что там дальше ни будет, приятно было пообщаться, – сказал Руди, протягивая мне свою визитку.
Машина остановилась, мы с Карпом обменялись рукопожатием, а водитель вышел и открыл мне дверцу. Выйдя на тротуар, я посмотрел на отъезжающий лимузин. Не видя материалов по делу, я мог лишь догадываться, что копы с ходу решили, что убийца – Роберт, и наверняка позаботились о том, чтобы его гарантированно осудили. Большинство копов просто хотят посадить преступников за решетку. И чем страшней преступление, тем больше вероятность того, что полиция подтасует улики. А это незаконно. Да, нечто подобное можно кое-как оправдать с моральной точки зрения, но копы не имеют права баловаться с уликами – потому как в следующий раз они могут проделать то же самое с ни в чем не повинным человеком.
Я знал нескольких копов. Честных. А любого копа, который манипулировал уликами в угоду своему делу, его честные коллеги ненавидели даже еще сильней, чем адвокатов защиты.
Свернув за угол на Бакстер-стрит, я поискал глазами свою машину – синий «Мустанг». Нигде его на улице не приметив, огляделся. И тут увидел, как сотрудник городской парковочной службы грузит его на эвакуатор.
– Эй, это моя машина! – заорал я, перебегая улицу.
– Тогда вам следовало заплатить за парковку, старина, – отозвался пухлый малый в ярко-синей униформе.
– Но я заплатил за парковку! – возмутился я.
Парковщик покачал головой, протянул мне квитанцию и ткнул пальцем в мою машину, которую уже опускали краном-манипулятором на грузовик. Вначале я не мог понять, на что указывает парень, но потом все увидел. Вместо парковочного квитка под щетку стеклоочистителя на моем лобовом стекле был засунут пакет из «Макдоналдса». Поверх него торчали штук тридцать или сорок коктейльных соломинок. На коричневой бумаге пакета виднелись какие-то буквы, написанные черным маркером. Шины «Мустанга» наконец ударились о платформу, я вскарабкался на эвакуатор и выдернул пакет. Оставленное мне сообщение гласило:
«Ты ОПОЗДАЛ».
Я бросил пакет в ближайший мусорный бак, достал мобильник и набрал номер на карточке, которую оставил мне Руди.
– Руди, это Эдди. Я уже все обдумал. Хотите, чтобы я дал просраться полиции Нью-Йорка? Да пошло оно все к чертям! Я хочу посмотреть документы по делу как официальный адвокат Роберта, но только при одном условии. Если после того, как я ознакомлюсь с делом, у меня останутся сомнения в его невиновности, то я пас.
Глава 6
В любое другое время года я мог бы дойти до офиса «Адвокатского бюро Карпа» всего минут за десять. Мой собственный офис,
