Двойник Бога - Хан Мора

– Мы подвезли его.

– Вот так запросто?

– Ты задолбал спрашивать! – Не выдержал Джордж. – Ты вообще в порядке?

– Ага… в полном.

Пейн с наслаждением затянулся и выпустил дым в теплый воздух. Ну-ну, парень. Удачи…

Чертовски приятно, когда у тебя есть мамочка!

– Посмотри, какой лапочка! – мама перелистывала семейный альбом.

– Ага. – Пейн улыбнулся ей.

Никогда он не был таким пухлым розовощеким младенцем. И во всем этом чертовом альбоме – ни следа Некроса. Уже что-то.

Мачеха была счастлива – как давно они не сидели с Томом вот так, вдвоем!

Я совсем не изменился, правда, мама?

– Некрос… – начал Пейн, внимательно следя за ее реакцией.

Но она лишь смотрела на него и улыбалась, не торопясь продолжить фразу. Когда он уже готов был ляпнуть любой вопрос, вдруг сказала:

– На Некроса всегда можешь положиться. Он позаботится о тебе. А ты старайся ему помогать во всем.

Как будто он мой старший брат, черт возьми!

Джордж тихо заглянул в комнату, куда они отнесли Некроса. Тот по-прежнему лежал без движения. Джордж нервно облизал губы.

Господи, что мы наделали! А вдруг ОН разозлится?

Джордж не хотел даже думать, что Некрос тогда может сделать.

Хорошо, хоть удалось услать Сесиль. Не хватало, чтобы ее предки начали поиски. Но она обещала вернуться. Мол, скажет им, что погостит у подруги. Хреново дело…

Пейн досмотрел с мачехой альбом до конца. Рассмотрел и детские рисунки Тома, которые женщина достала из коробки. Не сдался даже тогда, когда она села с ним смотреть сериал для домохозяек. Она не хотела сейчас говорить про Некроса. Только быть рядом со своим пасынком…

К черту Некроса! Пейн наслаждался новизной ощущений и новыми впечатлениями. Везет же некоторым, у кого есть мамочка!

Мамочка не ругала его, когда он ржал в самых трагических местах сериала. Не сердилась, что он прихлебывал виски. Она научила его варить кофе в кофеварке и делать сэндвичи. Пейн сидел с ней на кухне, наблюдая, как она готовит ужин. Сейчас его интересовало все. А кухня была таким чудесным местом – тепло, есть еда, заботливая женщина – и так здорово пахнет!

Когда его начало клонить в сон, мать сказала:

– Устал? Может, приляжешь?

– Ага… – Пейн широко зевнул.

Он зверски надрался.

Прощай, здоровый образ жизни. Не смешивать спиртное… Не курить больше пачки в день… Мое бедное тело.

Пейн не собирался менять старых привычек. Но ему предстояло еще приспособиться к новому телу, которое оказалось не таким выносливым, как прежнее.

Рухнув на кровать, он вырубился почти мгновенно. Спальня вскоре огласилась мощным храпом.

Черт, разве я храплю?

Такое всегда случается, если спать на спине. Том повернулся на бок. И вдруг осознал – он СМОГ пошевелиться!

Том тут же сел на кровати. Мутило страшно.

Я больше не заперт в уголке сознания! По крайней мере – пока Пейн спит.

Дотащившись до ванной, Том сунул два пальца в рот. Вот так гораздо лучше! Он растворил пару шипучих таблеток от похмелья и выпил, сразу почувствовав себя бодрее.

Пейн, скотина, не смей так обращаться с моим телом!

Его прошиб холодный пот.

А если я хозяин своему телу, только пока ублюдок спит?

Нужно поскорее все исправить!

Он вернулся к себе в комнату, чтобы кое-что взять.

Тихо спустившись вниз, по голосам определил, что родители ужинают. Отлично. Теперь быстрее в комнату, куда они отнесли Некроса! Том налетел в полумраке на Джорджа и едва сдержал крик.

– Что ты здесь делаешь? – проворчал он.

– Ну так ведь Некрос э-э… – Растерялся Джордж.

– Да он проспит до утра! – рассердился Том. – Ты ему нянька, что ли?

– Так ведь…

– Вот что. Приходи завтра – погостишь у нас с недельку. Идет?

Прости, но сейчас мне надо, чтобы ты свалил отсюда к чертовой матери!

– Тогда до завтра…

Том наконец выпроводил Джорджа.

Сегодня я покончу с этим.

Прокравшись в внутрь, Том не стал зажигать свет. Трясущимися руками вытащил то, что взял в комнате – охотничий нож – и сжал покрепче. Подарок отчима к шестнадцатилетию…

Ты должен быть сильным, сынок. Будь мужчиной!

Посветил карманным фонариком. Затаил дыхание, тихо подходя к дивану. Свет упал на подушки. Черт!

Где ОН?

Том заглянул под диван. Отодвинул шторы. Прошелся вдоль стен. Даже посмотрел под кофейным столиком и за креслами. Заглянул за телевизор. Бесполезно! Оставалась только дверь в гардеробную.

– Это глупо, – пробормотал он себе под нос. – Но он же не выходил отсюда!

Том рывком открыл дверь гардеробной и быстро отступил назад.

Ничего не видно.

Висящая одежда все загораживала. Вдруг свет фонарика отразился от мужской туфли. Том ножом отодвинул одежду на вешалках в сторону.

Некрос спал на полу, обхватив себя руками. Том вспотел от напряжения.

– Тебе конец, – прошептал он.

Фонарик осветил растрепанные черные волосы, прилипшие к мокрому лбу. Во сне Некрос хмурился и вздрагивал. С пальцем во рту, как ребенок. От него пахло виски, одеколоном отчима, кровью, потом и еще чем-то. Не человеческим – но и не звериным.

Адские цветы – притягательные и отталкивающие одновременно…

– Зарежу, как собаку… – Том стиснул зубы.

Схватить за волосы, запрокинуть голову и чиркнуть по горлу – как в фильмах. И всех делов, да?

Рука Некроса безвольно упала – и Том отшатнулся. К горлу подкатил комок. Том увидел, что Некрос обглодал собственный палец до кости.

Том размахнулся и ударил – почти не глядя. Нож с мерзким звуком вошел в плоть. Некрос даже не вскрикнул. Том уже не мог остановиться, нанося удары снова и снова. Нож уже с хлюпаньем погружался в кровавое месиво. А потом пришло опустошение. Отупение – рука сама собой опустилась. Нож выпал. Том отполз, и его вырвало прямо на ковер. Все еще оглушенный, он слышал лишь стук своего сердца и тяжелое дыхание.

Невыносимый запах сырого мяса усилился от движения воздуха. Во тьме поднялся силуэт – еще более черный на фоне окна. Страха уже не было. Только горечь…

Каким же он был идиотом!

Эту тварь не убить.

Если бы это было возможно – ОН бы умер уже тогда, на ночной дороге, когда они сбили ЕГО.

Дверь в комнату распахнулась.

Черный силуэт молнией метнулся к двери. В свете из коридора Том успел рассмотреть…

…даже если бы он вонзил нож еще сотню раз, это не могло быть настолько…

…у твари не было глаз – кровь запеклась в пустых выжженных глазницах. Не было носа – на его месте белели кости черепа. Содранная с лица кожа обнажала мышцы и нервы. Не скрывала удлинившихся белоснежных зубов – таких отвратительно-идеальных на этом лице.

У Тома потемнело в глазах. Тело безвольно качнулось назад, голова глухо стукнулась об пол…

Англия, год 15…

…Был праздник – в деревне поблизости воздвигли майский шест.

Ты идешь рядом с волами, везущими украшенный шест. И вот шест установлен, ты распеваешь песни вместе со всеми. Бегаешь наперегонки с крестьянскими парнями.

Адриан наблюдал в стороне.

Ты варвар. Хуже язычника!

Выбирали Даму Урожая. Сочная молодка со смехом поцеловала Филиппа в губы.

Адриан завидовал: Филипп в свои четырнадцать вырастал в рослого красавца – а Линдсей был тощим, нескладным и невзрачным. У него не было уверенной силы Филиппа. Он не умел улыбаться беспечно и так обаятельно. Его взгляд никогда не вызывал желания подчиниться. В его жестах не сквозила хищная грация. Его не окружала аура власти и богатства.

Линдсей любил – и одновременно ненавидел…

Праздник продолжился ночью: горели костры, опьяневшие раскрасневшиеся люди плясали в отблесках огня, парочки уединялись в кустах.

Почему ты так счастлив? Ты не можешь быть так счастлив!

Адриан подглядывал – и завидовал. Дарси повалил девушку на землю. Она хихикала, когда он положил ладони ей на грудь. Задрал платье. Адриан видел на лице Филиппа знакомое выражение – тот никогда не умел владеть своими страстями. Голод, похоть и жестокость читались как в открытой книге. Девушка попыталась вырваться. Тяжело дыша, он навалился всем весом на добычу. Раздвинул ей ноги и устремился вперед, как конница в атаку. Вскрикнув, она забилась под ним – но Филипп не привык бросать начатого дела…

Не смотри.

Но Адриан глаз не мог отвести. Пальцы его вцепились в траву. Он зажмурился, но на веках закрытых глаз отпечатался великолепный хищник, которого он… которому он…

Почему так стучит сердце?

Он вздрогнул, когда кто-то хлопнул его по плечу.