Отвоёванный шанс (СИ) - Пристрем Иван
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Заткнись, дно!
— Почему я дно?!
— Нормальные трурнийцы меняются, строят свою жизнь, а ты только плывёшь по течению, как плыли и твой отец и дед, и не хочешь меняться. Только и мечтаешь о том, как убить побольше монийцев и меня поцеловать!
— Не трожь моих предков! Ну… Хотя бы погладить…
— Я не желаю с тобой общаться! Грубиян!
— Всего-навсего погладить… По пёрышкам… Ты такая бархатная…
— Убери свои грязные лапы! И заткнись уже, наконец!
— А я не хочу затыкаться. Ты такая милая…
— Это очень мило с твоей стороны. Но ещё большую милость ты сделаешь, если отвалишь от меня… Убери лапы, я сказала!!!
— Ну почему ты такая вредная? Ну подари мне хоть каплю счастья!
«****! Как же от него отвязаться?!» — в ярости подумала Асинта. Командиру не доложишь, а что ещё тут можно придумать?
— Почему ты не даёшь мне тебя погладить? Я же не хочу ничего плохого! Просто мне с тобой хорошо!
— Не хочу от тебя ничем заразиться. Твой папаня же наверняка спал с кем попало, да?
— Медицинское обследование я не раз проходил… И повторяю ещё раз — не смей мне о моей семье напоминать, рыжая зараза!
— От заразы слышу. Психиатра на осмотре проходил?
— Да…
— Значит, он ошибся.
— Это ты ошиблась. Ты вообще ошибка по жизни…
Блямс! Пластиковая ёмкость из-под жидкого обеда ударила его точно в лоб.
— Будешь знать, как нарываться! — крикнула Асинта. — Если мало, я тебе ещё и бластером в глаз добавлю!
И действительно, она зажала в правой руке штатный лучевой пистолет.
— Что, прям таки дашь?
— Попробуй только, и я тебе дам!
— Я не сомневаюсь, что дашь! Бластер не работает, а Врон далеко! — крикнул Хорлак и демонстративно щёлкнул застёжкой на одном из ремней, которым он был пристёгнут к креслу.
Ася отшатнулась. Её нос побледнел, а зрачки сузились от ярости и страха. Хорлак усмехнулся и хотел продолжить спектакль, но…
— Только посмей меня коснуться! — прошипела Ася и, задыхаясь, сорвала пломбы с рычагов, отбрасывающих колпак пилотской кабины. — Ты знаешь, что будет, если я за них дёрну!
— Давай, дёргай, если не слабо, — прорычал Хорлак. Однако, инстинкт самосохранения заставил его отодвинуться назад и прекратить наступление. Кто знает, насколько далеко она готова зайти?
— Тронешь меня, и я выпущу кислород… Бескрылый червяк…
— Всё равно я до тебя доберусь.
— Заткнись…
Наступила тишина. Истребитель погружался всё глубже в атмосферу. Обшивку обволокла ослепительная огненная пелена, которая слепила глаза. Из-за этого Асинта не могла видеть отражение Хорлака в остеклении кабины.
Хорлак обиделся ещё сильнее. Назвать его бескрылым червяком… Надо ей отомстить. Просто взять — и поцеловать. Прямо в губы. И смотреть, как она с отвращением и брезгливостью оттирается. А потом ещё раз…
Нужно только дождаться, когда истребитель перестанет быстро тормозить и исчезнет сильное отрицательное ускорение. Тогда он подползёт к ней, схватит крепко и…
Наконец он дождался того момента, когда плазменная пелена на металлостекле побледнела, и, решившись, резко напал. Асинта проворонила нападение, и оказалась в совершенно беспомощном положении. Она зарычала и забилась, пытаясь освободиться, но Хорлак держал её крепко. Он уже предвкушал сладость мести… Но тут вмешалась какая-то ерунда.
В самый неподходящий момент Хорлак почувствовал в голове такую боль, как будто ему на темя вылили кастрюльку с кипящим маслом, и застонал, корчась от нестерпимых неприятных ощущений. То же самое происходило и с Асей.
Вскоре боль прекратилась, но эффект неожиданности сделал своё дело. Ася, воспользовавшись моментом, вырвалась, надвинула маску на лицо и резко протянула руки к рычагам…
— Чтобы ты сдох, урод!
Захлопнуть забрало и застегнуть поясной ремень Хорлак успел только каким-то чудом. В следующее мгновение его обдал мощный встречный поток ледяного воздуха, а потом вместе с креслом выкинуло из кабины. Если бы он не успел пристегнуться, то вывалился бы от толчка и погиб, рухнув с огромной высоты.
До земли было примерно 10 километров. К большому счастью, атмосферное давление тут оказалось не очень низким, и его перепад не вызвал потери сознания. За спиной хлопнул парашют, резко дёрнув его вверх.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})Он видел, как Ася отстегнулась, прыгнула из кресла и, не оборачиваясь, штопором ушла вниз, сложив крылья… Вскоре она улетела так далеко, что затерялась на фоне пёстрой поверхности планеты. Ну вот и всё. Скорее всего, они друг друга больше не увидят.
Сердце вдруг заболело ещё сильнее. А в голове, как мотылёк, забилась мысль: не слишком ли жестоко он с ней обошёлся? Может быть, если бы он был более терпелив и аккуратен, то сегодня всё пошло бы другим путём, и потом у них бы что-нибудь получилось? Эта мысль делала его переживания ещё более болезненными…
За время падения Хорлак успел съесть две большие конфеты из НЗ, заедая душевную боль. Фантики он выбросил, и те остались кувыркаться где-то в воздухе.
Пару раз появлялась шальная мысль — отстегнуться, упасть и разбиться насмерть к лохматому-бородатому. Но он отбросил эту ерунду. Всё-таки самоубийством кончать нехорошо. Даже если совсем плохо. Пусть лучше его съест местное зверьё. Или он умрёт от голода. К тому же, где-то в его страдающей душе оставалась ноющая надежда на то, что, может быть, ещё не всё кончено…
Глава 7
72-III-569, общ. 08:31
Тауран был типичным воителем за веру. Именно такие шли в крестовые походы на Земле и фанатично клали свои жизни на алтарь войны, искренне веря в то, что всё делают правильно. Его любимым увлечением был рукопашный бой. В этом искусстве из всего их звена с ним могли сравниться разве что Врон и, возможно, Мора.
Он был сыном военного, который и сам истово верил в Спасителя, и детей этому учил. Поэтому проблема выбора профессии никогда перед ним не вставала. За веру, за Федерацию — и в военное училище.
Первое, что поразило его, когда он попал по распределению в эту эскадрилью — крайняя разношёрстность её личного состава. Половину лётчиков составляли девушки, а все бойцы мужского пола, кроме Врона, особого доверия не вызывали. Впрочем, на учениях и в борьбе с космическими пиратами все экипажи показали достаточно высокую эффективность, так что, наверное, это было нормально.
Вторым пилотом ему дали Тилона — желторотого раздолбая, который вечно творил какую-то дичь. Строго говоря, по возрасту они были почти равны, а вот по уровню личностного развития… кгм…
Но сейчас ему некогда было думать о своём хулиганистом напарнике. Как можно было вообще думать о чём-нибудь постороннем, когда любимая металлическая птица вышла из-под контроля и умерла в мучениях?
Тауран с грустью погладил помертвевшую приборную панель с остекленевшими экранами и погасшими лампочками. Ему показалось, что она стала холоднее. Впрочем, так оно, наверно, и было: отопление отключилось вместе со всей остальной начинкой.
Тауран отогнал болезненные мысли и оглядел открывающийся из кабины обзор. Из строя вышел не только его истребитель, но и всё звено: у всех трёх машин, летевших впереди, не было видно характерного свечения на поверхности нейтронных двигателей, а две из них к тому же медленно кувыркались.
— Вопрос. Что делать будем? — растерянно спросил Тилон. — Связи нет, звено слилось, машина мертва, мы в ловушке…
Тилон с этим фанатиком старался не заговаривать первым. Как ему казалось, тот слишком многое о себе возомнил. А как он относится к истребителю — это просто любовная идиллия какая-то! Хоть сейчас фильм снимай о любви пилота и звездолёта…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})— Отставить панику! Пообедаем в последний раз.
— Доклад: не успеем, мы сейчас в****мся в эту светящуюся штуку!
— За выражениями смотри! — сердито прикрикнул Тауран. Впрочем, Тилон был абсолютно прав: до встречи с ослепительно сияющим неопознанным объектом оставались считанные секунды.
«Спаситель, не оставь нас», — подумал Тауран в последнюю секунду и зажмурил глаза…
